Леон Урис - Эксодус (Книга 3, 4 и 5)
- Знаешь, что я тебе скажу? Я не могу говорить об этом с другими, потому что они меня не поймут, но я чувствую себя здесь очень близкой к Христу, сказала Карен.
- Я тоже, моя дорогая.
Карен взглянула на часы и вздохнула. Надо поужинать сегодня раньше: мне сегодня ночью в аул.
- Хорошенько одевайся. На улице очень холодно. У меня тут работа кое-какая. Я буду тебя ждать.
Карен переоделась в неуклюжую теплую одежду. Китти собрала волосы девушки в узел, прежде чем надеть ей похожую на чулок коричневую шапку Пальмаха, закрывающую уши.
Внезапно с улицы донеслось пение.
- Это еще что такое? - спросила Китти.
- Это для тебя, - улыбнулась Карен. - Они тайно доучивали эту песню целых две недели.
Китти подошла к окну. Пятьдесят ее детей стояли у коттеджа, держа свечи в руках, и пели рождественскую песню.
Китти накинула пальто и вышла с Карен к калитке. Позади детей, метров на шестьсот ниже, в долине мерцали огни сел. Из соседних домов то и дело выглядывали любопытные лица. Китти не разбирала слов, но мелодия песни была очень старая.
- С праздником, Китти, - сказала Карен.
У Китти по лицу текли слезы.
- Я никогда не думала, что мне доведется когда-нибудь услышать рождественскую песню в еврейском исполнении. Это самый прекрасный рождественский подарок, который я когда-либо получала в жизни.
Карен назначили в караул в один из внешних окопов под Ган-Дафной. Она вышла из села, затем пошла вдоль шоссе, пока не дошла до позиций, вид на всю долину.
- Стой!
Она остановилась.
- Кто идет?
- Карен Клемент.
- Пароль?
- Хаг самеах. (Веселого праздника). Карен сменила постового, спрыгнула в окоп, зарядила обойму в винтовку, щелкнула затвором и натянула варежки.
Хорошо стоять на посту, подумала Карен. Она посмотрела сквозь колючую проволоку в сторону Абу-Йеши Хорошо быть здесь одной, ни о чем не думать и только смотреть вниз на долину Хулы. По тихому зимнему воздуху до Карен доносились слабые обрывки песни, которую пели дети у коттеджа Китти. Какая чудесная рождественская ночь!
Вскоре песня стихла и кругом воцарилась глубокая тишина. Снег все усиливался, и горы словно укрылись белым покрывалом.
За спиной у Карен раздался шорох в перелеске. Она спокойно обернулась и стала вглядываться в темноту. Что-то там двигалось. Она замерла и продолжала вглядываться. Точно! Кто-то двигался между деревьями. Bот тень... может быть, голодный шакал, подумала она.
Карен спустила предохранитель, подняла винтовку и прицелилась. Тень подходила все ближе,
- Стой! - резко крикнула она.
Тень остановилась.
-Пароль?
- Карен! - раздался голос.
Дов!
Она выскочила из окопа и пустилась бежать по снегу ему навстречу, он побежал тоже, и вот они уже в объятиях друг друга.
- Дов! Дов! Неужели это ты?
Они вместе спустились в окоп, она напрягала зрение, чтобы увидеть его лицо.
- Дов, как же это может быть? У меня просто нет слов...
- Я приехал еще час назад, - сказал он. - Я ждал у твоего дома, потом пошел за тобой следом.
Карен пугливо оглянулась.
- Тебе надо быть осторожным. А что если англичане тебя поймают?
Не беспокойся, Карен, все в порядке. Ничего англичане сделать мне уже не могут.
Ее пальцы дрожали, когда она стала его ощупывать.
- Дов, ты замерз весь. На тебе нет даже свитера. Ведь голодно как!
- Ничего... мне хорошо.
Снег все продолжал падать в окоп, но вдруг луна вышла из-за туч, и они увидели друг друга.
- Я скрывался в пещерах за Мишмаром.
- Я знаю.
- Я... я думал, ты уехала в Америку.
- Мы не смогли уехать.
- Ты, наверно, удивляешься, Карен, зачем я сюда пришел... Я... мне хочется вернуться в Ган-Дафну, но я тогда унес несколько часов и колец; они, верно, думают, что я вор.
- О, нет, Дов. Главное - ты жив и здоров.
- Так вот, ... я за все расплачусь.
- Это не имеет никакого значения. Все уже давно забыли.
Дов сидел в окопе, низко опустив голову.
- Все дни, пока я сидел в тюрьме в Акко и скрывался в пещерах, я много думал. Дов, - говорил я себе, - никто на тебя не злится. Ты сам на себя злишься. Когда я тебя потом увидел в тюрьме, я сказал себе... я подумал, что не хочу больше умирать. Ни умирать, ни убивать.
- О, Дов...
- Карен... у меня никогда не было другой девушки. Я это сказал просто так, ... чтобы ты уехала.
