Олег Черенин - Шпионский Кёнигсберг. Операции спецслужб Германии, Польши и СССР в Восточной Пруссии. 1924–1942
Кроме органов военной разведки разведывательный «мониторинг» районов Восточной Пруссии до 1940 года продолжала осуществлять Каунасская резидентура 5-го (разведывательного) отдела НКГБ СССР, а после формирования на территории уже советской Литвы местных органов безопасности — разведывательные и другие оперативные подразделения НКГБ Литовской ССР.
Располагая определенными возможностями по получению информации из-за кордона, разведывательный отдел НКГБ Литовской ССР на регулярной основе стал получать информацию по группировке германских войск в Восточной Пруссии.
В спецсообщении НКГБ Литовской ССР от 25 мая 1941 года говорится: «…1. В г. Тильзите, по улицам Шолсберга и Геринга расположен военный городок. На территории городка имеется более 20 двух- и трехэтажных домов казарменного типа. В казармах размещен личный состав различных родов войск, но особенно выделяется пехота, кавалерия и артиллерия.
Зафиксированы 572-й, 610-й и 320-й пехотные полки 4-й дивизии, но в полном ли они составе находятся в казармах, не установлено….
4. В мест. Погеген зафиксировано нахождение мотомеханизированных частей, 2 роты танковых пулеметов, 21-й противотанковый дивизион. Орудия и машины поставлены под большие навесы на окраине местечка.
В полутора километрах от мест. Погеген в деревянных бараках расположены: пехотный батальон, саперный взвод и примерно взвод солдат по охране военнопленных…»[319]
В соответствии с приказом НКВД СССР № 00758 от 22 июня 1940 года для обеспечения охраны литовско-германского участка границы были сформированы 105-й, 106-й, 107-й пограничные отряды, в составе которых находились подразделения пограничной разведки. В их задачи входило получение разведывательной информации с использованием агентурных источников и путем опросов лиц, задержанных при попытке нелегального пересечения границы[320].
В мае 1941 года советскими пограничниками были задержаны дезертиры германской армии Габерт Эрих — рядовой 215-го полка морской зенитной артиллерии и Квентмайер Отто — рядовой 337-го отдельного караульного батальона. В ходе состоявшихся допросов они очень подробно охарактеризовали состояние своих частей и предоставили другую полезную информацию о политико-моральном состоянии германских войск. Вместе с тем их сведения по вопросам состава германской группировки в Восточной Пруссии отличались противоречивостью и, в ряде случаев, недостоверностью[321].
Например, характеризуя состав германских частей, Квентмайер О. неверно указал на принадлежность 337-го отдельного караульного батальона к 401-й дивизии, которой в вермахте вообще никогда не существовало. Кроме того, командиром соединения был назван генерал-майор фон Гинденбург (сын бывшего президента Германии), в действительности исполнявший обязанности командующего 1-м военным округом. Из этого примера видно, что к получаемой от дезертиров информации нужно было относиться с большой долей скепсиса и подвергать ее дополнительной проверке[322].
После состоявшегося в начале 1941 года совещания руководителей военной и внешней разведок с участием представителей оперативного управления Генерального штаба РККА, на котором обсуждалась возможность одновременного нападения Германии и Японии на СССР, начался активный обмен разведывательной информацией между всеми разведывательными органами.
Получаемая из зарубежных резидентур внешней разведки, территориальных органов безопасности, военной контрразведки информация военного характера направлялась для изучения и обобщения в Разведывательное управление Генштаба. После ее обработки и сравнения с уже имевшимися данными Разведуправление Генштаба давало ей оценку и высказывало рекомендации по перепроверке и дополнению конкретных позиций. Например, в одном из писем Голикова в НКГБ СССР содержится просьба проверить наличие штабов армии и их нумерацию в Кёнигсберге, Алленштайне, Варшаве, Люблине и т. д.[323].
Несколько необычным источником поступления разведывательной информации по Восточной Пруссии выступило консульство Японии в Кёнигсберге. Дело в том, что в соответствии с принятой в японском Министерстве иностранных дел практикой, дипломатические представители этой страны поддерживали зашифрованную телеграфную связь не только со своим МИДом, но и с дипломатическими представительствами в других странах. В нашем случае японский консул в Кёнигсберге Хини Сугихара регулярно, по мере поступления сведений, направлял в посольство Японии в Москве телеграфные сообщения об обстановке в Восточной Пруссии.
