Себастьян Хаффнер - От Бисмарка к Гитлеру
Можно нечто подобное сказать об отношениях между Соединёнными Штатами и Федеративной Республикой. В 1952 году возможно ещё можно было бы представить себе уменьшенное НАТО, в котором американцы удерживали бы только узкий европейский плацдарм во Франции. Всё же после выхода Франции из военной организации НАТО и её устремлений вести великодержавную политику как некогда, потеря Федеративной Республики означала бы конец НАТО, во всяком случае, поскольку это касается континентальной Европы. Отсюда и Федеративная Республика сегодня стала для Соединенных Штатов незаменимой. И это тоже имеет значение в обратном направлении. Без защитного союза с Соединёнными Штатами не имеющая атомного оружия Федеративная Республика осталась бы беззащитной перед силовым давлением или силой засасывания восточного блока с его атомным оружием.
Другими словами: между обоими германскими государствами и их соответствующими державами-основательницами сегодня существуют гораздо более тесные и прочные отношения, чем во время их основания. Вырваться из этих взаимных обязательств, даже если бы и хотели этого, сегодня едва ли уже возможно.
Во многих кругах Федеративной Республики всё ещё поддерживается иллюзия, что советское предложение, такое же как в 1952 году, если бы оно сейчас было сделано ещё раз, нашло бы совсем иной отклик, чем тогда, что сегодня оно было бы принято с распростёртыми объятиями. Это не так. Возможно, что нейтралитет для самих немцев был бы более приемлемым, поскольку объединённая Германия сегодня, иначе, чем тогда, снова была бы воспринимаемой серьёзно экономической силой. Однако тем менее могли бы с этим примириться обе сверхдержавы и их союзнические системы. И если рассмотреть этот вопрос пристально, то тогда воссоединение и для обоих германских государств больше не выходит на повестку дня — не по причинам настроения, а по сильным политическим причинам.
Соединение обоих германских государств с обеими большими системами союзов — которые обладают гораздо большим весом, чем европейские союзы времен Бисмарка, поскольку они не только имеют прочные военные организации, но и, как почти что можно выразиться, представляют великие империи — это соединение с течением времени стало всё более тесным, и тем самым перспектива восстановления — или основания заново — общегерманского государства, нового Германского Рейха, в конце концов исчезла.
Но рассмотрим вопрос ещё и с другой точки зрения, а именно с европейской. Иногда речь идёт о том, что раскол Германии совпадает с расколом Европы, что повсюду в Европе снова проявляются национальные устремления к независимости — как на Востоке, так и на Западе — и что «европеизация Европы» в среднесрочной перспективе может и должна привести к объединению Германии.
Однако если мы посмотрим, как интересы европейских соседей обоих нынешних германских государств соотносятся с этим ожидаемым многими немцами воссоединением, то тогда встретимся с ошеломляющим фактом: ни на Западе, ни на Востоке нет ни одного европейского государства, которое такого воссоединения желает или же всего лишь могло бы его охотно принять.
У всех европейских государств с прежним Германским Рейхом был плохой, а многократно и ужасный опыт взаимоотношений. И особенно в обоих самых важных соседних государствах, во Франции и в Польше, сразу же зазвенели бы все тревожные колокола, если бы между ними снова образовался новый сильный 80-миллионный сосед. То, о чём в 1984 году проболтался министр иностранных дел Италии Андреотти, добрый друг Федеративной Республики («Существуют два германских государства, и два и должно оставаться»), очень точно отражает внутренние установки всех европейских соседей Германии.
И наконец: как же вообще могло бы выглядеть воссоединение обоих германских государств, какими они развились за 40 лет и какими они сегодня являются? Странным образом наше воображение отказывается это представить. Воссоединение такого вида, что одно из германских государств исчезнет и возникнет в другом, как раз ещё можно мысленно нарисовать. Правда, этому предшествовала бы война, и воссоединение такого вида при нынешних условиях пожалуй могло бы произойти только в братской могиле. Однако воссоединение, в котором оба германских государства, такие как они теперь есть и стали, сплавились бы в одно функционирующее государство, невозможно представить, даже теоретически.
История последних 42 лет уводит всё дальше от Германского Рейха. От похожего на призрак существования в качестве объекта четырёх держав-победительниц, которое у него было ещё в 1945 году, шаг за шагом оно прошло до полного несуществования, до невозможности возобновления. Ретроспективный взгляд на его историю ставит вопрос, действительно ли стоит об этом сожалеть. Эта история со всеми её деяниями и недугами, надломами и ужасами впрочем только лишь вдвое длиннее временного расстояния, отделяющего нас сегодня от неё. И это расстояние из года в год увеличивается.
