Владимир Брюханов - Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.
Трудно сказать, решился бы Гриневицкий бросить бомбу, будучи отдален от императора людьми и пространством (ведь в эти прошедшие минуты он ничего не попытался сделать!), но, оказавшись с ним лицом к лицу, Гриневицкий бросил бомбу себе под ноги — оба оказались смертельно ранены.
Смерть Царя-Освободителя привела к тому, что вечером того же дня его указ был извлечен из типографии новым царем Александром III, который пресек в дальнейшем все попытки реанимировать волю своего отца, оказавшуюся последней. Так история России и покатила по хорошо известному пути, по которому продолжает катиться до сих пор и далее.
Некоторое время (отнюдь не малое!) Россия могла еще уповать на подонков, которые смогли бы исправить ее судьбу.
В 1908 году еще один изверг, Е.Ф. Азеф, собрался непосредственно заняться цареубийством — а Азеф был террористом самой высшей квалификации и умел добиваться поставленных целей!
Его возможный успех также обеспечивал рассмотренный нами вариант: сохранение Столыпина (имевшего к тому же в 1908–1909 годах еще более высокий авторитет, нежели позднее) и устранение Николая II, но помешал В.Л. Бурцев, упорно старавшийся разоблачить провокатора Азефа. Об этом сам разоблаченный Азеф говорил пост фактум самому разоблачителю Бурцеву при их встрече во Франкфурте-на-Майне в 1912 году![31]
И в дальнейшем никакой Богров, никакой Распутин и никто иной не сумели или не захотели помочь России!
Революционное движение в России — одно из замечательнейших явлений в мировой истории предшествующих двух веков, изученное, вопреки общепринятым представлениям, крайне поверхностно и фрагментарно.
Хотя этот процесс растянулся на весьма длительный период, приблизительно соответствующий сроку жизни трех поколений, но его начало и конец обозначены очень четкими датами.
Конец, понятно, датируется 25-м октября (7-м ноября) 1917 года, когда провозгласили победу социалистической революции в России, а началом явилась отмена крепостного права 19 февраля 1861 года — именно данный акт обеспечил новую расстановку общественных сил, столкнувшихся в жесточайших конфликтах последующих десятилетий.
Любопытно, однако, что современные невежды нередко смешивают эти два события, что, при всей дикости подобного, тем более подчеркивает органическое соответствие этих исторических актов. Так, например, в недавней (несколько лет назад) демонстрации по немецкому государственному телевидению (в Германии, нужно заметить, знают историю еще хуже, чем в России — не только российскую, но и германскую!) документальных киноматериалов о жизни и деятельности В.И. Ленина заключительные кадры пришлись на Мавзолей, а немецкий диктор пояснил: «так русский народ решил увековечить память человека, отменившего крепостное право»!
Изложение последующего текста построено нами таким образом: сначала мы анализируем ту социально-экономическую ситуацию, которая сопутствовала цареубийству 1 марта и обусловила его последствия, а затем демонстрируем хитросплетения политической борьбы, повлекшие успех цареубийства.
Как и абсолютное большинство россиян старшего поколения, автор этих строк воспитан в марксистских канонах, но не ностальгические воспоминания о юности и не дань ушедшей моде заставляют прибегать к традиционной идеологии. Трезвый экономический подход стал действенным инструментом анализа социально-политических явлений еще до Маркса, и не Марксу, Энгельсу и Ленину принадлежат вершины достижений этой отрасли науки. Наоборот — именно канонизация трудов этих незадачливых теоретиков (гениальность Ленина как политика-практика при этом остается вне всяких сомнений!) в течение долгих времен мешала хладнокровному разбору особенностей российской и советской истории.
Теперь это можно и нужно исправить.
1. Россия до Александра II
1.1. Петр I и его конкретная историческая роль
Триста лет назад Петр I прорубил окно в Европу и покончил с многовековой самоизоляцией России от Запада.
Что бы ни утверждали впоследствии сторонники особого пути России, но эта самоизоляция имела крайне пагубные последствия — по крайней мере для для материальных основ российской цивилизации. Достаточно указать хотя бы на то, что первая домна в Европе была построена около 1443 года, а в России — не ранее 1636-го.[32] Чистых двести лет отставания!
