Сергей Шокарев - Тайны российской аристократии
К этому времени царь уже более года находился за границей в составе Великого посольства. По Москве ползли слухи, что он умер «за морем». Большинство стрельцов, двигавшихся в Москву, не имели никаких политических намерений. Устав от походной жизни, они хотели отдохнуть и встретиться с женами и детьми, однако среди зачинщиков бунта были и те, кто стремился повторить события стрелецкого мятежа 1682 г. Они хотели перебить бояр, генералов, солдат и иноземцев, убить Петра, когда он вернется из-за границы, и царевича Алексея, освободить из Новодевичьего монастыря царевну Софью и возвести ее на престол. При розыске удалось установить, что Софья из своего заточения вела какую-то переписку с главарями мятежа, но ее содержание осталось неизвестным.
Боярская дума отправила против мятежников во главе с генералиссимусом и боярином А. С. Шеиным и генерал-поручиком П. И. Гордоном 3700 человек, в основном, солдат Преображенского и Семеновского полков. Шеин разгромил стрельцов под Воскресенским монастырем (Новый Иерусалим) на реке Истре. Мятежников привели в Москву, и начался розыск. Впоследствии Петр был в гневе на руководителей розыска за то, что те, как ему казалось, провели розыск «наскоро», не выявив корни мятежа и его связи с давним врагом царя – сестрой Софьей. По приговору Боярской думы было казнено 122 человека, 140 биты кнутом, а 1987 человек – сосланы.
Вечером 25 августа 1698 г. в Москву прибыл царь. После известия о бунте стрельцов он спешно прервал свое путешествие и из Вены отправился в Москву, первые три дня не останавливаясь даже на ночь. Вскоре начался новый розыск, поразивший москвичей, уже привыкших к виду казней и истязаний на площадях города, своим масштабом и кровавостью.
Петра интересовали, прежде всего, политические корни заговора. Стрельцов начали свозить в Москву, и в Преображенском приказе усиленно заработали палачи. Руководил следствием сам царь. В ходе расспросов, хотя и не удалось добыть убедительных свидетельств о причастности царевны Софьи к восстанию, но, по крайней мере, было установлено, что царевна пользовалась у стрельцов популярностью как вероятный кандидат на престол.
В сентябре начались новые казни. В первый же день казней Петр I собственноручно отрубил головы пяти стрельцам. Царь не только сам рубил головы, но и заставлял это делать также придворных и офицеров. М. Г. Ромодановскому было приказано обезглавить четырех стрельцов – по одному из вверенного ему полка. Иные были колесованы на Красной площади. Большинство стрельцов были повешены. Их вешали не только на виселицах, но и на зубцах стен Белого города (тогда родилась мрачная поговорка: «что зубец – то стрелец»). Троих стрельцов повесили под окнами кельи царевны Софьи в Новодевичьем монастыре. Всего было казнено более тысячи человек.
Утихли ужасы расправ над стрельцами, и царь отправился в Воронеж заниматься устройством верфи для строительства кораблей (весна 1699). Идея создания русского флота давно увлекала Петра. В 1697–1698 гг. по его указу были созданы «кумпанства» – объединения богатых служилых и торговых людей для постройки на личные средства кораблей. Участвовал в «кумпанстве» и князь М. Г. Ромодановский, на его деньги строился «корабль борколон». Мы не знаем, что было причиной, но во время воронежской поездки Петра Ромодановский чем-то вызвал «гнев и опалу» царя и был сослан под караулом в свою деревню на Клязьме.
После возвращения из Воронежа царь вновь заинтересовался расследованием стрелецкого мятежа. Для «розыска» в Москву был привезен князь Михаил Григорьевич и были проведены очные ставки боярина со стрельцами. «Розыск» не принес князю неприятностей, ему удалось оправдаться от обвинений в пособничестве стрельцам. Царь привлек Ромодановского к составлению нового свода законов – Уложения, а с началом Северной войны мы вновь видим князя Михаила Григорьевича в строю.
В 1703 г. он был награжден за Сумской поход, в 1705–1707 гг. возглавлял Провиантский приказ, ведавший снабжением армии, а в 1711 г. собирал дворянские войска в Путивле в связи с возобновлением войны с Турцией.
В 1712 г. Ромодановский был назначен московским губернатором. По указу об образовании губерний (1709) в Московскую губернию вошла огромная территория Центральной России – 39 городов с уездами – Владимир, Суздаль, Коломна, Серпухов, Калуга, Можайск и другие. Некоторые из них находились на расстоянии более 300 верст от столицы. Подобное назначение было крайне ответственным и трудным, тем более в военное время.
В новой должности князь Михаил Григорьевич вступил в конфликт с Сенатом.
