Коллектив авторов - Африка. История и историки
В сформировавшейся таким образом франкоязычной историографии Гвинеи особое место заняли работы натурализованных граждан Франции, выходцев из Африки. Они отличались своей заинтересованностью, остротой восприятия и глубоким знанием материала исследования. Так, например, трагические события на родине в 1971 г., на который пришелся пик арестов и казней, вызвали гневные отклики в среде гвинейской диаспоры.
Журналист Альфа Конде (будущий лидер партии «Объединение гвинейского народа» и президент Третьей Гвинейской республики) в 1972 г. опубликовал сборник полемических заметок под красноречивым названием «Гвинея: африканская Албания или американская неоколония?»[381], а Клод Абу Диаките составил «Черную Книгу» преступлений Секу Туре, «заковавшего», по его словам, «отечество в кандалы»[382].
Выходец из Гвинеи, редактор журнала «Afrique Nouvell» в период с 1959 по 1962 г. Сориба Камара Сильвэн, в монографии «Гвинея без Франции» («La Guinée sans la France»), изданной в Париже в 1976 г., прослеживая эволюцию идеологии Секу Туре и ее влияние на ход национально-освободительной революции, также посчитал необходимым подвергнуть критике «персонализацию власти» в стране, которая обусловила принятие режимом многих насильственных и иррациональных решений[383].
Внезапная смерть Секу Туре 16 марта 1984 г. от сердечного приступа во время заграничного вояжа и последовавший после нее военный государственный переворот, открывший с 3 апреля 1984 г. эру Второй республики и процесс «десекутуризации» страны (по выражению нового главы Гвинеи Лансана Конте), прорвали плотину информационного гетто, в которое было загнано гвинейское общество, и вся французская пресса оказалась заполненной скандальными разоблачениями деяний национального героя Африки.
Под давлением предъявленных ею многочисленных документально подтвержденных доказательств мировая историческая наука наконец-то вынуждена была признать факт существования под вывеской Гвинейской Народной Революционной Республики авторитарного режима, являвшегося носителем всех признаков тоталитаризма. Одним из наиболее убедительных аргументов стали воспоминания бывшего министра гвинейского правительства Альфа-Абдулайе Диалло, проведшего 10 лет в заключении в военном каземате Буаро. Автор в ряде свидетельских показаний, вошедших в книгу под заголовком: «Правда министра. Десять лет в застенках Секу Туре», сделал попытку составить поименный список репрессированных (по его убеждению «режимом тоталитарной диктатуры») членов правительства республики и высокопоставленных служащих.
Приведенные им цифры: 35 министров, 12 послов, 19 губернаторов, 12 федеральных секретарей, 62 крупных государственных чиновника, 96 офицеров – невольно вызывают в памяти аналогии с расправами внутри правящей элиты, практиковавшимися сталинским режимом[384]. Другой бывший «узник совести» Махмуд Ба провел в гвинейской политической тюрьме 5 лет. Свои мысли о прошлом и будущем страны он изложил на страницах повествования «Как строить Гвинею после Секу Туре?».
Не стесняясь в выражениях, характеризуя Секу Туре как «тирана», «стратега сатанинской политики», «гвинейского гитлеренка», он назвал режим Первой республики африканской диктатурой нового типа, использовавшей современные средства воздействия: радио для политической пропаганды, службы разведки и наблюдения, лаборатории по производству отравляющих веществ и пыточные камеры, массовые собрания для публичных обличений, объединительные организации для идеологической интеграции всех слоев населения.
По подсчетам Махмуда Ба, за период с 1959 по 1984 г. «преступный режим» Секу Туре репрессировал 50 500 граждан Гвинеи и отправил в изгнание 2 млн 26 тыс. соотечественников, т. е. 35 % населения страны. Через один только лагерь Буаро, ставший символом гвинейского ГУЛАГа, прошло около 5 тыс. заключенных[385]. Большим вкладом в историографию темы следует признать пятую главу исследования, посвященную малоизвестному в африканистике противостоянию внутренней и внешней оппозиций секутуризму. Согласно приведенным в ней фактам, они прибегали как к легальным протестам, так и к подпольным методам борьбы, вплоть до покушений на убийство «верховного кормчего».
