Лоран Тейс - История Франции. Том 2. Наследие Каролингов
Подобные процессы происходили также и за пределами Нейстрии. В междуречье Сены и Мёза, во владениях многочисленной семьи из Вермандуа, появляются новые образования, управляемые людьми не новыми, но получившими возможность большей автономии, которые опирались при этом на крепости, узурпируя часть или всю полноту государственных полномочий, вступая в семейные связи, упрочившие их положение в аристократической среде, вербуясь на военную службу к наиболее щедрым из князей и неустанно увеличивая собственные владения. Вот около 940 года некий Рено, главный вассал реймсской Церкви, возможно, виконт Реймса, наделенный соответствующими полномочиями. Нам неизвестно его происхождение. Он очень удачно женился на Обрее, дочери Жильбера Лотарингского и Герберги Саксонской, которая во втором браке стала королевой франков. В 948 году он строит крепость в Руси, между Реймсом и Ланом. Получил ли он разрешение на это? Ведь возведение любых крепостей и укреплений дозволялось исключительно королем. Вполне вероятно, тем более что Рено был одним из ближайших сторонников Людовика IV и архиепископа Арто. Опираясь на свой бастион вокруг которого образовалось графство, Рено де Руси участвует в походах начала правления Лотаря, своего сводного брата. Его старший сын Жильбер унаследовал отцовские права, не без колебаний перейдя на сторону короля Гуго, тогда как младший, Брюнон, получил крупное епископство Лангр. В следующем поколении семейство Руси завладеет уже архиепископством Реймса.
В 970-е годы в Шампани возвысился род Рамеруп, вступивший вскоре в союз с Руси. Гильдуин, брат епископа Манассии из Труа, был графом в Арси-сюр-Об. Но главной его гордостью являлся замок Рамеруп. От очень набожного Гильдуина, который, похоже, совершил паломничество в Иерусалим в 492 году вместе со знаменитым аббатом Адсоном Монтьеранде, произошла крепкая графская династия. Как и Руси, она не только пережила распад каролингской системы, но и извлекла из нее личную выгоду — в частности благодаря своей могучей крепости.
В конце X века графство повсеместно остается неделимой территориальной единицей. Именно на этом уровне продолжает осуществляться власть — захваченная, присвоенная, унаследованная.
В Маконнэ совершенно независимым был граф Обри. Он получил графство от своего деда лето, а тот, в свою очередь, от своего отца Обри. Лето присягал на верность королю Лотарю. Обри II не игнорировал свою родню, так как он был женат на Эрментруде, дочери Рено де Руси; как тесен мир! Графство Макон принадлежало вначале Гийому Благочестивому из Аквитании, затем Гуго Черному из Бургундии. Расположенное на границе с королевствами франков и бургундцев, это графство в 980 году всецело подчинялось Обри. Конечно, граф старался поддерживать государственную власть во всей ее полноте. Жорж Дюби пишет: «Герцогство Макон являлось автономным княжеством, где бесконтрольно правила самостоятельная династия». Оставаясь внешне неизменной, каролингская система меняла содержание: делегирование полномочий становилось мертвой буквой. Общественные структуры функционировали беспрепятственно, удачно приспособившись к реальным отношениям и социальной ситуации. Граф с помощью своего виконта и под защитой епископа чеканил монету, лично присутствовал на заседаниях суда, проходивших в его городе, взимал пошлины. Так, с выгодой использовались традиционные институты власти. Повелитель свободных людей графства, сам граф, или скорее его отец и дед, поручал охрану своих крепостей наиболее влиятельным из местных магнатов. Эти лица — их было около дюжины — и составляли окружение графа; они и советовали ему, и подчинялись ему. В тот же период положение графа Гийома Провансальского в его городе Арле было очень сходно с положением Обри, чей дед был к тому же родом из Прованса.
Ближе к Западу существовали тоже группы, использовавшие свои должности для расширения личного господства. Так поступали в Пуату очень влиятельные поверенные престижного аббатства Шарру. В Марше они образовали настоящую графскую область. В середине века один из наиболее предприимчивых, Бозон, построил замок Беллак. В 958 году он безо всякого повода присваивает себе титул маркиза. Около 970 года его сын Эли наследует графство Перигё, доставшееся ему от его матери Эммы, и нападает на виконта из Лиможа, а затем на Арно Ангулемского. Гийом из Пуатье использует разногласия между своими вассалами, чтобы лучше управлять ими. Графы из Марша тем не менее стали родоначальниками еще одной новой династии. Брат Эли Одебер сделается графом Перигора и прославится в период правления королей Гуго и Роберта. Граф Ангулемский расширил традиционные границы своего графства и, опираясь на аббатства Сен-Жан в Анжели и Сен-Сибар, все больше отделяется от герцога Аквитанского. В Гаскони во второй половине X века княжество, развитие которого несколько запаздывало по сравнению с остальным королевством, распадается на виконтства, управляемые герцогом Гийомом Саншем: Ломань, Беарн, Мареан, Дакс, Олорон. В двух последних городах виконт от имени князя владел крепостями.
