Борис Зотов - По следам золотого идола
Фигура самого знаменитого проповедника показалась мне незначительной, язычники же понравились: живые, симпатичные лица, естественные, свободные позы. Внимательно разглядев картину и подготовительные этюды к ней, я поставил книгу на место.
В другом томе я нашел фотографию того самого каменного идола, найденного близ Гусятина, о котором толковали наши знатоки. Четыре лика, обращенные на все стороны света и крытые одной шапкой, всадники, женские фигуры... Увлекся и не заметил, как стрелка часов перевалила за двенадцать. Но зато теперь я заряжен необходимыми знаниями! Пора спать.
ЗАПИСЬ 8
Липский торжественно раскрыл толстенный атлас офицера (у него отец военный):
- Есть! Склоните головы!
И Митькин палец вертикально опустился в бассейн Северной Двины, где сходились разноцветные лоскутки Вологодской и Архангельской областей. Чуть восточнее начиналась Коми АССР. Как зачарованные смотрели мы на новенькую пеструю карту, и в наших душах упоительной музыкой зазвучали незнакомые, старинные, окутанные дымкой романтики названия: Пинега, Котлас, Великий Устюг, Большой Тиман...
- Итак, раз уж мы решили бескорыстно послужить науке, - Андрей положил на колено отрывной блокнот, - давайте распределим роли. Работы хватит всем.
- А я уже подготовила список необходимых продуктов, - затараторила Инга.
Между прочим, у нее верхняя губка чуть-чуть коротковата, и, когда она говорит, полоска ровных белых зубов очаровательно блестит, создается впечатление, что она всегда улыбается.
- Можно список? - Андрей протянул руку, глядя на Ингу как-то особенно, так, что мне не очень понравилось. - У-у-у, чего здесь только нет! Мороженого явно не хватает.
- А что?
- А вот что. Давайте-ка писать по делу: крупа, тушенка, сало, лук, лавровый лист, соль, сахар, чай. Все. Хлеб и картошка - на месте. Научу варить охотничий кондер, будете есть и, как говорится, притопывать ножкой.
- Ну, хоть кофе. Я привыкла, - закапризничала она.
- Я тоже обожаю кофе, - сказал Андрей. - Но в поле, на походе идет только чай. Проверено годами, и не только мной.
Инга сделала такую выразительную мину, что он смягчился:
- Ладно, запишем еще сгущенку.
Митяй шепнул мне на ухо:
- Женщина на корабле - это же завал.
Она, конечно, услыхала, и, как писали в старинных романах, мое перо не в силах передать все, что обрушилось на наши головы.
После перепалки воцарилась тишина. Солнце уже поднялось почти в зенит, его горячие лучи, казалось, стали плотными, тяжелыми, даже ветви деревьев пригибали к земле.
- На Северной Двине небось прохладно! - сказал Сашка, поняв, что от Инги никуда не денешься, и самое лучшее сейчас - сменить тему разговора. Поедем - вдруг да найдем! И, глядишь, засияют наши имена на небосклоне науки. Потом, я слышал, четверть стоимости клада тому, кто нашел. А что? Все мы живые люди. Я лично сплю и вижу себя верхом на мотоцикле.
- Не будем торопиться делить шкуру. Шансов убить медведя у нас не так уж много. - Андрей раздумчиво покачал головой. - Если говорить серьезно, то совсем мало. Ну, а если найдем идола, то ценность его вряд ли можно измерить в рублях. Если бы вы знали, сколько нужно сделать раскопок, сколько помесить сапогами грязи, сколько померзнуть-помокнуть, чтобы получить археологический материал. Мой учитель, профессор Воробьев, любит повторять: "Вооружайтесь маленькими лопаточками и большим терпением". И еще одно условие - нужно очень много знать. Без подготовки открытие сделать мудрено.
- Жалею, что историей занималась спустя рукава, - призналась Инга, как-то не увлекалась. Вот когда я читала в журнале о кладе Атиллы, было интересно.
- Да, древние умели хранить свои сокровища. Отведут реку, спрячут ценности, а потом снова пустят по старому руслу. Никаких следов. Лишних свидетелей - тех, кто участвовал в работах, - уберут, и все.
- Кошмар, - передернула плечами Инга, - какая жестокость!
- Дело в том, что тогда человеческая жизнь ценилась иначе, по другим меркам. Скажем, по древнеславянскому обычаю, если умирал знатный воин, умерщвляли и вместе с ним хоронили или сжигали на огромном костре и жену, и слуг. Недаром во многих местностях говорят не вдова, а удова или удава.
Я решил, что настал и мой черед блеснуть.
- А я вчера читал о картине Иванова "Стефан Пермский" и напал на такие сведения: язычники-зыряне, не желая принимать новую веру, забирались целым родом в глубокую землянку, а потом подрубали центральный опорный столб...
