Джесси Байок - Исландия эпохи викингов
Реформы шестидесятых годов X века не изменили децентрализованную природу исландской системы управления и судебных институтов, основанной, как мы видели, на отношениях взаимозависимости между годи и бондами. Реформы внесли в систему регулярность и лишь малую толику централизации, и именно такой мы ее знаем по сагам и книгам законов. В результате Исландия обрела весьма сбалансированный набор судебно-правовых институтов. У каждого годи было примерно одинаковое число тинговых, а раскиданные по всей стране весенние тинги обслуживали примерно одинаковое число местных жителей. Местные группы из любого уголка страны имели равные возможности доступа к правовым механизмам альтинга, где тщательно следили за пропорциональностью представительства, отражавшейся в равном числе судей и годи из разных четвертей.
Институты альтинга превратили Исландию в единое правовое пространство: на альтинге формировалась максимальная социальная группа, в задачу которой входило предотвращать кровопролитие и разрешать споры мирным путем, альтинг же давал этой группе орудия для достижения этих целей. Тем самым годи и их тинговые — которые, что важно, не представляли собой кланы или иные высокосплоченные социальные группы, — являлись главными подгруппами максимальной социальной группы; так работала исландская политическая и правовая система, и в главах 11 и 12 мы обсудим, какой тип распри оказывался возможным в таких специфических рамках.
В источниках упоминается еще один тип собраний, так называемые тинги четвертей (дисл. fjórðungarþing) — инновация, введенная несколько позднее реформ шестидесятых годов X века. На этих собраниях разбирались исключительно дела соответствующих четвертей. Влияние четырех тингов четвертей было, видимо, незначительным по сравнению с ролью судов четвертей на альтинге, и мы мало что о них знаем. Считается, что тинги четвертей отменили вскоре после учреждения, но некоторые исследователи, например, Олав Лаурусон, приводят аргументы, согласно которым эти тинги работали дольше.[287] Тинги четвертей не упоминаются в числе «установленных собраний» и в «Сером гусе» обсуждаются в единственном месте.[288]
Исландцы вскоре заметили, что суды четвертей на альтинге лучше подходят для решения по-настоящему серьезных споров, чем локальные весенние тинги. Дела обычно слушались в суде той четверти, где проживал ответчик.[289] Сама идея этих ежегодных судов на альтинге воплощала стремление к непредвзятости, а система была организована так, чтобы направить все силы общества на устранение малейшего шанса на то, что среди судей окажутся заинтересованные люди. В источниках сказано, что судей должно быть тридцать шесть, но непонятно, суммарное ли это число или же в каждом суде четверти имелось по тридцать шесть судей.[290] Обычно считается, что, поскольку в каждом суде на каждом весеннем тинге заседало по тридцать шесть судей (каждый годи, а их было трое, назначал по 12), то и в каждом суде четверти на альтинге заседало столько же.
Люди эти назывались судьями, но на деле они исполняли скорее функции современных присяжных — они имели право изучать факты дела, взвешивать показания свидетелей и улики, а также выносить вердикт. В подборе членов этих судейских коллегий как ни в чем другом проявлялся общенациональный характер альтинга. Владельцы «старинных и полноправных годордов», как стали называться после реформ тридцать шесть дореформенных годи[291], назначали судей, каждый из своей округи. В судьи можно было назначить кого угодно при соблюдении следующих условий: человек должен быть мужчиной, свободным, старше 12 лет, иметь постоянное место жительства и быть способным приносить клятвы и отвечать за это. Раз назначенные, судьи затем распределялись по судам четвертей — видимо, по жребию.[292] Человек, начинавший тяжбу на альтинге или вызванный в суд на альтинг, обращался таким образом к суду одной из четвертей, в судейской коллегии которого, однако, заседали люди из всех четырех четвертей.
