Лебедева Н.С. - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)
Гитлер провозгласил идею порабощения и эксплуатации восточных территорий, противопоставив высказывание тому, что до этого ему говорил Розенберг о своих планах на Востоке и против чего он тогда не возражал.
Таким образом, Гитлер, возможно, наметил программу порабощения и эксплуатации. Отсюда, по мнению обвинения, со всей очевидностью напрашивается вывод о том, что Розенберг еще до того, как он стал министром, знал о целях Гитлера на Востоке, а именно: 1) овладеть, 2) управлять им, 3) эксплуатировать его.
Обвинение считает, таким образом, доказанным, что Розенберг не только виновен в преступлении, состоящем в заговоре против мира, но что он лично также ответствен за преступления против человечности, которые чинились в восточных областях, так как Розенберг имел на Востоке всю полноту власти, наивысший авторитет.
Вопрос об автоматической ответственности Розенберга как главнокомандующего в восточных областях я рассмотрю де-юре и де-факто позже. Вначале я хочу рассмотреть вопрос о его индивидуальной ответственности. Ее можно было вывести по двум направлениям: во-первых, в связи с тем, что он якобы участвовал в подготовке агрессивной войны с Советским Союзом; я уже показал, что это утверждение неправильно: Розенберг не принимал ни идеологического, ни фактического участия в подготовке агрессивной войны; во-вторых, что он якобы поддерживал захватнические планы Гитлера, участвуя в составлении их и поддерживая в выступлениях и административной деятельностью. Если министр или полководец разрабатывает планы на случай возможных конфликтов в будущем или проводит подготовительные организационные мероприятия по поручению главы государства, то такая деятельность не может рассматриваться как преступная, если при этом затрагиваются интересы других стран, и даже в том случае, если планы, приготовления и мероприятия проводятся на случай войны. Только тогда, когда соответствующий министр или полководец преследует цели, которые согласно здравому смыслу, чувству порядочности и международному долгу справедливости должны рассматриваться как преступные, он может нести личную ответственность.
Розенберг словом и делом непрестанно доказывал, что традиционные взгляды на право являются также и его взглядами и что он намеревался действовать в соответствии с ними. Его положение, правда, было особенно тяжелым, так как его высший начальник в своих идеях, целях и планах находился, собственно говоря, по ту сторону допустимого. Его положение было тяжелым также и потому, что наряду с ним действовали еще и другие крупные силы, которые срывали и саботировали хорошие и честные намерения Розенберга, как, например, Борман, Гиммлер и гаулейтер Эрих Кох...
Таким образом, мы видим странную картину, когда, с одной стороны, у власти находился министр, который частично не понимал и не одобрял намерений главы государства, а частично и вообще ничего не знал о них, и когда, с другой стороны, глава государства назначил министра, который хотя и был его старым и верным политическим соратником, но с которым он не имел больше никакого внутреннего контакта. Розенберг не мог просто уйти в отставку, он чувствовал себя обязанным бороться за взгляды, которые казались ему правильными и добропорядочными.
В своей речи 20 июня 1941 г. Розенберг заявил, что немцы обязаны подумать над тем, что Германия не должна бороться каждые 25 лет за свое существование на Востоке. Но он ни в коей мере не желает уничтожить славянские народы. Он желает способствовать развитию всех народов Восточной Европы, развитию их собственных государств, но не уничтожению...
В приведенной речи имеется также пункт, который обвинение особо вменяет ему в вину и который заключается в том, что, по его словам, снабжение германского народа в эти годы, несомненно, будет составлять одно из главных германских требований к Востоку и что южные области и Северный Кавказ Должны поддерживать на определенном уровне снабжение германского народа.
Затем Розенберг продолжает:
«Мы отнюдь не считаем, что обязаны снабжать русский народ продуктами из этих областей, Располагающих излишками. Мы знаем, что это представляет собою жестокую необходимость, исключающую любые чувства. Возникает необходимость в эвакуации населения в большом масштабе, и русским предстоит пережить тяжелые годы. В каком размере там будет сохранена промышленность, будет решаться позже».
