Гибель Западной Римской империи и возникновение германских королевств - Корсунский Александр Рафаилович

Нам она представляется обоснованной и плодотворной. Но принимая концепцию А. И. Неусыхина, необходимо, однако, учитывать, что она имеет в виду некий чистый тип развития варварского германского общества, не осложненный воздействием внешних факторов. То, что пишет А. И. Неусыхин о дофеодальном обществе франков на рубеже V и VI веков или саксов до VIII века, основано исключительно на анализе внутренних отношений в этих германских племенных союзах. Выводы из этого анализа можно применить без оговорок по отношению к саксам, а также к франкам в самый начальный период их поселения в Галлии, в известной мере и по отношению к германским завоевателям Британии. Но если мы рассматриваем конкретную историю не франков, а их королевства в целом, как и других варварских королевств, основанных на прежней римской территории, то следует учитывать смешанный характер их социальных структур. В разных странах были представлены в различном соотношении социальные институты разлагающегося родоплеменного строя, с одной стороны, позднеантичного общества, с другой. Сам А. И. Неусыхин вполне отдавал себе в этом отчет.

Варварские королевства в VI веке

Двойственный характер присущ социальной природе всех варварских королевств, возникших на территории Италии, Галлии, Испании и Северной Африки, хотя удельный вес римских и германских элементов, точнее — позднеантичных рабовладельческих и родоплеменных — в разных странах и даже в тех или иных областях одной и той же страны был неодинаков. Во Франкском королевстве, в котором доля германцев в общей массе населения была гораздо большей, чем в других варварских королевствах в Европе и Африке, возник довольно значительный общинный уклад хозяйства (главным образом к северу от Луары). Основную массу германского населения в нем составляли свободные рядовые франки, хотя имелись также слои полусвободных (литов) и рабов, с одной стороны, зарождавшейся служилой знати, дружинников, с другой. Рядом с этой структурой находилась другая — галло-римская. Сохранялась значительная часть крупных и средних вилл, где хозяйствование велось прежними позднеантичными способами, оставались римские города и деревни. Соответственно уцелели римские светские крупные и средние землевладельцы, католическое духовенство, мелкие земельные собственники, прекаристы, колоны и рабы, а также купцы и ремесленники.

Наряду с германским обычным правом во Франкском королевстве сохраняло свое действие для галло-римского населения постклассическое римское право. Если ведущими принципами римского права были идеи частной собственности, классовой иерархии, то германское еще признавало принцип родовой собственности, исходя из полноправности всех свободных германцев. Такое же примерно сосуществование римских и германских элементов характерно и для других варварских королевств. Особенностью всех этих политических образований (отвлекаясь от своеобразных черт каждого из них) было еще большее численное превосходство местного населения над германским, чем во Франкском государстве, расселение германцев не обособленно от римлян (как было в большинстве случаев в королевстве Хлодвига), а вперемешку с ними (во всяком случае в королевствах вестготов, бургундов и остготов). Свободные германские общины здесь представляли собой островки среди римских вилл и деревень со смешанным римско-германским населением. Соответственно узкой была сфера действия германских судебных собраний.

Несмотря на свою малочисленность, слой свободных рядовых германцев играл важную роль в хозяйственной жизни страны, оказывая влияние на ее аграрный строй и положение непосредственных производителей. Особенно значительное место занимали они в политической жизни. Составляя войско, свободные германцы служили опорой королевской власти, которая и здесь надстроилась не только над германскими, но и над римскими органами управления. Относительная слабость германского элемента в королевствах заставляла королевскую власть, которая была прежде всего выразительницей интересов своих соплеменников, в первый период искусственно поддерживать обособленность двух основных этнических групп (запрещение смешанных браков, сохранение арианской религии).

Таким образом, варварское королевство в том виде, в каком оно существовало в первый период после поселения германцев на территории Галлии, Италии и Испании, не может быть охарактеризовано однозначно лишь как доклассовое и догосударственное образование. Для него типична двойственная природа: в нем сочетаются доклассовая структура германцев и классовая позднеантичная структура; догосударственные органы управления варварского общества и остатки государственного аппарата империи.

Иной характер носили варварские германские королевства, возникшие на территории Британии. Римские виллы и города вместе с римскими органами управления были здесь сметены в ходе завоевания страны варварами. Местное кельтское население оказалось в приниженном положении. Англосаксонское общество V–VI веков было слабо дифференцировано: основную массу германцев составляли полноправные свободные; сохранялась еще родоплеменная знать. На этой социальной структуре и базировалась поначалу королевская власть.

Известно, что формирование основного типа непосредственного производителя феодального общества не происходило путем прямого превращения колона в феодально зависимого крестьянина. Как отметил Ф. Энгельс, «между римским колоном и новым крепостным стоял свободный франкский крестьянин». Этот слой свободных франкских земледельцев не был ни классом позднеримского общества, ни классом феодального общества, но позднее, в раннефеодальный период, из него сформировалось зависимое крестьянство. Следует отметить, что и основная хозяйственная ячейка феодального общества — вотчина — в тех местах, где генезис феодализма осуществлялся в наиболее полной, «классической форме», то есть в Северной Франции, складывалась не просто путем видоизменения позднеримской виллы, а в результате образования крупного имения нового типа.

Все это, разумеется, не означает, что в формировании класса зависимого крестьянства не участвовали позднеантичные колоны и другие социальные слои и что на становление средневековой вотчины не оказывала влияния уцелевшая римская вилла. В некоторых случаях эти компоненты процесса феодализации могли даже превалировать.

Например, для Г. Миттейса^[79] римско-германский синтез во Франкском королевстве состоял прежде всего в том, что в систему феодальных связей, которые возникли еще в галлоримском вассалитете, проникла идея «германской верности». В результате возникла ленная система, представлявшая собой феодализм в его позитивной форме. В этом синтезе германский элемент везде выступает как основная и ведущая сила. Г. Аубин^[80], рассматривая значение римско-германских культурных связей в Рейнской области, привел ряд интересных данных об усвоении германцами римских достижений в области агрикультуры и ремесла, о роли церкви в римско-германских отношениях, о положении городов. Но, касаясь роли римских и германских элементов в синтезе, он высказывает взгляд, не имеющий ничего общего с научным рассмотрением вопроса: «Мы чувствуем германское, как не подлежащий обсуждению источник всего нашего существа. Мы никогда не можем допустить, чтоб оно ставилось на одну ступень с остатками Античности».

Широко распространена в зарубежной медиевистике и другая интерпретация синтеза, которая придает большое значение роли позднеантичного крупного землевладения, римского права и церкви в истории варварских королевств. Р. Бюхнер, указав на важную роль наследия Античности во Франкском королевстве в экономике и праве, выражает свое несогласие с точкой зрения Г. Миттейса относительно преобладающей роли германского начала во франкском устройстве. В политической системе Хлодвига Р. Бюхнер видит слияние римских институтов с германскими. Еще более определенно подобная точка зрения высказывается К. Штрохекером относительно средиземноморских варварских королевств. Их природа, по его мнению, была дуалистической, основанной на противоречиях между римскими и германскими элементами, и оставалась такой в Остготском и Вандальском королевствах до их гибели, а в Вестготском королевстве до конца VI века, когда осуществился синтез римских и германских начал при перевесе позднеантичного субстрата.