Он доносил о притеснениях и обидах, «чинимых господами сенаторами», но Петр I не поддержал губернатора. На время управления Ромодановским Москвой падает майский пожар 1712 г., после которого князю пришлось восстанавливать столицу, и проведение указа о мощении улиц. Вскоре, 30 января 1713 г., князь Михаил Григорьевич скончался.
Князь М. Г. Ромодановский не принадлежал к числу близких сподвижников царя, однако некоторое время был своим человеком в компании петровских собутыльников. Он входил в так называемый Всешутейший собор и носил данное им Петром I шутливое прозвище «преосвященного Мишуры» (от имени).
Гораздо более известен своей деятельностью при Петре I другой представитель рода – князь Федор Юрьевич. Он был правнуком Григория Петровича и, следовательно, троюродным племянником князя Михаила Григорьевича. Отец князя Федора – Юрий Иванович – служил воеводой и стольником. В 1654 г. он находился в государевом полку в польском походе, воевал против поляков и в другие годы. В 1658 г. князь был послан к патриарху Никону с выговором от царя Алексея Михайловича. Затем он был воеводой в Могилеве и Казани, руководил Пушкарским приказом (1667–1671). В 1668 г. он получил боярство. Князь Юрий Иванович был крупным землевладельцем. В шести уездах он владел 406 дворами.
Австрийский посол А. Мейерберг (Мейерн), бывший в России в 1661– 1663 гг., сообщает, что князь Юрий Ромодановский, являясь родственником царя с материнской стороны, пользовался особым доверием Алексея Михайловича.
«С этим князем, – замечает австриец, – отличающимся более силою легкого остроумия, нежели суждения, да и чуть не сверстником царя, Алексей часто беседует по-приятельски, сложив с себя суровую важность величества. Этот до сих пор благоразумный любимец не распускает большого паруса по ветру царского расположения к себе, а скромно принимает его малым, чтобы этот ветер не умчал его в открытое море зависти, впрочем, не всегда придерживается и низких песков безбрежья…» Оставим на совести Мейерберга отзыв об умственных способностях князя Юрия Ивановича. Однако его показание о том, что Ю. И. Ромодановский пользовался особым расположением царя, подтверждает и П. Гордон, называющий его в «Дневнике» любимцем царя.
Впрочем, получая знаки доверия и приязни, князю Юрию Ивановичу приходилось испытывать на себе проявления царского гнева – Алексей Михайлович был вспыльчив, хотя и отходчив. Известен случай, когда иноземные офицеры, служившие под командой Ромодановского, обидели на рынке торговцев. Царь вызвал к себе князя Юрия и сделал ему выговор, а когда тот начал оправдываться, государь «в припадке гнева так оттаскал его за бороду, что он не на шутку пострадал». Впрочем, подобные эксцессы не нарушали царского доверия к князю. Вероятно, к фавору князя Юрия Ивановичу у царя Алексея восходили те особые отношения, которые сложились между их сыновьями.
Князь Федор Юрьевич (ок. 1640–1717) начал свою службу в числе «московских дворян» при царе Алексее Михайловиче. К 1682 г. он был комнатным (или ближним) стольником царя Федора Алексеевича. По какой-то причине он не получал ответственных назначений при царях Алексее Михайловиче и Федоре Алексеевиче, либо они были столь незначительны, что мы о них ничего не знаем.
После смерти Федора, 16 июня 1682 г., он был «пожалован» в спальники царя Петра. Таким образом, князь вошел в ближний круг Петра еще во времена пребывания царицы Натальи Кирилловны и юного царя в Преображенском. Тогда же началось их сближение, несмотря на то, что Ромодановский был более чем на тридцать лет старше Петра I.
В воинских потехах молодого царя в начале 1690-х гг. князь Федор Юрьевич занимал видное место. В 1691 г. князь Федор Юрьевич командовал армией, состоявшей из «потешных» и солдатских полков, рейтар и драгун. Ему был дан чин «генералиссимуса» с именем «Фридриха». Войском противника – стрелецкими полками – командовал также «генералиссимус» Иван Иванович Бутурлин. Маневры окончились пленением Бутурлина, захватом обоза и знамен, а затем совместным пиром победителей и побежденных и салютом.
В мае–августе 1694 г. Ромодановский участвовал в архангельском походе. Петр I, подшучивая над князем, писал, что тот «человек зело смелый к войне, а паче к водяному пути», и назначил его на должность адмирала. Ромодановский не был ни воином – ничего не известно о его воинских подвигах, – ни тем более моряком. По возвращении из архангельского похода, согласно церемониалу встречи, составленному Петром I, придворные встречали в Мытищах не царя, а именно Ромодановского, как главнокомандующего. Вероятно, уже тогда, вслед за шутовскими должностями генералиссимуса и адмирала, Петр I начал воздавать Ромодановскому почести как шутовскому «государю», но окончательно оформил эту игру позднее.