Кому это шло на пользу — прекрасно понимали тогдашние соседи и соперники России. Еще во времена Ливонской войны (1558–1583) Польский король пытался отговорить Елизавету Английскую от торговли с Московией: «Вашему величеству небезызвестны силы этого врага и власть, какою он пользуется над своими подданными. До сих пор мы могли побеждать его только потому, что он был чужд образованности, не знал искусств. Но если нарвская навигация будет продолжаться, что будет ему неизвестно?»[33]
Швеция и Речь Посполита упорно блокировали связи России с Европой. На юге и вовсе перекрывала пути враждебная Турция, пытаясь в отношении Руси играть роль правоприемницы монгольских завоевателей. Торговля же через Архангельск, отрезанный почти бездорожными пространствами от российской метрополии, не могла иметь заметного практического значения. Да англичане и сами не стремились одаривать Россию западными техническими идеями.
У Петра I и его современников уже не было возможности сохранять невозмутимое самодовольство, основанное на уверенности в абсолютном превосходстве русского православия над любыми иными верами и идеями. Практика как критерий истины опровергла это сомнительное преимущество: хронические военные поражения от шведов стали совершенно безнадежными, и без овладения современной военной техникой, тактикой и системой материального обеспечения армии и флота, который тоже предстояло создавать с нуля, о победах не приходилось и мечтать! Третий Рим безнадежно шел ко дну — и в этом, увы, не было ни малейших сомнений!
Все реформы в России за последние триста лет происходили по абсолютно сходному сценарию: сначала — военное поражение, демонстрирующее глубину военно-технической отсталости России, затем — реформа, призванная ликвидировать эту отсталость.
Вот это-то и оказалось основным содержанием исторического процесса в России на протяжении трех столетий.
Игра в догонялки — достаточно нередкий сюжет в мировой истории последних веков: и отдельным людям, и человеческим коллективам вообще присущ дух соревнования. Нет смысла приводить многие примеры реального осуществления таких международных соревнований — их тьма. Но некоторые весьма поучительны.
Было ли насущной проблемой для Германии обзавестись в конце XIX — начале ХХ века военным флотом, способным противостоять британскому? Или это было лишь блажью кайзера Вильгельма II, как считали многие, включая его близких родственников по обе стороны Ла-Манша?
Так или иначе, но эта цель легла в основу экономической и политической стратегии Германской империи, а контрмеры вылились в создание антигерманской Антанты, спровоцированное развязывание Первой мировой войны, а затем — как естественное следствие результатов Первой — уже и Второй мировой.[34] Ничего себе посоревновались!
Такая же гонка привела и к падению коммунистического режима и распаду Советского Союза, причем в основу этой гонки, как теперь хорошо известно, легла дезинформация, классическая для шпионских игр: американцы заставили недалеких советских людеров поверить, что возможно воплощение эффективной системы противоракетной обороны, — и втянули СССР в гонку по ее созданию, подорвав последние силы советской экономики. Тоже неплохо сработано!
Реформы Петра, вполне заслуженно прозванного Великим, отличались глубиной и коварством замыслов, неуклонной волей и жестокой решимостью при исполнении. Начались они с неслыханных по масштабам акций промышленного шпионажа.
Самолично обшарив Западную Европу, организовав там эффективнейшую деятельность собственных эмиссаров и резидентов, завербовав множество перебежчиков и агентов влияния и используя взаимные противоречия западноевропейских правительств, Петр проник во все секреты западной технологии и обзавелся кадрами, способными внедрять их в России.
В конце жизни Петр I считал этот успех невероятной удачей и отказывался понимать вопиющую глупость европейцев, явно не оценивших, какого врага они взрастили на собственную голову. Он писал, что «все народы особенно усердно старались не допустить нас до света разума во всем, особенно в военном деле; но они проглядели это, точно у них в глазах помутилось, «яко бы зактыто было сие пред их очесами». Петр считал этот недосмотр чудом божиим».[35]