Теме кровавых злодеяний «революционных демократов» были посвящены и многие другие издания 1980-х годов, подготовленные гвинейскими эмигрантами, в частности: Амаду Диалло «Смерть Телли Диалло – первого генерального секретаря ОАЕ»[386]; Ардо Усман Ба «Лагерь Буаро – зловещий застенок Секу Туре»[387]; Фоде Силла Альмами «Кровавый маршрут»[388]; Киндо Туре «Единственный выживший “заговора Каман-Фодеба”»[389].
В мае 1992 г. выходящий в Париже журнал «Africa International» опубликовал статью Рашида Ндьяйе под заглавием «Реабилитировать пропавших без вести». В ней рассказывалось о деятельности общественной организации «Союз потомков мучеников лагеря Буаро», поставившей своей целью созвать национальную конференцию для суда над виновниками политических репрессий. Активисты союза обнаружили массовые захоронения их жертв во многих местах страны: в Нонго, Кипе, Капаро, Матото, на холмах Какулимы, в Дубреке на склоне горы Ганган, в Киндиа.
Их усилиями выявлена причастность Секу Туре к физическому устранению влиятельных политических соперников: первого генерального секретаря ОАЕ Телли Диалло, основателя ПАИГК Амилкара Кабрала, лидера партии Социалистическая демократия Гвинеи Барри Ибраима и др.
Гвинеец Баба Каке Ибраима, агреже истории (кандидат исторических наук), директор передачи новостей африканских изданий на французском радио, в своей книге «Секу Туре, герой и тиран» попытался сопоставить разные суждения о личности и мотивациях поведения этого государственного деятеля, сумевшего, по его словам, пережить всех африканских соратников по антиимпериалистической борьбе.
Он выразил сомнение в существовании у Секу Туре настоящего желания построить в Гвинее социалистическое общество, поскольку на деле страна была загнана в кабалу к иностранным монополиям. Рассуждая о мифическом ореоле, созданном историографией вокруг имени гвинейского лидера, автор затруднился однозначно ответить на вопрос, о ком идет речь: о националисте, последовательном демократе новой формации или о палаче гвинейской революции и призвал читателей подождать суда истории для выяснения истины[390].
После государственного переворота 1984 г. пришедший к власти в Гвинее Военный комитет национального возрождения сразу же заявил о своем намерении организовать активный процесс идеологической десекутуризации гвинейского общества, освободить науку и образование в стране от «всяких сумасбродных и мистификаторских концепций»[391]. Осуществленные правительством Второй республики в 1990-х годах мероприятия по привитию обществу новых духовных ценностей бывший посол Гвинеи в Советском Союзе Ибраима Фофана сравнил по значимости с разоблачением культа личности Сталина и борьбой против сталинизма в нашей стране.
Вернувшаяся на родину из эмиграции часть творческой интеллигенции подключилась к строительству демократического правового государства. На национальной конференции по культуре было высказано намерение учредить ассоциацию африканских историков с целью проведения объективных исследований событий в регионе и издания многотомного труда по истории проживающих в Гвинее народов.
Однако бурная внутриполитическая жизнь в стране в переходный период передачи власти гражданским лицам, с попытками военных мятежей и этническими конфликтами, с действием жесткой цензуры, экономическими трудностями и дефицитом финансовых средств оказалась мало располагающей к размеренной и плодотворной научной работе. Современная историография не сообщает никаких данных о появлении в Конакри новых отдельных изданий научных трудов по национальной истории.
Лишь на страницах ежедневной официальной газеты «Horoya» заведена специальная рубрика «Взгляд на прошлое» для коротких сообщений о значимости тех или иных памятных дат календаря да периодически появляются к очередным юбилеям государственных учреждений и служб развернутые статьи, посвященные истории их создания и перечислению заслуг перед отечеством.
Некоторым научным прорывом на этом застойном фоне выглядят подготовленные гвинейскими дипломатами две кандидатские диссертации на тему международного сотрудничества, которые получили прописку в Киеве в 1991 г. и Москве в 1999 г. Речь идет о работах Силла Донго «Гвинейско-советские отношения 1958–1988 гг.» и Джиги Камара «Российско-гвинейское сотрудничество: современное состояние и перспективы».
Если аспирант Киевского университета Сила Донго в своем комплексном исследовании разносторонних связей двух стран имел возможность опереться на достаточно обширную советскую историографию, идеологическую и военно-политическую заинтересованность правительств в их интенсификации, то Чрезвычайный и Полномочный Посол Гвинейской Республики в Российской Федерации Джиги Камара, утвердивший свою тему диссертации в Университете Дружбы народов имени Патриса Лумумбы, оказался в менее выгодной ситуации.
