Леон Урис - Эксодус (Книга 3, 4 и 5)
Они вместе пообедали, болтая о пустяках. Когда Ари показалось, что приличия соблюдены в достаточной мере, он приступил к цели своего визита.
- Не кажется ли тебе, - начал Ари, - что нам с тобой пора поговорить открыто о твоих симпатиях?
- Мои симпатии не играют сегодня никакой роли.
- В таком случае я боюсь, что мне придется поговорить с тобой в качестве командира Хаганы в этом районе.
- Я заверил тебя под честное слово, что Абу-Йеша останется нейтральной.
Ари встал и посмотрел Taxe прямо в глаза. Затем он произнес слова, оскорбительные для арабского уха.
- Правильно, ты дал мне честное слово, но ты же его и нарушил.
Taxa бросил на Ари гневный взгляд.
- Нам известно, - продолжал Ари, - что люди Кавуки пробираются через Абу-Йешу целыми шайками.
- А что я, по-твоему, должен делать? - зло ответил Taxa. - Что мне запретить им приходить сюда? Я их во всяком случае не звал.
- Я их тоже не звал. Послушай, мой друг... когда-то мы с тобой разговаривали не так.
- Времена меняются, Ари.
Ари подошел к окну и посмотрел на мечеть по ту сторону реки.
- Ты знаешь, Taxa, как я всегда любил это место. Мы с тобой прожили немало счастливых дней в этом доме и на берегу этой реки. Помнишь, как мы отправлялись туда с ночевкой?
- Это было давно.
- Может быть, у меня и впрямь слишком цепкая память. В дни погромов и беспорядков мы с тобой, бывало, говорили о том, до чего это все глупо. Мы с тобой кровью поклялись остаться навеки друзьями. Перед тем, как прийти сюда, я всю ночь не сомкнул глаз, все думал и вспоминал то, что мы с тобой пережили вместе.
- Тебе, Ари, не к лицу ударяться в сентиментальность.
- Еще меньше мне к лицу угрожать тебе. Мухаммед Каси и его головорезы, окопавшиеся в Форт-Эстер, - ничуть не лучше тех, кто убил твоего отца, когда он стоял на коленях и молился. Как только англичане выведут отсюда свои войска, он немедленно закроет дорогу в Ган-Дафну. Если ты это допустишь, он сунет твоим людям винтовки в руки и прикажет им напасть на Яд-Эль.
- Что же мне, по-твоему, делать?
- А мне ты что прикажешь делать? - ответил Ари вопросом на вопрос.
Воцарилось тяжелое молчание.
- Ты - мухтар Абу-Йеши. Ты можешь распоряжаться своими людьми, как распоряжался, бывало, твой отец. Ты должен прекратить эти шашни с диверсантами.
- А если нет?
- Если нет, то придется нам отнестись к тебе, как к врагу.
- И тогда что, Ари ?
Тогда это может привести к гибели Абу-Йеши.
Ни Taxa, ни сам Ари не верили этим словам. Ари очень устал. Он подошел к своему другу и положил ему руки на плечи.
- Пожалуйста, Taxa, - сказал он, - помоги мне.
- Я араб, - ответил Taxa.
- Ты в первую очередь человек. Ты умеешь отличать хорошее от дурного.
- Я грязный араб.
- Это ты сам о себе думаешь.
- Ты еще скажешь, чего доброго, что я - твой брат?
- Ты им всегда был.
- Если я действительно твой брат, тогда дай мне Иордану. Да, ты не ослышался... дай ее мне в жены, пусть она станет матерью моих детей.
Ари размахнулся и ударил Таху в челюсть. Араб упал на четвереньки. Он тут же вскочил на ноги, инстинктивно вырвал кинжал из пояса и стал подбираться к Ари.
Ари стоял неподвижно, даже не пытаясь защищаться. Taxa поднял нож, застыл, отвернулся и бросил кинжал прочь. Он со звоном упал на каменный пол.
- Что я наделал! - прошептал Ари. Он подошел к Taxe, всем своим видом умоляя о прощении.
- Ты мне все сказал, что мне нужно было знать. Вон из моего дома, жид!
Глава 4
В ООН дела приняли в высшей степени опасный поворот. Исходя из предложения, что раздел Палестины нельзя будет осуществить без вооруженной поддержки, и боясь, как бы Советский Союз не принял участия в создании международных вооруженных сил, Соединенные Штаты объявили о своем намерении отказаться от поддержки резолюции о разделе.
Ишув развернул отчаянную кампанию, чтобы убедить американцев отказаться от своей новой пораженческой позиции. В самый разгар этой важнейшей кампании Барака Бен Канаана срочно вызвали во Францию. Барак, с головой ушедший в эту кампанию, был сбит с толку этим приказом. Но он немедленно сел в самолет и улетел в Париж.