- Кроме сведений о страшных зырянских ямах, - быстро, словно боясь опоздать высказаться, заговорил Липский, - мне удалось найти и в летописях о том же Стефане. Вот посмотрите, я нарочно выписал: "Стефан, божий человек, живяще посреди неверных человек, молящихся идолам, огню, камению, и Златой Бабе, и кудесникам, и волхвам". Слышите - "Златой Бабе"! Не та ли самая?
- Да уж твой Стефан, наверно, лапу на это дело наложил, - возразил Яковенко, - чувствуется, лихой был поп.
- Да пожалуй, нет, он действовал тоньше. Вот слушайте дальше: "...возбранил преподобный ученикам своим и отрокам си, служащим ему, не повелел отинуть взяти что от кумирниц или златое или серебряное". Не повелел! Видимо, тогда, в конце четырнадцатого века, у христианства не было на Севере такой силы.
- Да, - подтвердил Андрей, - Стефану приходилось в дискуссиях доказывать истинность своей религии. Если верить тем же летописям, святой отец предложил главному волхву Паму войти вместе в костер, а потом спуститься в реку через прорубь, пройти по дну и выйти в другую прорубь.
- Испытание огнем и водой! - воскликнула Инга.
- Совершенно верно. Пам будто бы отказался идти в огонь и в воду, и Стефан, таким образом, доказал силу своей веры. Но что известно доподлинно - преподобный дал пермянам азбуку, разработанную им самим...
- Вот и разберись тут, - сказал я после воцарившегося молчания и тут же предложил: - Жарко, давайте покончим с делом, а потом пойдем искупаемся.
Андрей снова открыл свой блокнот. Штормовки, кеды, шерстяные носки, мазь от комаров, фонарь "Турист" за восемь рэ, который светит в воде и может служить маяком-мигалкой, ложки, ножи... Много всякой всякости надобно тащить с собой.
Потом распределили обязанности. Каждому досталось по нескольку ответственнейших должностей. Ингу все-таки выбрали шеф-поваром, хотя и с испытательным сроком. Липский стал ученым секретарем и уполномоченным по перевозкам. Яковенко получил пост технического директора основанной нами фирмы; президентом и по совместительству поваром-консультантом выбрали Андрея. Мне досталась скромная должность директора пресс-бюро и заведующего музыкально-шумовым оформлением. Это означало, что я должен захватить свой транзистор. Да, находка фляги в окопе открыла новую полосу в нашей жизни. А Инга? Может быть, и неплохо, что она едет вместе с нами на поиски золотой бабы. Посмотрим. А вдруг она, грубо говоря, втерлась в нашу компанию только ради аспиранта? Ведь в классе она ни к кому особенно не благоволит... Не знаю, правда или кет, но она будто бы считает, что все мальчишки в нашем классе - шуты гороховые. В своем отечестве нет пророка...
Вот так штука! Тетрадку-то я уже всю исписал как есть, от корки до корки. Завтра заведу новую.
ТЕТРАДЬ ВТОРАЯ
ЗАПИСЬ 1
Мы едем, едем, едем!! Наш маршрут таков: до города Котласа через Москву по железной дороге, дальше водой. Должно быть, до Малой Слободы ходят рейсовые катера - других путей сообщения на картах этого района мы не обнаружили. Ну, а там сориентируемся: кто-то из местных наверняка подскажет, где искать Пирогова.
Собственно, нам предстоит скоротать в вагоне только вечер и переспать ночь, а днем мы уже в столице. И все же - это начало путешествия, да еще какого! Поезд, набирая ход, по широкой дуге обогнул Мамаев курган и выкатился в открытую степь, к Гумраку. Наш купейный стал слегка раскачиваться, и все мы уже почувствовали себя землепроходцами. Слегка, конечно. Андрей начал рассказывать об экспедициях, о дальних турпоходах, в которых он принимал участие.
- Еще студентом ездил на Алтай... В горы пешком, а там срубили плоты и вниз через водопады, перекаты. Камни острые из воды торчат, перекаты один за другим, река покрыта бешеной пеной, а мы целый день в адском напряжении, по пояс залитые ледяной водой. Было дело! Полагались только на свои собственные силы и на товарищескую взаимовыручку. Да, с теми парнями я бы пошел в разведку: дружба испытана на прочность тяжелым трудом и опасностью, - заключил он, остро блестя чуть влажными глазами. И чтобы скрыть волнение, тут же переключился: - В предстартовой суете мы ведь как следует не познакомились. Ну, положим, Митю я давно знаю, с Сашей мы эти дни часто общались, так что...
- Ну, а я ничем особенно не увлекаюсь, - быстро сказала Вершинина, мама так и называет меня: "пирожок ни с чем".
Этим Инга вызвала улыбки и отсекла дальнейшие вопросы.
"Ловко, - подумал я, - опять Ветрову, стало быть, отдуваться за всех".
