История Первой мировой войны - Оськин Максим Викторович
Германское командование, опять-таки предупреждая русское наступление (как под Варшавой-Ивангородом и Лодзью), намеревалось смять русских и выйти на железнодорожные пути вплоть до Бреста, отрезав Польшу. Задачу немцев облегчало и то обстоятельство, что русская 10-я армия, занявшая позиционный фронт, не закрепилась на своем правом фланге, примыкавшем к Балтийскому морю. Первоначальной целью немцев ставился охват русской 10-й армии в лесистом районе г. Августов.
25 января немцы перешли в общее наступление против обоих русских флангов, стремясь осуществить излюбленный в германской армии двойной охват: 10-я армия с севера, 8-я армия – с юга. Ударная группа генерала К. фон Лицмана из 8-й армии сразу же сбила русских с занимаемых позиций, заходя в тыл русской армии. А 26 января стала наступать вся 10-я армия генерала Эйхгорна, вклиниваясь между русскими корпусами, широко разбросанными по фронту. Уже на следующий день русские, осознав опасность положения, начали постепенный отход.
Русские корпуса располагались цепью в одну линию с юга на север, поэтому противник, сковывая каждый русский корпус по фронту и наступая с фланга, мог бить русских по частям. Вержболовская группа, костяк которой составлял 3-й армейский корпус генерала Епанчина, попала под первый удар немцев и, будучи отброшена в ковенском направлении, продолжила отступление, забыв про остальные корпуса. Генерал Н.А. Епанчин умудрился сразу же потерять практически всю артиллерию и не сделал волевой попытки к остановке беспорядочного отступления, предпочитая бежать вместе с войсками.
Когда войска генерала Епанчина беспорядочно отступали к крепости Ковно, следующий за ним 20-й армейский корпус генерала П. И. Булгакова был вынужден задержать отход ввиду того, что центральная группа – 26-й корпус генерала Радкевича и 3-й Сибирский корпус генерала Гернгросса – сделала попытку контрудара. Как только выяснилось, что из наступательной инициативы ничего не выйдет, командарм-10 генерал Ф. В. Сиверс, памятуя о Самсонове, чей центр также наступал, пока фланги бежали, отдал приказ об общем отступлении.
Русские отступали в направлении на юго-восток и восток, на линию рек Неман и Бобр. 8-я германская армия не сумела добиться столь впечатляющих успехов, как 10-я. Отчасти потому, что на ее фланге стояла русская 12-я армия генерала Плеве. Но не мог же противник знать, что главкосевзап генерал Н. В. Рузский запретил генералу П. А. Плеве наступать. Поэтому немцы были вынуждены частью сил прикрыться от русской 12-й армии, а затем и двинуться на нее, начав Праснышское сражение. Это позволило большей части войск русской 10-й армии вырваться из кольца. Теперь Э. Людендорф, выпустив из кольца основную массу русских, мог рассчитывать лишь на окружение русского 20-го армейского корпуса, который отходил последним и не успел выйти из обозначившегося «мешка».
1 февраля 10-я германская армия генерала Эйхгорна замкнула кольцо вокруг русского 20-го корпуса. Русские отчаянно дрались в окружении целых восемь дней: остатки 20-го армейского корпуса пытались пробиться через семь пехотных и две кавалерийских дивизии противника, отчаянно бросаясь на пулеметы и орудия. Голодные, недосыпавшие солдаты и офицеры 27-й, 28-й, 29-й и 53-й пехотных дивизий пытались пробиться к своим, слыша канонаду русских отрядов, шедших на помощь со стороны Гродно. Ночью 8 февраля, расстреляв последние боеприпасы и взорвав артиллерию, чтобы она не досталась немцам, 20-й корпус пошел в штыки на пулеметы. Только восемь тысяч человек из двадцати пяти попало в плен к немцам под Липском. Остальные навсегда остались в Августовских лесах.
Между тем уцелевшие части русских заняли прочную оборону на реке Бобр между крепостями Гродно и Осовец, наглухо преградив врагу дорогу на юго-восток, в тыл «Польскому балкону». Общие потери армии в Августовской операции составили пятьдесят шесть тысяч человек и сто восемьдесят пять орудий. Гинденбург не сумел достичь ни оперативной цели (уничтожение всей русской 10-й армии), ни тем более стратегической (выход к Бресту). Весь немецкий успех ограничился тактикой: оттеснение русских подальше от Восточной Пруссии и окружение одного русского корпуса.