Примечания и благодарности
Возраст и болезни причина того, что я не мог более эту книгу, плод многолетних исследований и свидетельств десятилетий, оформить в упорядоченную рукопись. Мой друг профессор Арнульф Баринг пришел мне на помощь. Он и его студент Фолькер Застров за одиннадцать долгих сессий устно прочитали передо мной одиннадцать глав книги и в заключение их обсудили. Дискуссии по желанию Баринга должны остаться приватными. При помощи подготовленных фрау Гундой Эрнст магнитофонных записей Фолькер Застров усердно обработал мои возражения против. Не искажая содержания, он устранил все повторы, неряшливые выражения и языковые шероховатости, которые неминуемо проскакивали при моём устном изложении, и лишь таким образом подготовил удобочитаемый текст. Этот текст я со своей стороны ещё раз основательно переработал и многократно дополнил либо заменил. Результатом является предлагаемая книга. Я опасаюсь того, что несмотря на всё это будет заметно, что она исходно была создана в устной форме, а не написана.
Благодарности принадлежат почти к каждой исторической книге. Благодарность, которой я обязан Арнульфу Барингу и Фолькеру Зстрову, имеет совершенно иное измерение: без их «родовспоможения» (формулировка Баринга) эта книга решительно не могла бы существовать. Несмотря на это, хочешь-не хочешь, а это моя книга. Оба моих акушера не несут никакой ответственности ни за что сказанное в ней или — часто умышленно — оставшееся несказанным. А все ошибки, недостатки и слабости полностью ложатся на мои плечи.
Берлин, август 1987 г., С.Х.
Послесловие 1990 года
Эта книга появилась в Германии в 1987 году и в своих заключительных выводах кажется противоречащей событиям 1990 года. Я не предвидел эти события, не говоря уже о том, чтобы ожидать их, и также я не знаю никого другого, кто в 1987 году их предвидел или ожидал. Я вспоминаю о том, что в 1987 году Председатель Государственного Совета ГДР был принят в Бонне со всеми приличествующими главе государства почестями тем же бундесканцлером, который в 1990 году добился вступления ГДР в Федеративную Республику.
Разумеется, сегодня нельзя более, как это сделал я в 1987 году, рассматривать Германский Рейх как через подзорную трубу. Напротив, следует серьёзно спросить себя, не находится ли он снова среди нас, пусть даже под другими государственными наименованиями. Наглядное предостережение того, сколь мало позволяет история предсказать себя на короткую перспективу — возможно как раз на короткую перспективу. Несмотря на это, я отваживаюсь на то, чтобы представить публике свою книгу все-таки в неизмененном виде. Для этого у меня есть две причины:
Первая причина в том, что как раз неожиданное восстановление германского 80-миллионного колосса, если уж оно должно было произойти, предлагает повод для того, чтобы как можно яснее вызвать в мыслях историю его изменений от Бисмарка к Гитлеру. Эта история остаётся тем, что она есть, и её урок того, что Германия в мире очень быстро может показать совершенно изменившийся облик, актуальнее, чем когда бы то ни было.
Вторая причина именно та, что история и в 1990 году всё ещё остаётся непредсказуемой — также как раз в краткосрочной перспективе. Праздничные речи в Германии и заголовки к 3 октября 1990 говорили о германском единстве так, как будто оно с этого дня «завершено». Но в действительности новое германское единство не совсем еще завершено. Оно пока что только лишь формальное слияние богатых и бедных обществ, как раз в 1990 году отброшенных на совершенно новый уровень безработицы. ГДР всё еще существует, даже если она в 1990 году вошла в Федеративную Республику. Но она не является больше экономически умеренно процветающей, государственно во всяком случае как-то функционировавшей ГДР образца 1987 года. Она — экономически разрушенная, государственно уничтоженная страна. Или Федеративная Республика сможет (и захочет) эту свою новую составную часть вытащить из руин, созданных менее чем за двенадцать месяцев, или она тем самым надорвётся и сама как раз будет втянута в руины ГДР — остаётся открытым вопросом. По меньшей мере настолько же открытым, как по боннским языковым нормам всегда был «германский вопрос». Возможно это даже, во всяком случае — прежде всего — новый «германский вопрос».
