Ю Фельштинский - Вожди в законе
131. Н. К. Крупская. Переезд Ильича в Москву и первые месяцы его работы в Москве. -- в кн. Воспоминания о Владимире Ильиче Ленине, т. 2. М., 1957, с. 192-193. Советские историки не слишком убедительно объясняют поведение Ленина. Вот что пишут составители книги "Ленин в Москве": "После разгрома "лево"-эсеровского мятежа в Москве Владимир Ильич решил осмотреть особняк Морозова, в котором находился штаб "левых" эсеров. По воспоминаниям Н. К. Крупской, Владимира Ильича заинтересовало, почему эсеры выбрали этот особняк своим штабом и как организовали его защиту". (Ленин в Москве. М., 1957, с. 61 -- 62.) Но левые эсеры не "выбирали" особняк Морозова -- там расквартировывался отряд Попова. И никакой "организации защиты" проведено не было. Ленина тянуло к особняку увидеть результаты своего деяния. Визит Ленина в особняк был произведен в такой тайне, что о нем не знали даже охранявшие подступы к особняку солдаты. И появление в вечерние часы неизвестного автомобиля, направлявшегося к особняку, настолько удивило их, что по машине Ленина был открыт огонь. (М. И. Ульянова. О Ленине. М., 1969, с. 128.)
132. РСФСР. ВЦИК. Созыв V. Стенографический отчет, с. 89 -- 90. Из речи Чичерина. В то, что Блюмкин так и останется не арестованным было очень трудно поверить. И одна одна из французских газет в статье о Блюмкине много лет спустя с уверенностью писала, что после покушения на Мирбаха Блюмкин "был арестован и заключен в тюрьму". (Статья "Я. Г. Блюмкин" в газ. La Lutte Ouvriere, 12 июня 1936, No 1, с. 1). Иное ведь и предположить было трудно.
133. Кремль за решеткой, с. 10.
134. РСФСР. ВЦИК. Созыв V. Стенографический отчет, с. 61.
135. Саблин объявил действия левых эсеров, начиная с ареста Дзержинского, актом самозащиты. Спиридонова обвинения в "восстании" также отвергла: "Все происшедшее является результатом стремительной защиты русским правительством убитых агентов германского империализма и самозащиты ЦК партии, совершившего это убийство" (Красная книга ВЧК, с. 269).
136. Пьемонт -- бывшее королевство, ныне провинция северо-западной Италии. В 1821 г. в Пьемонте началась революция, которая, однако, потерпела поражение. Но с этого момента Пьемонт стал играть ведущую роль в деле создания единого национального итальянского государства, и название "Пьемонт" вскоре стало нарицательным, чем-то вроде "фронды".
137. Цит. по ст. Д. Рубнев. С. Цыпков. Следователь республики. -Волга, 1967, No 5, с. 122.
138. РСФСР. ВЦИК. Созыв V. Стенографический отчет, стр. 58.
139. В книге "В. И. Ленин и ВЧК" ошибочно указано, что Шейнкман погиб в 1919 г. (Ленин и ВЧК. Сборник документов (1917-1922 гг.). М., 1975, с. 649). В его фамилии иногда встречаются разночтения: Шейман, Шейнман, Шейкман.
140. Красная книга ВЧК, с. 304-307.
141. Кремль за решеткой, с. 12 -- 13.
142. Известия ЦК КПСС, 1989, No 5, с. 155.
Заговор четвертый:
Ленин и Свердлов
Яков рос озорным, неугомонным мальчиком,
организатором забав ребятишек всей улицы.
(К. Т. Свердлова.
Яков Михайлович Свердлов.
М., 1976, с. 60).
Из осторожности назовем эту главу -- гипотезой. Гипотезой, имеющей точно такое-же право на существование, как, например, гипотеза о дружбе Я. М. Свердлова и В. И. Ленина; или же гипотеза о дружбе В. И. Ленина и И. В. Сталина. Или, наконец, гипотеза о том, что в Ленина стреляла Ф. Каплан и что Свердлов умер от "испанки". Вся советская история -- сплошные версии и гипотезы. Осталось только понять, какие из них правильные, а какие нет.
Эта глава об очередном заговоре Дзержинского против Ленина. Только теперь, в августе 1918 года, Дзержинский. не сумевший сорвать Брестский мир через убийство Мирбаха, пробовал избавиться от Брестского мира, устранив проводника этой политики -- председателя СНК. В историографии этот заговор известен как покушение Каплан 30 августа 1918 года. Как и июльское убийство посла, покушение на Ленина производилось чужими руками и, как будет показано в этой главе, было результатом широкого антиленинского заговора в верхах партии, настолько широкого, что в планы устранения Ленина, очевидно, был посвящен Свердлов, который, в свою очередь, был затем устранен оправившимся от ранения Лениным или же другими заговорщиками, которые в марте 1919 года в межпартийной войне Ленина и Свердлова, после разрыва Брестского мира и окончания первой мировой войны, предпочли остаться с Лениным, а не со Свердловым.