Альтинг открывался в четверг вечером, а на следующий день годи назначали судей. В субботу разрешалось давать судьям отвод по тем или иным поводам, например, из-за родства с кем-либо из тяжущихся сторон. Все действия совершались по строжайшим правилам, публично и под открытым небом, и любой человек, прибывший на альтинг, мог наблюдать за ними и тем самым их контролировать. Система распределения судей по коллегиям служила заодно и противоядием регионализму: бонды в рамках судов близко знакомились с делами других четвертей, и благодаря этому дух и качество судебных решений оказывались едиными для всей страны. Таким образом значительная часть политически активного населения получала возможность участвовать в процессе принятия решений. Чтобы дело решилось, требовался почти единогласный вердикт; если шесть или более судей выражали несогласие с решением, тяжба официально объявлялась неразрешимой по закону.[293] В этом случае судейская коллегия выносила два вердикта, каждый в пользу одной из сторон, и никакого правового продолжения не могло быть, пока не был учрежден апелляционный суд для судов четвертей. Важно также напомнить, что, хотя в суд мог обратиться любой свободный человек, успех в суде часто зависел от способности тяжущихся организовать себе политическую поддержку. Настоящие, долгосрочные замирения обычно достигались путем переговоров между влиятельными людьми, особенно годи.
Коллегии далеко не всегда могли достичь консенсуса. Поэтому спустя сорок лет, около 1005 года, была проведена еще одна реформа судебной системы, и на альтинге был учрежден новый апелляционный суд, так называемый пятый суд (дисл. fimtardómr).[294] Как и другие судейские коллегии, судьи пятого суда выбирались из числа бондов.[295] Нововведение эффективно работало в качестве суда последней инстанции, так как решения в нем выносились простым большинством. Учреждение пятого суда было предпоследней реформой государственных институтов Исландии эпохи народовластия, а последней стало предоставление членства в лёгретте двум исландским епископам, которым, однако, в отличие от годи было запрещено иметь советников.
Регулярность, с какой собирались исландские суды, и их надежность показывают, насколько важным исландское общество той эпохи считало нахождение в кратчайшие сроки решения, приемлемого для тяжущихся сторон и поддержанного всем обществом в целом. У судов была и другая функция, не менее важная: и местные суды, и суды альтинга предоставляли годи и другим людям возможность удовлетворить свои лидерские амбиции. События, происходившие во время этих судов, по большому счету являлись отражением политического климата в стране, а поскольку вердикты выносились на основе единогласия, которое подразумевало и взаимное согласие противных сторон, то они представляли собой разумные и реально осуществимые решения социальных проблем, которые в иной ситуации могли бы привести к взрыву. Бонды и годи встречались на тингах, с тем чтобы замириться, получить возмещение, предложить свои правовые и политические услуги и оказать поддержку тем, кого они представляли. Тинги разных уровней служили аренами политической борьбы, где амбициозные исландцы соревновались за престиж и статус.
Альтернативы: что предпринять в трудной ситуации
Когда исландцу нужно было истребовать возмещение того или иного ущерба, изощренная система тингов и судов предоставляла ему целый набор разнообразных альтернатив. В идеале тяжущиеся стороны разрешали свои частные несогласия путем компромисса, скажем, одна из сторон могла предложить другой самой вынести решение по делу (в сагах используется термин дисл. sjálfdœ́mi, буквально «самосуд»). Такое предложение делалось, если предлагающая сторона была так или иначе уверена, что оппонент совладает с эмоциями и вынесет разумное и взвешенное решение; одна из сторон могла и прямо потребовать предоставить себе такое право, но получала она его лишь в ситуации, когда другая сторона была политически много слабее. Другим вариантом было вызвать оппонента на поединок — либо на ритуальную дуэль (дисл. hólmganga, буквально «поход на остров»; соперники отправлялись на остров, брали с собой секундантов, размечали поле боя и так далее), либо просто на бой без правил (дисл. einvígi, букв, «единоборство»). Впрочем, столь прямолинейный способ урегулирования конфликтов применялся редко[296], а в самом начале XI века поединки запретили[297] — вероятно, потому, что в них видели рудимент прежних эпох и ценностей, противоречащий духу переговоров и компромисса, прочно укоренившемуся в исландском обществе к этому времени.