Освобождение и развитие графств и виконтств, хорошо заметное после 930 года в Клермоне и Бриуде, а также и в Мане, где виконтская семья обладала епископством, способствовало тому, что поверенные, даже простые викарии, возможно, стоявшие у истоков династий в Люзиньяне, Шателейоне или Тальмоне в Пуату, к примеру, олицетворяли собой глубокий процесс раздробления власти в светском обществе. Но начало этого процесса, подчеркнем еще раз, находилось в обладании должностными полномочиями. Очень редко случалось прямое, непосредственное узурпирование. Если же таковое и имело место, то прежде всего в Берри, — то есть там, где традиционное графское устройство раньше всего было отвергнут и где исчезла столь долго сохраняемая старая юридическая система. А более активно после 925 года вели себя графы Буржа. В этой провинции с первой трети X века, как показывает Жорж Девайи, уже возникло то, что позднее будет названо помещичьими замками.
2. Замки на горизонте
Этот процесс был отмечен изменениями пейзажа и изобилием укреплений. По крайней мере, так явствует из тех немногих текстов, которыми мы располагаем. Археологические находки тоже усиливают это впечатление, хотя датировка иногда устанавливается с ошибкой на несколько десятилетий. Разумеется, все эти замки и башни существовали на Западе с античных времен. Но они были тогда сосредоточены в городах или пригородах. Города Прованса и Септимании, где сохранились значительные развалины античной эпохи, имели предостаточно подобных сооружений. В X веке они встречаются уже в сельской местности, в стратегически важных местах. Часто это были восстановленные древнеримские строения, или же новые постройки, возведенные на средства от королевских налогов. Ибо по закону строительство замка освобождало от должностных обязанностей. Короли, аббаты, обладающие иммунитетом, были первыми строителями крепостных стен и рвов. Архиепископы Эрве и особенно Арто Реймсский тоже вели строительство. Герберт Осерский для защиты своей епархии выстроил замки в Туси и Сен-Фаржо в 971–995 годах. В Орийаке, в самом начале X века, у графа Жеро был замок. В середине века Герберт и Роберт Вермандуаские возводят замки, в Монфеликс, между Шато-Тьерри и Шалоном, а их племянник Эд — замок в Варк. В Шампани Мишель Бюр насчитывал более сорока крепостей в конце X века, часто на границе между различными каролингскими графствами, которым грозил распад.
Государственная власть, частная инициатива, сложно в этом переплетении найти истоки происхождения крепостей, число которых на протяжении X века все возрастает. Новыми постройками более всего изобилует малая Франция; об этом сохранилось больше документов. Там, где княжеская власть оставалась сильной, процессы были ограниченными и контролируемыми. Так случилось в Нормандии и Фландрии, где ни один замок не мог ускользнуть от внимания графа: городские замки, монастырские строения встречались здесь чаще, чем простые валы; но все они были в руках князя. В Фекампе — маркиз Ричард, в Аррасе — граф Арнуль соединяли в одном и том же строении дворец и крепость. В Арле, Авиньоне граф Гийом Провансальский жил в сходной постройке. На юге крепости находились в древних античных местах: в Эннезате, старом центре королевских налоговых служб; в Полиньяке, Меркёре — в Оверни; в Истре, Фосе, Ансуи, Форкалькье в Провансе. В Шаранте, отмечает Андре Дебор, из двенадцати замков до 1000 года один точно являлся частным сооружением. Правда, в этом районе большое значение имело территориальное деление на паги, и местные власти — граф Ангулемский и герцог Аквитанский, — строго хранили атрибуты королевской службы.
Зато в Провансе к концу века растет милитаризация аристократии, а также все больше возводятся замки, принадлежащие частным лицам. Среди них назовем Лe-Бо, Бонньё и Руссильон. Так же обстояло дело и в Оверни, где нарастала волна насилия, и в Гаскони, где все чаще возводятся замки на холмах. Завещание виконта Гийома из Безье в 990 году упоминает о многочисленных укрепленных областях. Однако маловероятно, что все они были построены на средства от королевских налогов. В Лангедоке в последней четверти X века упоминалось о башнях, построенных на свободных землях; правда, иногда даже эти земли были уже поделены между многочисленными наследниками.