- Я знаю.
- Неужели ты это все время знала?
- Я заставила себя поверить, Дов, потому что я хотела верить, что я тебе не безразлична.
- Вот это мне всего больше нравится в тебе, Карен. Ты можешь заставить самое себя поверить в то, во что ты хочешь верить, а заодно и меня. Я хотел вернуться в Ган-Дафну и стать таким, чтобы ты могла гордиться мной. Мне хотелось, чтобы ты гордилась мной, хоть я и думал, что ты уехала.
Карен опустила глаза.
- Нет того на свете, чего я не сделаю ради тебя, - шепнул он.
Она подняла руку и дотронулась до его щеки.
- Дов, ты весь окоченел. Иди, пожалуйста, домой. Китти ты можешь рассказать все - она все знает о нас и понимает. Как только я отстою смену мы пойдем с тобой к доктору Либерману. Будь осторожен. Пароль сегодня - "Веселого праздника".
- Карен, я так много думал о тебе все это время. Я никогда ничего дурного больше не сделаю, ничего такого, что доставит тебе боль.
- Я это знаю.
- Тогда разреши мне поцеловать тебя.
- Пожалуйста.
Они робко и неуклюже прикоснулись губами друг к другу.
- Я тебя люблю, Карен, - вырвалось у Дова, и он сломя голову понесся к поселку.
- "Международное право", - гневно сказал Барак Бен Канаан представителю Соединенных Штатов, - это то, чем злодей пренебрегает, а добродетельный отказывается настоять силой.
Правда, от бесед, даже очень умных, теперь уже мало зависело. Если евреи возьмут и провозгласят 15 мая свою независимость, они окажутся совершенно одни перед армиями семи арабских государств.
Диверсанты Кавуки и палестинские арабы, которыми командовали Сафват и Кадар, усиливали нажим.
Наступил решающий 1948-ой год.
Уже в первые месяцы арабы стали наглее. Враждебные действия все усиливались по мере того, как англичане ликвидировали гигантскую военную машину и оставляли одну позицию за другой.
ГАЛИЛЕЯ.
Диверсанты окружили кибуц Манара, расположенный высоко в горах у самой ливанской границы. Они отрезали еще полдесятка еврейских населенных пунктов.
Арабы обрушили пять прямых атак на Эйн-Зейтим - Источник маслин, - но все атаки были отбиты.
Зашевелились и жители сирийских сел. Они перешли палестинскую границу и напали на кибуц Дан и Кфар-Шольд, расположенные недалеко от северной границы. Майор Хокс, командующий английскими войсками на севере страны, выделил несколько отрядов, которые помогли прогнать сирийцев назад через границу.
Арабы из Ааты, при поддержке жителей сирийских сел и диверсантов, совершили нападение на Лагавот-Хабашан - Пламя Башанских гор.
Подвергся нападению также Рамат-Нафтали, названный так в честь одного из колен древнего Израиля.
В ожидании того, что майор Хокс вот-вот выведет войска из Сафеда, арабы усиливали свои боевые операции. Уже сказывались результаты блокады города кабалистов: не хватало продовольствия и воды. Только под прикрытием англичан можно было доставить что-нибудь в еврейские кварталы.
ХАЙФА
Хайфский порт, один из крупнейших на Ближнем Востоке, был в центре внимания обеих сторон. Пока район порта находился в руках англичан, так как он был жизненно важен для вывода войск.
Хайфа была одним из немногих мест в Палестине, где еврейские позиции были расположены вверху, над арабскими, а именно - на горе Кармель. Командующий английскими войсками в районе Хайфы не скрывал своих симпатий к арабам и все время оттеснял евреев с выгодных позиций.
Маккавеи скатывали бочки со взрывчаткой вниз по склонам Кармеля в арабский квартал. Евреям удалось также задержать огромный транспорт оружия из Ливана и ликвидировать арабского командира.
Деловые отношения между обеими частями города были полностью прекращены. Амин Азаддин, офицер Арабского Легиона, прибыл в город, чтобы возглавить растущие силы диверсантов.
Англичане ставили евреям препятствия на каждом шагу, позволяя арабам набрать достаточно сил для нападения на район Кармеля.
САРОНСКАЯ ДОЛИНА.
Эта долина, расположенная в центре страны, поле битвы крестоносцев в Средние века, была самым густонаселенным еврейским районом. К востоку от нее находилась Самария, самый густонаселенный арабский район, известный под названием "Арабского Треугольника". Хотя положение в этом районе и было напряженным, но район был относительно спокоен.
ТЕЛЬ-АВИВ - ЯФФО.
Район, соединяющий эти два соседних города, превратился в поле сражения. Улицы постоянно патрулировались, ежечасно возникали уличные бои. Маккавеи заняли свое место в рядах Хаганы. Обе стороны нападали друг на друга. Арабы превратили минарет в наблюдательный пункт, а британские войска не давали евреям атаковать мечеть.
