Федор Раззаков - Дело, взорвавшее СССР
Люди, по наследству получившие пышные титулы князей и баронов, алчные земельные магнаты — баи и помещики, толстосумы, богатеющие за счет чужого труда, — банкиры и промышленники — вот кого считает знатными людьми эксплуататорское общество. А наши знатные люди — это передовики труда, новаторы производства, мастера своего дела вне зависимости от того, на каком участке они работают. Почет и уважение героям труда, равнение на их достижения — это уже привычная для всех норма советской действительности…
Можно определенно сказать, товарищи, что и в условиях сегодняшнего дня ленинские указания (о повышении дисциплины труда. — Ф. Р.) все еще сохраняют свою актуальность и силу. Нельзя не видеть, что в организации четкой, слаженной работы, в обеспечении дисциплины труда сделано далеко еще не все, что возможно и необходимо. Мы не имеем права мириться с тем, что на некоторых предприятиях, в колхозах, совхозах, учреждениях дисциплина труда порою хромает, что не перевелись еще люди, которые халатно относятся к своим прямым трудовым обязанностям… В случаях, когда убеждение не действует, против злостных бездельников, бракоделов, пьяниц, нарушителей трудовой дисциплины надо применять решительные меры. Это оправданно, это диктуется интересами нашего общества, всего нашего народа. Это встретит одобрение всех честных тружеников…
Сила нашего ЦК и сила всей нашей партии состоит в том, что Центральный Комитет безгранично доверяет коммунистам вашей и других партийных организаций, и, в свою очередь, все ваши коммунисты беспредельно преданы своему ленинскому ЦК. В этом наша сила, товарищи!..»
Но это была, так сказать, внешняя оболочка брежневского визита. Кулуарная — та, что была скрыта от большинства посторонних глаз и проходила за закрытыми дверями — была посвящена обсуждению проблем, которые не должны были стать достоянием не только широкой общественности, но и большинства узбекских коммунистов. Когда Брежнев говорил в своей речи о том, что «ЦК безгранично доверяет коммунистам узбекского ЦК и других партийных организаций», он в изрядной мере лукавил: в своей политике Центр всегда исходил из принципа «доверяй, но проверяй». Поэтому на этот раз Брежнев приехал в Узбекистан не только для того, чтобы призвать жителей республики к новым трудовым свершениям, но и для того, чтобы нацелить Рашидова на очередное «закручивание гаек» в среде высшей партноменклатуры.
В то время как в Грузии уже вовсю наводил порядок Шеварднадзе, а в Азербайджане— Алиев, от Рашидова, который руководил одной из самых крупных республиканских партийных организаций страны (более 450 тысяч коммунистов, 3-е место в СССР), Москва тоже стала требовать, чтобы тот «встряхнул» свою номенклатуру, но без тех перегибов, которые были отмечены в упомянутых закавказских республиках. То есть: не зарываться и «шерстить» высшее звено по минимуму, чтобы не озлоблять бюрократию, а народ убедить в наличии жесткой руки. Эта установка наглядно демонстрировала, что «чистки», как и раньше, целиком и полностью должны были контролироваться из Москвы.
«Чистка» в Узбекистане началась в начале 1974 года. Главной жертвой ее должна была стать уже хорошо известная нам Ядгар Насриддинова — бывший президент Узбекистана (1959–1970), а ныне председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР. Судя по всему, в атаке на нее был заинтересован не только Рашидов, но и сам Брежнев, который таким образом хотел умерить амбиции союзного Президента Николая Подогорного, который вел себя крайне независимо и всегда подчеркивал, что не дает в обиду своих людей. Брежневу это не нравилось, поскольку он, во-первых, ставил себя выше президента и двоевластия не терпел, во-вторых — стал подозревать амбициозного Подгорного в том, что тот в недалекой перспективе может стать главным претендентом на его пост. Поэтому и стал готовить почву для его будущего смещения. Так, в 1973-м он сменил человека Подгорного во главе компартии Украины: вместо Петра Шелеста поставил Владимира Щербицкого, который не только был его человеком, но и плохо относился к Подгорному. В итоге Щербицкий довольно скоро «вычистил» из украинского руководства почти всех ставленников последнего.