Как водится, германская пропаганда превознесла этот довольно скромный успех до небес, говоря о ста пятидесяти тысячах только пленных русских. Но уже в феврале, в ходе 2-й Праснышской операции противник был вновь отброшен на государственную границу в Восточную Пруссию, а русские сумели, наконец, похоронить героев, предпочитавших умирать, но не сдаваться. Вскоре после поражения в Августовских лесах генерал Н. В. Рузский под благовидным предлогом был отстранен от командования армиями Северо-Западного фронта, и его место занял начальник штаба Юго-Западного фронта генерал М. В. Алексеев.
Даже после поражения 10-й армии в Августовской операции в январе 1915 года и временном переходе к обороне на всех фронтах главнокомандующий армиями (3-я, 8-я, 11-я, 9-я) Юго-Западного фронта генерал Н. И. Иванов использовал эти события в своих интересах. В феврале на крайнем левом фланге Юго-Западного фронта формируется новая 9-я армия, получившая задачу наступать на направлении Мармарош – Сигет Теперь, после разгрома в Августовских лесах, Ставка окончательно отказалась от идеи овладения Восточной Пруссией и перенесла основные усилия в Карпаты.
Документы отчетливо показывают нам, что и генерал Иванов, и Ставка желали наступать и наступали, вне зависимости от намерений противника: Верховный Главнокомандующий был за наступление в принципе, а главкоюз Иванов обещал успех. Опять-таки наступление в северных Карпатах действительно предрешало судьбу осажденной еще осенью 1914 года крепости Перемышль и вдобавок выводило русские армии на Среднюю Вислу. Но ведь генерал Н. И. Иванов, во-первых, наступал всем фронтом, изматывая все без исключения армии своего фронта в горных боях, а, во-вторых, вскоре перенес наступательные усилия на юг, что было вообще бессмысленно при создавшейся обстановке. Кроме того, наступление в Южных Карпатах подставило под удар фланги правофланговой 3-й армии, занимавшей участок в Северных Карпатах и на фронте Горлице – Тарнов, откуда неприятель и начнет свое наступление весной 1915 года.
С 10 января русские армии Юго-Западного фронта бросились вперед. В тяжелейших горных боях, где требовалось драться за каждую высоту и каждый блокгауз, были израсходованы последние запасы боеприпасов и потрачены последние человеческие резервы, которые были подготовлены в зиму 1915 года. Русские войска сумели пробиться через важнейшие перевалы и к весне уже были готовы бросить в Венгрию свою кавалерию, однако немцы перебросили свои войска на наиболее опасные направления, сцементировав австрийскую оборону, и сумели остановить русские армии на самом пороге Венгрии. А развивать успех было уже нечем: за три с небольшим месяца боев потери армий Юго-Западного фронта достигли миллиона человек, немногим меньше потеряли и австро-германцы.
6 марта Верховный Главнокомандующий согласился с идеей генерала Иванова о том, что обход краковского укрепленного района выгоднее производить не с севера, а с юга, через Будапешт, для чего требовалось условие занятия Карпат. Помимо прочего, великий князь Николай Николаевич надеялся привлечь к выступлению на стороне Антанты выжидавшую в пассивном нейтралитете Румынию. При этом Ставка не задавалась оценкой степени боеспособности румынской армии: главным считалось какое-то дополнительное число штыков.
23 марта генерал Н. И. Иванов отдал директиву по армиям фронта, в которой указывал: «В настоящее время ближайшими нашими задачами будут: переход через Карпатские горы и очищение Заднестровья от противника». В то же самое время австро-германцы уже готовились перейти в контрнаступление от Кракова. Перенос усилий на левый (южный) фланг фронта предопределил поражение на правом (северном) фланге под Горлице-Тарновом в апреле 1915 года, ибо лучшие силы и средства отправлялись на участок, наименее доступный для массовых действий (а значит, и для использования численного перевеса) и наиболее отдаленный от места предстоящего прорыва противником русского фронта. Даже при условии наличия достаточного числа оружия и боеприпасов поражение 3-й армии становилось неизбежным уже в силу расположения войск Юго-Западного фронта, когда все армии, кроме 3-й, втягивались в горы и не могли совершать быстрых перегруппировок.
