Айзек Азимов - История Франции. От Карла Великого до Жанны дАрк
Обзор книги Айзек Азимов - История Франции. От Карла Великого до Жанны дАрк
Айзек Азимов
История Франции
От Карла Великого до Жанны д'Арк
Глава 1
Новый отсчет
Последний Каролинг
Это случилось в месяце мае 987 года, где-то на северо-востоке Франции. Во время азартной охоты молодой человек упал с коня. От полученных травм из носа и горла хлынула кровь. 21 мая он скончался.
Этого молодого человека звали Людовик, и был он королем. Еще о нем можно сказать, что было ему двадцать лет от роду, его правление длилось год и интересовался он лишь собственной персоной. В историю он вошел как Людовик V Ленивый[1].
В его смерти печалило только одно. Он был прапраправнуком Карла Великого[2], самого могущественного монарха Средневековья. Это делало его Каролингом, и Людовик Ленивый был последним Каролингом, носившим королевский титул.
В 800 году Карл Великий правил Франкской империей. В то время в нее входили области, которые мы сегодня называем Францией, Нидерландами, Бельгией, Швейцарией, Австрией, Западной Германией и Северной Италией. После его смерти в 814 году империя распалась.
Распалась на части из-за постоянных конфликтов между наследниками, из-за опустошительных набегов викингов на все побережья бывшей империи. В том числе и из-за того, что абсолютно невозможно было контролировать такую огромную территорию при тогдашней примитивной системе связи, транспорта, практически полного отсутствия дорог.
Личные таланты, сила и энергия Карла Великого позволяли уверенно держать империю в руках, но все наследники были лишь слабой тенью его величия.
В 911 году восточная часть империи лишилась последнего каролингского правителя. Править стали представители других семей. Регион перестал быть «франкским» в древнем значении этого термина, и более правильно было бы называть его современным словом «Германия», хотя номинально считался империей, а его правители — наследниками Карла Великого.
В западной части королевства династия Каролингов продолжала править еще более трех четвертей столетия. Она оставалась франкской, и именно от нее распространилось латинское название этих земель — Francia (Франция). Именно это название сохраняет за собой западная часть Франкской империи и по сей день.
Но вся империя, вне зависимости от того, правил ли ею король Каролинг или нет, была раздроблена. Во времена ужасающих набегов каждый стоял за себя. Ради собственной безопасности население группировалось вокруг тех местных лидеров, кто был готов защитить интересы близких и кто обращал мало внимания на далекого и беспомощного короля.
У королей не было единой армии и не было возможности быстро перемещаться по огромным владениям, принадлежавшим им чисто теоретически.
Естественно, одна из причин, по которой Людовик был назван Ленивым, — это то, что он попросту ничего не мог поделать. Еще при жизни короля его имя ничего не стоило в королевстве. Конечно, король пользовался всеми внешними атрибутами своего положения, и подданные обращались к нему с подобающим уважением, но у короля не было реальной власти, и всякий магнат соотносил свои поступки лишь с собственной волей.
Уровень благосостояния в королевстве падал вместе с уровнем власти короля. Торговля практически умерла. Люди одевались чуть ли не в лохмотья. Города превратились в деревни, а численность населения стала меньше, чем во времена Римской империи. Только немногие священники умели писать и составляли летописи и умели читать достаточно хорошо, чтобы понимать смысл сохранившейся духовной литературы.
Настал поворотный момент. Мысль не погибла. Был изобретен новый вид плуга, который гораздо лучше подходил к сложным условиям земледелия Северной Европы. Конские хомуты и подковы входят в обиход, что облегчило использование лошадей в хозяйстве. Хомут позволил запрягать лошадь совершенно новым способом, благодаря чему стало возможным перемещать груз в пять раз больше весом. Подбитые гвоздями подковы снизили травмирование ног. Как только лошадь заменила медленного и тупого вола в упряжке и на других сельскохозяйственных работах, тут же увеличились объемы поставок продовольствия. Это в сочетании с новым плугом сделало земли по обе стороны Ла-Манша главным аграрным регионом того времени.