Этот момент является совершенно неожиданным и стоит изолированно в длинной речи. Ясно чувствуется: он просто втиснут в общий контекст, но это не голос Розенберга. Розенберг не провозглашает здесь своей собственной программы, а лишь только констатирует факты, которые не зависят от его воли...
Сейчас я перейду к вопросу об автоматической ответственности Розенберга как министра по делам восточных областей, то есть к вопросу об уголовной ответственности, которую он несет в силу занимаемой должности. Речь идет об уголовной ответственности Розенберга, о его ответственности за те преступления, которые он якобы совершил сам, и за преступления других.
Известно, что 17 июля 1941 г. Розенберг был назначен имперским министром по делам оккупированных восточных областей. В качестве двух суверенных территориальных областей были созданы два рейхскомиссариата: Остланд (Эстония, Латвия, Литва и Белоруссия) с рейхскомиссаром Лозе и Украина, подчинявшаяся рейхскомиссару Коху.
Далее особое значение имеет то, что Розенберг, будучи министром, не являлся главой всей администрации на Востоке, что одновременно существовало несколько высших лиц. Уполномоченный по четырехлетнему плану Геринг был ответствен за руководство экономикой во всех оккупированных областях и в этом отношении он являлся начальником министра по делам восточных областей, ибо Розенберг мог лишь только с согласия Геринга издавать распоряжения по экономическим вопросам. Начальник германской полиции Гиммлер был ответствен за обеспечение полицейского порядка в оккупированных областях.
В министерстве по делам оккупированных восточных областей вообще не было полицейского управления, не располагали таковыми и рейхскомиссары.
Компетенция Розенберга также ущемлялась «рейхскомиссаром по консолидации германского народа» Гиммлером, а также Шпеером, в пользу которого на основании указа фюрера из компетенции администрации по делам восточных областей была выделена вся промышленность, и, кроме того, Геббельсом, который оставил за собой ведение пропаганды также и в восточных областях.
Мне кажется, что решающее значение имеет то обстоятельство, что Розенберг являлся министром по делам восточных областей, но не был сувереном. Суверенами являлись рейхскомиссары колоссальных территорий — Остланда и Украины. Еще не были выработаны принципы будущего нашего государственно-правового порядка в этих областях, но одно уже было ясно: главой являлся рейхскомиссар. При проведении таких важных мероприятий, как расстрел жителей области за акты саботажа, он выступал в качестве лица, которое обладает правом выносить окончательное решение. Я хочу добавить, что в действительности полиция была единственной инстанцией, у которой была сосредоточена вся компетенция такого характера. Правительство, а следовательно, и другие инстанции обладали правом издания основных законов и правом верховного надзора. Положение Розенберга как министра по делам восточных областей можно изобразить, перефразировав известное изречение французского ученого в области государственного права Бенджамена Констана: «Король царствует, но не управляет» — следующим образом: «Министр управляет, но не царствует».
Существовала суверенная власть рейхскомиссара с центральным верховным надзором, осуществлявшимся министром по делам восточных областей... Следовательно, я прихожу к тому выводу, что не может быть автоматической уголовной ответственности Розенберга за то, что он не воспрепятствовал совершению преступлений на Востоке, уже потому, что, хотя в его руках и был верховный надзор, он не являлся сувереном. Суверенами были оба рейхскомиссара.
Далее следует выяснить, несет ли подсудимый индивидуальную ответственность за преступные эксплуатацию и порабощение народов восточных областей, а также и за другие преступления.
Своеобразное государственное положение Розенберга в качестве имперского министра по делам восточных областей и его все уменьшавшееся политическое значение осветил свидетель Ламмерс во время допроса 7 апреля 1946 г.
По показаниям Ламмерса, власть Розенберга ограничивалась тем, что в оккупированные восточные области были назначены два рейхскомиссара — Лозе и Кох. Высший чин СС и полицай-фюрер хотя и подчинялся «лично и непосредственно» рейхскомиссару, но, как показывает Ламмерс, по деловым вопросам он получал приказы не от рейхскомиссара или Розенберга, а только от Гиммлера. Ламмерс говорит, что Розенберг всегда хотел проводить на Востоке умеренную политику. Он, несомненно, был против «политики истребления» и «политики угона», которые широко проповедовались другими...
