"Дева со знаменем". История Франции XV–XXI вв. в портретах Жанны д’Арк - Тогоева Ольга Игоревна

Ту же идею продолжал развивать еще более популярный французский историк — Филипп-Александр Лебрен де Шарметт. Его «История Жанны д'Арк по прозвищу Орлеанская Дева», вышедшая в 1817 г., опиралась преимущественно на материалы процесса по реабилитации 1455–1456 гг., которые он полагал главным источником по эпопее своей героини, ставя «показания французов XV столетия» несравнимо выше «россказней» современных ему профессиональных «писателей», предназначенных для праздной публики [905]. Именуя Жанну «удивительным существом, взращенным Провидением» [906], он утверждал, что уже в юные годы она поражала своих односельчан исключительной набожностью, сильно отличавшей ее от прочих детей в Домреми, поскольку вместо обычных увеселений она предпочитала удалиться в церковь и предаться молитве [907]. Того же образа жизни придерживалась будущая спасительница Франции и позднее: во время вынужденного пребывания семейства д'Арк в Нефшато [908] или на пути из Вокулера в Шинон на встречу с дофином Карлом [909]. Таким образом, по мнению Лебрен де Шарметта, Жанна оставалась святой на протяжении всей своей жизни, и это подтверждали люди, близко ее знавшие, — те, «кто ее одевал, мылся вместе с нею или делил с ней постель» [910]. А потому, заключал автор, процесс по реабилитации Девы вполне мог стать канонизационным, если бы тому не помешала сложная политическая обстановка середины XV столетия и, в частности, нежелание папского престола обострять отношения с Англией [911].

Суждения Лебрен де Шарметта о героине Столетней войны разделяли не только его коллеги, относившие себя к лагерю историков-провиденциалистов [912]. Гораздо важнее, что того же мнения придерживался недавно взошедший на французский престол Людовик XVIII, который, судя по всему, придавал огромное значение фигуре Жанны д'Арк — спасительнице королевства и самого Карла VII от неминуемой гибели. Только этим обстоятельством можно объяснить тот поистине удивительный факт, что «История Жанны д'Арк по прозвищу Орлеанская Дева» (автор которой был не только глубоко религиозным человеком, но и монархистом по своим политическим убеждениям [913]) в том же 1817 г. была закуплена Министерством внутренних дел в количестве нескольких сотен экземпляров для рассылки во все публичные библиотеки страны [914]. По этому поводу центральная газета Le Moniteur Universel сообщала:

Спустя еще два года, в 1819 г., на втором художественном Салоне эпохи Реставрации оказались представлены сразу несколько картин, сюжетом которых стала эпопея Жанны д'Арк, о чем Жак-Луи Давиду писал один из его учеников:

Посетители Салона могли, в частности, лицезреть портрет «Мадемуазель Дюшенуа в роли Жанны д'Арк» Рене-Теодора Бертона, полотна «Гибель Жанны д'Арк» Ле Сажа, «Жанна д'Арк добывает меч Карла Мартелла в лесу Фьербуа» Пьер-Антуана Монгэна, «Жанна д'Арк, посвящающая себя делу спасения Франции перед статуей Девы Марии» Жак-Огюста Ренье, «Арестованная Жанна д'Арк в Руане» Пьер-Анри Ревойя [917]. Именно здесь Людовик XVIII, лично посетивший выставку, приобрел ныне, к сожалению, утраченную картину Жан-Антуана Лорана «Жанна, посвящающая себя делу спасения Франции перед статуей св. Михаила». Король преподнес ее в дар жителям Домреми, разместившим ее в доме семьи д'Арк. Поскольку художник сам являлся уроженцем Лотарингии, подобный выбор оказывался легко объяснимым [918]. Еще одним подарком монарха стал его собственный бюст, также украсивший отчий дом героини Столетней войны и также ныне утраченный [919].

Само это здание оказалось в центре общественного внимания еще в 1815 г., когда военные силы Седьмой коалиции оккупировали Францию после битвы при Ватерлоо. Некий прусский граф, посетивший Домреми, предложил владельцу дома Николя Жерардену выкупить у него владение за 6 тысяч франков, однако тот из чувства патриотизма отказался от выгодной сделки, ссылаясь на то, что ведет свой род от одного из крестных детей Жанны д'Арк, а потому не может допустить, чтобы ее наследие перешло в руки чужака [920]. В 1818 г., когда иностранные войска покинули французские территории, поступок Жерардена оказался оценен по достоинству: Генеральный совет департамента Вогезов выкупил дом «той, что спасла Францию своими советами и доблестью и сохранила мир своими добродетелями», за 2500 франков [921], а бывший владелец был назначен смотрителем создающегося мемориала [922]. В том же году в Орлеане в честь Николя Жерардена выпустили памятную медаль, надпись на которой превозносила отсутствие у него «личного интереса в деле сохранения для Франции дома, где родилась Жанна д'Арк» [923]. В сентябре 1820 г. газета Le Moniteur Universel назвала Жерардена «достойным и смелым» патриотом своей страны [924], а еще через месяц он оказался пожалован орденом Почетного легиона и стал кавалером большого креста [925].

Более того, осенью 1818 г. в Париже были представлены две театральные постановки, посвященные событиям в Домреми. Зрители могли узнать подробности несостоявшейся сделки с иностранным покупателем из одноактной комедии «Дом Жанны д'Арк» Рене Перена [926] или из одноименного водевиля Мишель-Николя Балиссон де Ружемона [927]. Впрочем, как того и следовало ожидать после провала последней военной кампании Наполеона, главным антагонистом в обеих пьесах выступал не прусский, а английский офицер. В комедии Перена он носил имя Белфорд [928] и пытался «срочно» (exprès) выкупить дом семейства д'Арк у обнищавшего владельца, однако жители Домреми в конце концов изгоняли его из деревни. В заключительной сцене пьесы актеры поясняли зрителям, что значит быть настоящим французом: такому человеку не стоило гнаться за английскими «вкусами, модами и привычками» [929], но следовало «восхищаться славой Жанны д'Арк, ее отвагой и свершениями», а уж «почитать память о ней» он был просто обязан [930].