Борис Зотов - По следам золотого идола
- Вот поэтому-то, - отважно вставил я, - деревянные идолы и не сохранились. Они были покрыты золотом, большая ценность! Ясно, за тыщу-то лет сколько нашлось охотников!
- Не возникай, - осадила меня Инга, но Андрей задумчиво посмотрел на меня и согласился:
- Может быть... Подобная участь, видимо, постигла все древнегреческие хрисоэлефантинные скульптуры. Они были из слоновой кости с отделкой из листового золота и до нас не дошли. Мрамор - пожалуйста, а эти - как корова языком! Сохранились только их подробные описания и имена скульпторов: Поликлет, Фидий...
- Так что же, - теперь уже перебил Митя, - этот самый золотой идол, выходит, блеф, мираж? Ведь все языческое у нас в стране жестоко преследовалось, идолы сокрушались, сжигались, топились в реках и озерах. Христиане, как известно, не церемонились. Близ древнего города Гусятина, я читал, они разрушили гигантскую статую, размер сохранившейся ступни которой почти пять метров.
- Маловер, - опять встрял я, - не найдено - еще не значит, что не существует. Знаменитая Троя, например. Ее тоже считали легендой, миражем, пока не раскопали весь город. Эти идолы имели общественную ценность, значит, их берегли, прятали и прочее.
Как ни странно, Андрей опять поддержал меня, а не своего дружка Липского, и даже Инга бросила на меня уважительный взгляд. Два - ноль! Причем в дальний от вратаря угол.
- Василий в принципе прав, - сказал он. - Язычники жестоко боролись за свои обычаи и веру. На протяжении нескольких столетий то здесь, то там сжигали они христианские церкви, убивали попов и монахов. Новая вера, собственно, приживалась лишь там, где проявлялась известная терпимость к старым богам и обрядам. Получалась причудливая смесь религий, сохранившаяся до нашего времени, какой-то особый конгломерат. Конечно, не исключено, что теснимые христианами идолопоклонники уходили на Север, в дебри еще нетронутых лесов, унося с собой наиболее ценные и чтимые кумиры. Весь вопрос заключается в том, идет ли речь о чудом сохранившемся древнеславянском идоле, скажем, Берегине или Рожанице, или о каком-либо местном северном кумире. Язычество среди народностей коми - зырян и пермяков - сохранилось вплоть до нашего века.
- Чего долго рассуждать, - молчавший до сих пор Яковенко повернулся всем телом к Андрею, - махнуть туда да и все. Найдем не найдем и что найдем - там видно будет.
- Легко сказать, да трудно сделать, - возразил Митя, - тут есть штук пятнадцать всяких "но". Что это за река Вилюга? Наверняка речушек с таким именем на Севере десятки! Малая Слобода - тоже распространенное название. Кто такой Пирогов? Допустим, был такой, но где он сейчас? Он мог переехать, мог погибнуть на войне или охоте, наконец, просто умереть от старости. Столько лет прошло! Где его искать? Да к тому же мы все записались ехать в Карелию, на Приозерскую турбазу. Забыли? А сколько было шума: Вуокса, Ладога, грибы, черника, остров Валаам! Что скажут родители?
Он, конечно, был кругом прав, наш мудрый скептик Митяй, и мы опустили головы. Оторвались мы в своих мечтах от земли, воспарили.
- Эх, вы! Заячьи душонки! - Инга презрительно дернула плечиком. Молчите, мыслители? Что значит распространенное название? Сочетаний Малая Слобода - Вилюга, наверное, не десять? Жив Пирогов или помер, нечего гадать. Даже если всего пять процентов надежды на успех, надо немедленно поехать туда и все выяснить на месте. А на турбазу и на будущий год не поздно съездить, куда она денется? Подумаешь, черника!
Женщина есть женщина. Только подошла - и готово дело: уже командует нами, четырьмя мужиками. Что поделаешь, феминизация мира, матриархат! Недаром же и наши отдаленные предки молились на золотую бабу.
ЗАПИСЬ 7
В общем, там, в сквере, вспыхнул такой горячий спор, что я не в состоянии по памяти восстановить, кто что говорил. Но завелись все, даже Андрей, который согласился, в конце концов, возглавить это дело. Много было предложено различных вариантов, в том числе и поездка на Вилюгу под видом турпохода, но правдолюбцы это дело начисто отвергли. Решили ехать только при условии, что вопрос будет согласован с родителями. Яковенко (он у нас член комитета комсомола) вызвался, кроме того, вместе с Андреем провентилировать в райкоме насчет необходимого туристского инвентаря и снаряжения.
Домой я прилетел как на крыльях.
- Хм, возбужденный, похорошевший, откуда что берется, - чуть иронически оглядела меня мама.