Подгорный хорошо относился к Насриддиновой и летом 1974 года собирался вновь рекомендовать ее на пост председателя Совета Национальностей Верховного Совета СССР. Однако ни Рашидов, ни Брежнев в этом назначении заинтересованы не были. В итоге из Москвы в Узбекистан была направлена весьма влиятельная комиссия в которую вошли: член Комитета партийного контроля ЦК КПСС Г. Осипов, ответственный контролер КПК С. Вологжанин, инструктор Отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС М. Ишков и инструктор Отдела административных органов ЦК КПСС Ю. Северин. Эти люди совместно с партийными и правоохранительными органами Узбекистана должны были выбить почву из-под ног Насриддиновой. И им это удалось. Чтобы читателю стало понятно, о чем идет речь, приведу отрывок из документа комиссии КПК:
«В процессе расследования уголовных дел, возбужденных в отношении преступных групп, состоящих из лиц, связанных с Насриддиновой и пользовавших ее поддержкой и покровительством, были вскрыты массовые хищения социалистической собственности в особо крупных размерах, факты взяточничества. Всего было осуждено 315 человек, в том числе 31 ответственный советский и судебный работник. Общая сумма хищений составила свыше 10 миллионов рублей…»
Отметим, что в числе лиц, привлеченных по этому делу, были люди самого разного ранга и должностей: секретарь Хивинского райкома КП Узбекистана, председатель Самаркандского райисполкома, директор объединения кинотеатров города Андижана, управляющий базой «Узтекстильпрома», директор Ургенчского винного завода и т. д. В число жертв «чистки» попали и более высокопоставленные деятели, вроде председателя Верховного Суда С. Пулатходжаева (1967–1974) и бывшего председателя Совета Министров Узбекистана (1961–1971), а ныне 1-го заместителя премьер-министра Рахманкула Курбанова. Последнего обвинили во взяточничестве и приговорили к 8-летнему тюремному сроку. Однако за него вступился сам Брежнев: спустя полгода после вынесения приговора он подписал указ о досрочном освобождении Курбанова из мест заключения (чуть позже его восстановят и в КПСС).
Между тем по ходу чисток в Узбекистане вскрывались не только факты коррупции, но и другие преступления. Вот как об этом вспоминал тогдашний начальник Управления уголовного розыска МВД СССР И. Карпец:
«Из Узбекистана мне позвонил начальник уголовного розыска республики Виктор Ильич Селиверстов и сказал, что они, работая по заявлению одной молодой женщины об изнасиловании, арестовали группу сводников, которые вербовали молодых красивых женщин для встреч с «денежными людьми» в специально организованном для этого притоне. В процессе работы было установлено еще одно место, куда возили девиц. Девицы эти в своем большинстве работали стюардессами, а возили их на одну из дач близ Ташкента, оказавшуюся дачей бывшего председателя Совета Министров республики. В. И. Селиверстов попросил, чтобы из Главка приехали сотрудники, ибо им сподручнее будет вести работу, так как они не зависят от местных влияний. Улей расшевелили. Действительно, кто только не посещал это заведение! Против хозяина было возбуждено уголовное дело о притоносодержательстве. Немало ответственных работников сильно пострадали из-за своей любви к веселью и «прекрасному полу».
Там же и в то же, примерно, время за убийство был арестован молодой лоботряс… Расследование продвигалось с трудом, ибо мать убийцы была, как принято говорить, женщина уважаемая, с влиятельными связями и знакомствами (сама она была одним из руководителей на ниве просвещения). В общем, в уголовный розыск республики без конца шли звонки. Звонившие доказывали, что убийца — хороший парень, что это— случайность, что он заслуживает снисхождения. Были и звонки с угрозами, и с обещаниями «хорошо отблагодарить», и т. п. Но сотрудники держались стойко. Прокуратуре (это ее подследственность) вести расследование тоже было не просто.
Однажды позвонили по телефону из Ташкента мои сотрудники и сказали, что мать убийцы летит в Москву. Я сказал, чтобы они летели «вместе с ней». Они прилетели и установили за ней наблюдение, что и привело их в пригород Москвы, к поселку, именуемому «Снегири», где были дачи Верховного Совета СССР. Они спросили меня, что делать? Я сказал, чтобы дожидались, пока эта женщина оттуда выйдет. Ждать пришлось до утра. А утром из ворот выехала автомашина, в которой сидели, как тогда говорили дежурный заместитель Председателя Президиума Верховного Совета СССР Насриддинова и героиня нашего повествования. Не нужно быть провидцем, чтобы понять, зачем последняя ездила к «дежурной Президентше».