Советская внешнеполитическая и военная разведка в 30-е годы накопила большой опыт вскрытия зарубежных шифровальных систем, включая японские. В межвоенный период работа по дешифровке зарубежной дипломатической корреспонденции была сосредоточена в соответствующих отделах НКВД — НКГБ (спецотдел, секретно-шифровальный отдел и т. д.)[324], где работали высококлассные специалисты-дешифровальщики. С их помощью и читалась японская дипломатическая переписка[325].
Так, в телеграмме японского консула в Кёнигсберге от 31 мая 1941 года сказано:
«1. В течение последней недели несколько дней подряд из Мемельского порта была направлена в Финляндию часть расположенных в Мемельской области войск. В Мемельском порту, точно так же и в порту Пиллау, стоит большое количество военных транспортов.
2. Как уже сообщалось, сейчас в этом районе происходит концентрация войск, в качестве примера этого можно привести такой факт: пассажирский поезд, который вышел из Берлина утром 29 мая и прибыл сюда в тот же день вечером, на пути разминулся с 38 порожними воинскими составами. Военные перевозки по линии Познань — Варшава происходят более оживленно, чем в этом районе.
3. 30 мая мною было замечено, что между всеми пунктами восточнее Кёнигсберга проведен полевой телефон, по всем шоссейным дорогам беспрерывно шло большое количество военных автомобилей. Вдоль шоссейной дороги между Тильзитом и Эйдткуненом несколько десятков тысяч рабочих поспешно ведут строительство газолиновых складов и возводят площадки для установки тяжелых пулеметов и мортир. На всех главных улицах в Тильзите на расстоянии 50 м друг от друга насыпаны кучи песка размером 50 куб. м.; кроме того, не только на всех площадях внутри города, но даже и в узких переулках стоит большое число автомобилей. Все это наводит на мысль о начале войны.
Телеграфировал в Берлин, Москву Сугихара»[326].
В другом сообщении японский консул пишет:
«…2. Перевозки по железным дорогам по прежнему проходят оживленно. Выехав утром 9-го числа (9 июня 1941 года. — Примеч. авт.) из Берлина в Кёнигсберг, мы по пути перегнали шедшие в восточном направлении 17 воинских железнодорожных составов (12 составов с мотомехчастями, 3 — с танками, 1-е полевой артиллерией и 1 — с санитарными частями). На восточных концах важнейших мостов установлены тяжелые пулеметы…»[327]
Самостоятельного значения такого рода информация в глазах аналитиков советской разведки не имела, но позволяла дополнить уже имевшиеся сведения рядом существенных моментов. Таким образом, можно говорить о том, что японский консул, хоть и невольно, но стал источником важных для советской разведки сведений, освещавших подготовительные мероприятия Германии к войне.
Каким образом советской разведкой реализовывалась получаемая от Сугихары информация, можно увидеть на примере его сообщения от 29 мая 1941 года о создании при Кёнигсбергском университете и штабе 1-го военного округа курсов по изучению русского языка (см. главу 1). Дешифрованный текст этого сообщения в обезличенном виде (без упоминания источника) в виде ориентировки НКГБ СССР № 2082/М был направлен во все наркоматы госбезопасности союзных республик с рекомендацией усилить контрразведывательные мероприятия в пограничной полосе для выявления немецкой агентуры[328].
Советская разведка для получения требующейся командованию информации не ограничивалась ведением агентурной работы. Еще с 1935 года в Красной армии начали формироваться отдельные радиодивизионы особого назначения (ОРД ОСНАЗ), ставшие основной организационной единицей радиоразведки. В состав ОРД входило от 18 до 20 радиостанций и 4 пеленгатора, располагавшиеся на автомобильной тяге. В случае необходимости пеленгаторы выдвигались своим ходом в назначенные районы и с разных точек осуществляли пеленг радиостанций противника, тем самым устанавливая местонахождение штабов и других органов военного управления. Постоянный мониторинг радиоэфира и контроль за перемещением радиостанций позволяли разведке отслеживать перемещение штабов противника и получать другую полезную информацию. Всего на западной и южной границах действовало 10 ОРД ОСНАЗ. На территорию Восточной Пруссии был нацелен 362-й отдельный радиодивизион, с 1940 года располагавшийся в г. Приенае (Литва), недалеко от границы с Германией[329].