Тут бы мне и выложить все как на духу, но я вдруг почему-то стушевался под ее внимательным взглядом и решил, что момент для разговора не самый подходящий. Мама положила на сковородку мясо и вышла в комнату, а по телику как раз передавали мхатовский спектакль. Она, ясное дело, припала к экрану и опомнилась только тогда, когда по квартире пошел запах сгоревшего антрекота.
- Опять сожгла. Что такое! - пробурчал недовольный отец.
- Я тоже после работы и имею право на отдых. Веди, если хочешь, хозяйство сам, - отпарировала мама.
Оба не в духе, но делать нечего: договорились с ребятами завтра все решить окончательно. Мама выслушала молча, не перебивая.
Потом сказала:
- Нам с отцом надо подумать.
Все ясно. Внешне командует в семье она, но все важные вопросы решает в конечном счете папа.
- Пусть едет, - твердо сказал он.
- Но ведь далеко да и, пожалуй, небезопасно. Ребенок все-таки.
- Дитя! Да в его возрасте люди совершают подвиги, командуют, как Аркадий Гайдар, полками, чемпионами мира становятся. Что ему, век около папы с мамой сидеть? Не пора ли мужчиною стать? Я сам в его годы...
- Ах, ну что ты сравниваешь! То было совсем другое время.
И пошло-поехало. Через полчаса мама сдалась после того, как поговорила с родителями Митьки Липского по телефону и выяснила, что их знакомый Андрей вполне порядочный и надежный парень, а не какой-нибудь башибузук и что денег нужно почти столько же, во что обошлась бы и давно согласованная поездка в Приозерск. Митю с большим скрипом, но отпустили. Почти победа!
Тут же звонок. Яковенко.
- Ехать так ехать! - возбужденно кричит он. - Как у тебя, тяжело?
- Угу, все в порядке, - урчу я, косясь на маму.
- А у меня - без звука. Все в ажуре. Знаешь, кое-что обещали дать палатку там, спальные мешки, рюкзаки, даже польскую надувную лодку. Правда, Андрей от лодки отказался: на кой ее тащить, на месте найдем настоящую. На Севере, мол, эти "надувалки" не в ходу. Слушай, старик, что будем делать с Вершининой: загорелась - поеду, и все! Хотела увязаться с нами в райком, а потом сказала, что лучше поедет поговорит с отцом и заодно организует его звонок кому надо.
Отец Инги, надо сказать, главный инженер того самого завода, где мы проходили практику. Большая фигура в городе!
- Не знаю, Саш, как мы выпутываться будем, - вздохнул я.
- Сказала, так и быть, будет кашеварить.
- Стряпуха не замужем, - пытаюсь острить я. - Да она же строптивая, казачья кровь, не дай бог, что не так - котелком может запустить! Да, по-моему, она и не умеет.
- Ладно, будем думать... Завтра генеральный сбор там же. Липский должен разыскать в атласах эту самую слободу на Вилюге, потом поделим обязанности по подготовке.
- Принято!
Я повесил трубку и подошел к книжному шкафу. На нижней полке тяжелой шеренгой стоят тома "Истории русского искусства". Моя цепкая зрительная память подсказала: зыряне, зыряне-язычники... О них толковал Андрей. Здесь есть репродукция картины на эту тему.
Вот, наконец, нужный том. Так и есть - картина известного художника Сергея Иванова "Стефан Пермский". Я прочитал о том, что Иванов создал свое полотно в конце прошлого века под впечатлением шумного судебного процесса, инсценированного официальной церковью против язычников, якобы тайно приносивших своим кумирам человеческие жертвы.
Фигура самого знаменитого проповедника показалась мне незначительной, язычники же понравились: живые, симпатичные лица, естественные, свободные позы. Внимательно разглядев картину и подготовительные этюды к ней, я поставил книгу на место.
В другом томе я нашел фотографию того самого каменного идола, найденного близ Гусятина, о котором толковали наши знатоки. Четыре лика, обращенные на все стороны света и крытые одной шапкой, всадники, женские фигуры... Увлекся и не заметил, как стрелка часов перевалила за двенадцать. Но зато теперь я заряжен необходимыми знаниями! Пора спать.
ЗАПИСЬ 8
Липский торжественно раскрыл толстенный атлас офицера (у него отец военный):
- Есть! Склоните головы!
И Митькин палец вертикально опустился в бассейн Северной Двины, где сходились разноцветные лоскутки Вологодской и Архангельской областей. Чуть восточнее начиналась Коми АССР. Как зачарованные смотрели мы на новенькую пеструю карту, и в наших душах упоительной музыкой зазвучали незнакомые, старинные, окутанные дымкой романтики названия: Пинега, Котлас, Великий Устюг, Большой Тиман...
- Итак, раз уж мы решили бескорыстно послужить науке, - Андрей положил на колено отрывной блокнот, - давайте распределим роли. Работы хватит всем.
