Джеймс Миченер - Гавайи: Дети солнца
Женщина, которая сейчас находилась рядом с королем, была его родной сестрой Натабу. Ещё в древние времена кто-то из мудрецов на островах сделал великое открытие: для того чтобы у короля родился достойный наследник трона, такой, который смог бы сочетать в себе все лучшие черты своих предков и в дальнейшем стать почти святым, сам повелитель обязан вступить в связь только со своей родной сестрой. И хотя позднее и король, и Натабу могли брать себе других жен и мужей, их первой обязанностью было произвести на свет потомков истинно королевской крови. А это могло произойти только при соблюдении всех тех условий, которых требовали древние традиции, и обязательно под наблюдением всей общины.
– Да принесет этот союз свои плоды! – громко произнесла старая Теура в тот момент, когда её племянник и племянница расположились внутри маленького домика-навеса из тапы. – И пусть у них родятся сильные короли и прекрасные принцессы, благословенные богами и несущие в себе кровь, подобную той, которой обладают лишь боги!
Собравшаяся толпа послушно вторила ей:
– Да родится будущий король от этого союза!
И хотя им уже не раз приходилось просить об этом богов и раньше, когда для Таматоа возводился подобный супружеский навес, и все вокруг надеялись на зачатие наследника, все же сейчас люди молились с особой страстью и пылом. Всем было очевидно, что на новой земле необходимость иметь чистокровного наследника была особенно актуальной. Потому что кто бы ещё смог представлять всех этих переселенцев перед богами, если бы вдруг с Таматоа случилось несчастье, и он бы умер!
Уже ближе к вечеру, когда король и его сестра покинули наспех сооруженный домик, все собравшиеся провожали их глазами, а пение и молитвы продолжались, и все надеялись на то, что сегодня, в этот благоприятный день, было совершено нечто выдающееся.
Когда же супружеский домик-навес был разобран, а все знамения, связанные со столь знаменательным днем, изучены, короля Таматоа ожидала следующая немаловажная обязанность. Тупуна отвел его на пустошь, куда земледельцы отвели небольшой ручей. Эта местность должна была стать табу для переселенцев, потому что от неё зависело их дальнейшее пропитание. Вокруг нового поля уже были выстроены стены из земли, заключавшие в середине большое количество пресной воды. Таким образом, дно этого поля становилось мягким из-за разжиженной почвы. Встав на край поля, в том месте, где на огороженную площадку вливался ручей, Таматоа громко воскликнул:
– Пусть же мана моего тела пройдет через мои ноги и благословит это поле!
После этого он сделал шаг вперед и вступил по колено в грязно-коричневую воду и начал утрамбовывать почву. Вскоре к королю присоединились Тупуна, Тероро, Мато и Па, мужчины племени, обладавшие наибольшим количеством маны. Час за часом они проходили по полю взад и вперед, утаптывая каждый дюйм, где должно было произрастать таро. Они вбивали ногами грязь в водонепроницаемый бассейн, запечатывая его своей энергией. Когда все было закончено, Таматоа громко объявил:
– Да будет это поле непроницаемо навеки. Теперь сажайте сюда таро!
И в соответствии с обычаями, которым исполнилось уже более двух тысяч лет, люди посадили на этом поле не только таро, но и хлебное дерево, и панданус, и бананы. Однако больше всего они переживали за благополучную посадку и рост кокосовых пальм, потому что уж очень многие стороны их жизни были неразрывно связаны с этим необыкновенным растением. Когда орехи были ещё слишком молоды, они служили источником питья, предоставляя людям свой сладкий сок. Созревшие плоды давали драгоценное масло и нежнейшее молоко. Пальмовыми листьями кокосов покрывали крыши хижин. Из твердой скорлупы изготавливали не только чашки, но и самую разнообразную посуду, а волокна кокосовых орехов шли на изготовление веревок. Древесина пальм использовалась в строительстве, кроме того, из неё вырезали изображения богов. Волокнистые лианы, которые росли на верхушке дерева, сплетались в циновки, а высушенные черенки листьев годились для разжигания костра. Из самых острых черенков получались неплохие стрелы. Но, прежде всего, конечно, кокос представлял собой неисчерпаемый источник пищи. В лексиконе островитян насчитывалось двадцать восемь различных терминов, относящихся к разным стадиям созревания кокосового ореха, начиная с той фазы, когда он содержал в себе желеобразную массу, которую ели ложками старики и больные и истощенные люди, до того заветного дня, когда плод превращался в полноценный крепкий орех.