Тех, кто не понимает, каким образом Свердлов мог планировать устранение Ленина в разгар смертельной борьбы с "международным империализмом", и как Ленин мог позволить себе сводить счеты со Свердловым, когда на нем держалась вся партия, отсылаем к приводимому выше высказыванию Ленина, цитированному Луначарским в речи "Сияющий дорогой гений": "Представьте себе, полководец ведет борьбу с врагом, а в лагере у него враг. Прежде, чем идти на фронт, на борьбу с врагом, нужно, чтобы в самом лагере было чисто, чтобы не было врагов"(1).
В этом была суть отношений большевистских руководителей. В 1918-19 годах советский полководец Ленин только и делал, что шел на фронт, только и чистил от врагов собственный лагерь. И Свердлов чистил -- просто не так удачно. Его недоверие к окружающим было столь серьезно, что после его смерти ключей от личного сейфа Свердлова найти не смогли. Несгораемый шкаф отправили на инвентарный склад коменданта Кремля П. Д. Малькова, где сейф простоял до 26 июля 1935 года, когда его, наконец, открыли. 27 июля нарком внутренних дел СССР Г. Ягода подал Сталину записку о содержании сейфа. В сейфе оказались: золотые монеты царской чеканки на сумму 108 525 рублей; золотые изделия, многие из которых с драгоценными камнями, -- 705 предметов; семь чистых бланков паспортов царского образца; кредитных царских билетов на 750 тысяч рублей(2).
В сейфе, кроме того, были обнаружены заграничные паспорта, выписанные на следующие имена: Яков Михайлович Свердлов; Цецилия-Ольга Гуревич; Екатерина Сергеевна Григорьева; Княгиня Елена Михайловна Барятинская; Сергей Константинович Ползиков; Анна Петровна Романюк; Иван Григорьевич Кленочкин; Адам Антонович Горен (годичный паспорт); Елена Сталь (германский паспорт)(3).
Редакция альманаха "Источник", где была опубликована фотокопия записки Ягоды, поместила документ в разделе "Исторические сенсации". Однако сенсация тут была относительная. Сотрудники германского посольства в России сообщали по дипломатическим каналам, что в августе 1918 года, еще до покушения на Ленина, в Москве сложилось "нечто, вроде панических настроений". 1 августа 1918 г. из посольства сообщали в Берлин, что руководство Советской России переводит в швейцарские банки "значительные денежные средства"; 14 августа -- что оформляются заграничные паспорта, что "воздух Москвы... пропитан покушением как никогда"(4).
В изданных в 1957 году воспоминаниях члена и секретаря ЦК, помощника Свердлова Е. Д. Стасовой можно прочитать о том, что и в 1919 году большевики пребывали в паническом настроении:
"1919 год был очень тяжелым годом. Наступление 14 держав на советскую республику создало столь опасное положение, что не исключена была для партии необходимость вновь уйти в подполье, если бы силы внутренней контрреволюции и иностранные интервенты временно взяли вверх. И вот пришлось заботиться о паспортах для всех членов ЦК и для В. И. Ленина в первую очередь. Нужно было обеспечить партию и материальными средствами. С этой целью было отпечатано большое количество бумажных денег царских времен (так называемых "екатеринок", т. е. сторублевок с портретом Екатерины). Для обеспечения их сохранности были сделаны оцинкованные ящики, в которые эти деньги были упакованы и переданы Николаю Евгеньевичу Буренину для сохранения их в Петрограде. Он закопал их, насколько я знаю, под Питером, где-то в Лесном, а впоследствии даже сфотографировал их раскопку, когда советская власть окончательно утвердилась. Тогда же на имя Буренина (купца по происхождению) был оформлен документ о том, что он является владельцем гостиницы "Метрополь". Сделано это было с целью обеспечить партию материально"(5).
В 1957 году откровения Стасовой вызвали удивление, так как большевики не любили рассказывать о царившей у них панике. Видный меньшевик Р. А. Абрамович, получив воспоминания Стасовой, немедленно сообщил о прочитанном другому меньшевику и автору нескольких книг Н. В. Валентинову-Вольскому(6). ,,Об истории с паспортами и деньгами в начале 1919 года, в самый опасный момент для большевизма в гражданской войне, -- отвечал Валентинов-Вольский, -- знаю не только я, как один из основных членов тогдашнего ЦК меньшевиков, но и независимо от меня еще четыре человека в Нью-Йорке: Л. О. [Дан], Б. И. Николаевский, [Ю. П.] Денике и Б. Двинов. Мы тогда сами получили предложение от Енукидзе и от Каменева взять паспорта, которые для нас и для Бунда будут приготовлены, а Бунд, который работал тогда в Белоруссии, получил даже довольно значительную сумму теми самыми сторублевками, о которых Вы говорите. [...] Знаю я, как, вероятно, знаете и Вы, и [Б. К.] Суварин, что одновременно или за некоторое время до этого они выслали за границу через Марка Натансона большое количество золота, которое должно было быть депонировано в швейцарских банках на указанные большевистской партией имена. Некоторую часть этого золота они дали левым эсерам натансоновского толка, которые на эти деньги потом в Берлине устроили издательство "Скифы"''(7).