Его встретили два агента Ишува. Барака вызвали для участия в совершенно секретных переговорах, касающихся жизненно важной сделки по закупке оружия. Палестинское еврейство считало, что в связи с неблагоприятным поворотом дел в ООН, вопрос об оружии приобрел первостепенную важность, и что именно он, Барак, самый подходящий человек, кто сможет провести эту сделку. Старый друг евреев Ян Массарик, министр иностранных дел Чехословакии, сообщил им, где можно достать оружие в целом ряде европейских стран.
Прошло несколько недель столь же осторожных, сколь и секретных переговоров, и сделка была благополучно заключена. Теперь встал вопрос о том, как доставить все это оружие в Палестину, все еще находившуюся под британской блокадой.
Первым делом нужно было достать самолет, достаточно вместительный для перевозки оружия. Один агент Алии Бет раскопал в Вене списанный американский бомбардировщик типа "Либерейтор", который и купили, якобы, для "Альпийской авиакомпании".
Затем нужно было найти экипаж. Шестеро еврейских летчиков: четыре из Южной Африки и двое из США, участвовавшие в воздушных боях во время Второй мировой войны, выразили готовность и дали подписку о неразглашении тайны.
Всего труднее было создать в маленькой Палестине секретный аэродром под носом у англичан. Выбор пал на покинутый англичанами военный аэродром в Ездрелонской долине, который служил в годы войны базой для английских истребителей. Заброшенный аэродром был расположен в районе, сплошь населенном евреями, так что именно здесь "Либерейтор" имел больше всего шансов приземлиться и снова взлететь, не будучи обнаруженным англичанами.
Тем временем в Европе организовали сбор оружия под таким же секретом, под каким держалось истинное назначение новой "Альпийской авиакомпании".
Это была настоящая гонка. До отправки первого транспорта оружия из Европы пройдет по меньшей мере две недели. Весь вопрос заключался теперь в том - не поздно ли будет?
Каким-то чудом евреям удалось пока удержать все свои позиции в Палестине, и арабы ни одного населенного пункта занять не сумели. Зато еврейские автоколонны систематически разносили в щепки. Были отрезаны водопроводные линии, ведущие в Негев. Кое-где жители питались только картофельной кожурой и маслинами.
Самые упорные бои шли вокруг Иерусалима, где арабская тактика изоляции и блокады давали все более заметные результаты. Шоссе Баб-эль-Вад, связывающее Иерусалим с Тель-Авивом, было буквально усеяно остовами сгоревших машин. Только изредка удавалось прорваться какому-нибудь большому конвою, да и то ценой человеческих жизней и материальных потерь. Только благодаря этому город держался.
Впервые в истории по Иерусалиму был открыт артиллерийский огонь. Совершили этот "подвиг" диверсанты Кавуки.
Кавуки, Сафват и Кадар срочно нуждались в какой-нибудь победе. Их хвастливые предсказания "блестящих побед" так и не сбылись, и палестинские арабы начинали проявлять беспокойство.
И вот Кавуки, самозванный генералиссимус "Войска Ярмука", созданного иерусалимским Муфтием, решил покрыть себя славой завоевателя первого еврейского населенного пункта. Он тщательно выбирал цель, чтобы орешек не оказался не по зубам.
Выбор пал на село, которое казалось Кавуки особенно незащищенным. Кавуки избрал Тират-Цви - Крепость рабби Цви - в качестве первого еврейского населенного пункта, которому выпадет честь попасть в руки арабов.
Тират-Цви - это был кибуц, созданный религиозными евреями, многие из которых прошли свои "университеты" в немецких концлагерях. Кибуц был расположен в южной части долины Бет-Шеан. Его нарочно построили в этом преимущественно арабском районе в качестве передовой позиции.
К югу от кибуца начинался "треугольник", где жили сплошь арабы. К востоку текла река Иордан, с восточного берега которой запросто можно было обстрелять кибуц. Довершал окружение расположенный чуть севернее враждебный арабский город Бет-Шеан.
Кавуки был в восторге от своего выбора. Одна атака, предсказывал он, и верующие евреи будут уничтожены. Этот обер-бандит сосредоточил сотни арабов на военной базе в Наблусе, главном городе "треугольника", и стал готовить нападение.
Кавуки заранее объявил о своей победе: атака еще не началась, а он уже широко разрекламировал свою победу. Когда он построил своих бандитов, из города Бет-Шеан повалили арабские женщины с мешками и корзинами, чтобы вместе с бойцами ворваться в кибуц и разграбить его.
Стояло туманное утро, когда арабы выступили. У евреев было сто шестьдесят семь мужчин и женщин, годных к несению оружия. Они засели в обороне - в окопах и за грубо сколоченными укреплениями. Детей спрятали в здании, находившемся в центре кибуца. У защитников не было более тяжелого оружия, чем двухдюймовая мортира.