Именно поэтому, когда были посажены кокосы, переселенцы закопали около ореха молодого осьминога, чтобы дерево выросло сильным и прямым, и стали взывать к богам:
– Пусть же все дела, совершенные сегодня королем, увенчаются большим успехом!
Когда с посадкой полезных культур было покончено, встал следующий важный вопрос: какое имя дать острову. Воины, которые плохо разбирались в различных предзнаменованиях и приметах, единодушно решили, что ему надо присвоить имя Бора-Бора. Однако их поджидал сюрприз. Тупуна, услышав об их решении, был сильно рассержен:
– Для этого острова существует только одно имя! – высказался он тоном, не терпящим возражений.
– Какое же? – поинтересовались воины.
– Гавайки, – ответил мудрый старик.
Все переселенцы были против такого предложения. Они стали клясться, что ненавистное название "Гавайки" никогда не будет существовать на земле их нового дома. Король Таматоа и Тероро тоже присоединились к общему хору, но старый жрец с длинной седой бородой, развевающейся при дуновении бриза, начал старинный рассказ об истории своего народа. И даже король не смог перебить его. Тупуна начал объяснять. Слова его были простые, но даже более драгоценные, чем кокосовые орехи. В них рассказывалось об опыте его народа, и в этих словах заключалась душа всех переселенцев. Старик заговорил:
– В древние времена, когда великий Тэйн разделял супружеское ложе со своей богиней, родились люди, плававшие на быстрых каноэ. Тогда они жили на Гавайки, но это был совсем не тот остров, который знаем мы. Полностью он назывался так: Гаваики-на-Великой-Земле. Именно оттуда прапрапра- и так далее – дед Таматоа – а было это сорок поколении тому назад – перевез свои народ в каноэ на другой остров, который назвали Гаваики-Где-Зверь-Подобен-Человеку. И там они жили долгое время, пока ещё один предок Таматоа – а это было уже тридцать поколений назад – не открыл своему народу новый остров, названный Гаваики-Зеленой-Лагуны.
Возбужденный старик увлеченно рассказывал о том, как его народ перемещался от одного острова к другому, – они всегда искали такое место, где можно было бы жить в мире и согласии, где было бы в изобилии рыбы и росли бы кокосовые пальмы. Но всегда, когда они останавливались у нового острова, лелея свои самые сокровенные мечты, люди называли свой новый дом Гавайки. А когда новый Гавайки обходился с ними жестоко, было вполне разумным плыть дальше и искать лучшее место, точно так же, как поступали их предки много-много раз.
Рассуждая так, он иносказательно поведал своим друзьям о том, как их далекие прародители мигрировали из центральной части Азии к северному побережью Новой Гвинеи, потом через острова Самоа к далекому Таити. Уже позже географы и те специалисты, которые пытались восстановить схему путешествий этих людей, обнаружили более дюжины островов с названием Гавайки, но ни один из них не был так близок к древней мечте, как тот, куда сейчас прибыли люди с Бора-Бора.
– Для нас существует только одно имя, – настаивал старик, ударившись в воспоминания. – Это остров Гавайки, богатый и процветающий, Гавайки отважных и быстрых каноэ, Гавайки могущественных богов, смелых мужчин и прекрасных женщин, Гавайки смелых мечтаний, которые повели нас по бескрайнему океану, тот самый остров Гавайки, которых жил в наших сердцах на протяжении сорока, пятидесяти и шестидесяти поколений. Этот остров должен называться Гавайки!
Когда старик замолчал, слово взял король Таматоа, который успел позабыть историю собственного рода. Он торжественно произнес:
– Пусть будет имя нашему острову Гавайки, а если у кого-то остались плохие воспоминания, связанные с этим именем, то знайте, что тот остров назывался Гаваики-Красного-Оро, а наша земля будет зваться Северный Гавайки.
Итак, острову было дано название Гавайки, и он стал последним в цепочке своих "тезок".
Однако полностью оценить все великолепие нового острова поселенцы смогли чуть позже, когда Тероро, в сопровождении Мато, Па и ещё троих мужчин, оплыл вокруг Гавайки. На это путешествие им понадобилось целых четыре дня.
– Здесь две горы, а не одна, – объяснял Тероро, – и очень много утесов. На острове множество самых разных птиц. Реки текут в океан, а некоторые бухты настолько привлекательны, что могут по красоте соперничать с лагуной на Бора-Бора.