Вместе с улучшением продовольственной ситуации в регионе стала расти и численность населения, медленно, но впервые после падения Римской империи. Люди все еще умирали, словно мухи, от болезней, но смерть от голода стала достаточно редкой.
Также широкое распространение получила водяная мельница. Благодаря ее устройству сила быстрого течения воды вращала тяжелые мельничные жернова. Мельница не только перемалывала зерно, но и приводила в действие пилы и кузнечные молоты. Водяная мельница появилась еще при римлянах, но именно сейчас она стала получать широкое распространение. При римлянах мельниц было десятки, в период последних Каролингов — сотни, а вскоре — тысячи.
Бурные потоки водных артерий Северной Европы гораздо лучше подходят для этой цели, нежели медлительное течение рек Средиземноморского региона. Водяная мельница стала первым и основным «двигателем» (приспособлением, превращающим природную энергию в полезную работу), отличным от физической силы людей и животных.
Те, кто строил мельницы и работал на них, становились первыми механиками-инженерами. Водяные мельницы стали основными двигателями в Европе на ближайшие восемь столетий, пока не появились паровые механизмы.
Но этот поворотный момент, этот подъем из тьмы, так хорошо видимый нами тысячу лет спустя, скорее всего, не был замечен современниками. Они не догадывались о произошедшем переломе, о том, что технический прогресс отныне будет медленно, но неуклонно расти после долгого падения и поведет за собой экономику, медицину, демографию, образование и культуру.
Наоборот! В 987 году люди смотрели в будущее с пессимизмом. Сам год казался им роковым. В Книге откровений двадцатая глава повествует о периоде в тысячу лет, по окончании которого настанет конец света и произойдет Страшный суд.
Считалось, что тысяча лет должна быть отсчитана от даты рождения Христа, а значит, не станет ли тысячный год годом конца света?! А ведь до этой даты остается тринадцать лет.
Если раньше можно было спорить о том, что все бедствия и несчастья, обрушившиеся на землю после падения Римской империи, являются чередой событий, ведущих к гибели мира, то сейчас, накануне истечения тысячелетнего срока, прервался род Карла Великого — того, при ком, казалось, возрождается слава Рима.
Естественно, это последний знак.
Мы не знаем, сколько людей верило в роковую дату, может, всего несколько мистиков. Но даже те, кто не верил, были морально подавлены.
Конечно, Каролинги еще существовали. У скончавшегося Людовика V был дядя — Карл Лотарингский[3], германский монарх, владевший доменом в Лотарингии. Однако французские магнаты вовсе не жаждали видеть Карла своим королем и уж тем более не жаждали делиться властью с ним и его германскими вассалами. С их точки зрения, Карл не подходил на роль короля.
Но если не Карл — то кто? У германских владык уже существовал прецедент выбора одного из них на престол после пресечения германской ветви Каролингской династии. Появилась идея о том, что у французской знати нет другого выхода, кроме как последовать этому примеру.
Первый Капетинг
Самым могущественным магнатом Северной Франции был Гуго Капет[4]. Капет — это не родовое имя, а прозвище, данное по особому головному убору, который он носил, исполняя обязанности аббата. Но именно это прозвище стало именем целой династии, и все потомки Гуго звались Капетингами.
Центром владений Гуго Капета был Париж, даже в те времена самый важный город Франции. Кроме того, ему принадлежали различные владения вне домена.
Земли Капета еще не были маленьким королевством, но включали в себя области, которые могли так называться по законам того времени, по численности населения и богатству.
Он, как и его отец, был достаточно могуществен, чтобы силой отнять трон у любого из последних Каролингов. Его дед Роберт предпринял такую попытку и даже правил около года под именем Роберт I[5], за полвека до этого момента. Но это правление было неудачным и прошло в дрязгах и конфликтах с другими крупными магнатами.
Гуго и его отец предпочитали править, оставаясь в тени трона. Конечно, этого было маловато для удовлетворения их амбиций, и им было тяжело взирать на то, как вялые и не способные ни на что Каролинги носят корону и прочие регалии. Но зато так было спокойней.
