Роль России и Романовых в Великой Войне 1914-1918 гг. - Олейников Алексей Владимирович

При отсутствии активности Западного и Северного фронтов, немцы получили полную возможность перебрасывать войска против Юго-Западного фронта. Как отмечал А.С. Лукомский: «Германцы, обладая несравненно более мощными железными дорогами, сумели гораздо скорее нас подвезти свои корпуса к угрожаемым пунктам на нашем Юго-Западном фронте и к концу июля захватили инициативу в свои руки; уже нам пришлось, не думая о нанесении сильного удара противнику, парировать его удары, которые он начал наносить в различных местах. Войска Юго-Западного фронта, начав наступление с громадным успехом и не поддержанные своевременно, что называется, выдохлись, потеряли порыв вперед и постепенно стали окапываться и переходить к занятию новых укрепленных позиций» [220].

В период затухания наступательной операции Юго-Западного фронта Императору принадлежала стратегически грамотная мысль о переносе наступления на Буковину и лесистые Карпаты. Государь неоднократно упоминал об этом обстоятельстве.

Именно Верховный Главнокомандующий воспротивился продолжению ковельской бойни в сентябре 1916-го года, считая, что продолжение наступления под Ковелем «обещает нам наименьший успех при громадных потерях» [221].

После неудачного вступления в войну Румынии России пришлось спасать своего нового союзника. Уже в ходе наступления Юго-Западного фронта 1916 года целая армия (9-я) была вынуждена обслуживать интересы нового направления. Общая ситуация, сложившаяся в противостоянии Румынии странам германского блока, настоятельно требовала поддержки русских войск. Терпя поражения, румыны к середине ноября 1916-го года были вынуждены отступать. С осени командарм П.А. Лечицкий, которому была предоставлена значительная оперативная свобода, вел весьма успешные боевые действия.

24-го ноября 1916-го года был образован Румынский фронт (румынская и русские 4-я и Дунайская армии). Именно деятельность русской армии позволила реанимировать Румынский фронт, спасти союзную армию, оттянуть значительные силы германского блока (совместные силы четырех держав — Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии). К началу 1917-го года неприятель должен был снять с других фронтов и перебросить на Румынский 31 пехотную дивизию (из них 10 немецких, 14 австрийских, 3 турецкие и 4 болгарские) и 7 кавалерийских дивизий (2 немецкие и 5 австрийских).

Итоги помощи России союзнику выражены в констатации Э. Людендорфом следующего факта: «Румыния не была еще разбита» [222]. Бои в Румынии повлияли на Французский фронт — операция под Игрденом германцами была окончательно свернута. Именно русская армия «реанимировала» румынское сопротивление, придала ему импульс, сцементировала своими частями фронт, именовавшийся теперь русско-румынским.

Противник был вынужден признать, что Румынии «Русские армии обеспечивали… сильную поддержку, как войсками, так и соответствующей организацией операций» [223]. И в этом — очередная заслуга Государя перед союзниками, и, прежде всего, французами, ратовавшими за открытие данного фронта.

Ставка прекрасно понимала, что создание Румынского фронта повлечет значительный расход ресурсов. Так, в ходе беседы с назначаемым на должность главкома Черноморского флота А.В. Колчаком Государь сообщил, что вступление Румынии в войну ухудшит стратегическую обстановку — Румыния к войне не готова, ее придется поддерживать, удлинится фронт, и на плечи русской армии ляжет новая нагрузка. Но специфика коалиционной войны требовала вовлечения в войну новых держав и создания новых фронтов — руководство России это прекрасно понимало.

Союзники в кампании 1917-го года в этой связи в значительной мере рассчитывали на русскую стратегию. Разработанный временно исполняющим обязанности начальника Штаба Верховного Главнокомандующего В.И. Гурко совместно с А.С. Лукомским план предусматривал перенос стратегического решения на Румынский фронт и Балканы. На Северном, Западном и Юго-Западном фронтах Ставка отказывалась от масштабных операций. Николай Второй поддержал план: «Вопрос был решен заключительными словами Верховного Главнокомандующего, который высказался за продолжение наших действий в Румынии» [224]. Но из руководителей фронтов с планом Гурко-Лукомского согласился лишь один А.А. Брусилов. Главнокомандующие войсками Северного и Западного фронтов категорически воспротивились балканскому направлению, считая, что «наш главный враг не Болгария, а Германия». Они не понимали специфики коалиционной войны. Генерал В.И. Гурко находился в Ставке временно и не мог настоять на принятии своего плана. Государь же в лучших традициях старых военных советов не хотел давить на генералитет. Ведь в условиях российской действительности позиция первого лица в государстве (а она также может быть ошибочной) значительно влияла на окружающих, и Государь, дабы не стеснять присутствующих, часто не высказывал своего мнения. В итоге, принятый план был компромиссом.

Необходимо отметить, что позиция Николая II повлияла на судьбу трех народов — сербов, армян и итальянцев.

Теснимые с севера превосходящими силами австро-германцев, атакованные на востоке болгарами, сербы в октябре 1915-го года попали в безвыходное положение. Наследник сербского престола двумя телеграммами от 3-го октября через сербского военного агента в Ставке, просил помощи. Николай Второй был серьезно озабочен положением сербской армии. По свидетельству посла Франции М. Палеолога: «Его величество очень огорчен поражением сербской армии; он беспрестанно спрашивает известий об агонии этой несчастной армии» [225].

Доклад М.В. Алексеева был утвержден Государем. План предусматривал сосредоточение особой армии (7-й) на волочиском направлении, специально предназначенной переходом в наступление в Галиции оттянуть на себя силы противника с Балканского фронта.

В декабре 1915 — январе 1916 гг. южные армии Юго-Западного фронта (7-я и 9-я) провели наступательную операцию на р. Стрыпа. Операция на Стрыпе знаменательна тем, что проиллюстрировала попытку единственного из союзников по Антанте помочь сербской армии.

107-я германская пехотная дивизия была переброшена из Сербии на Русский фронт. В период тяжелейшего отступления сербской армии и значительной массы мирного населения Россия в очередной раз продемонстрировала, что является самым верным другом и союзником сербского народа.

Когда в апреле 1915 г. турки начали осуществлять геноцид армянского народа, уничтожая армянское население турецкой Армении, по личному распоряжению Николая II был предпринят ряд мер для спасения армян. Была начата Ванская наступательная операция Кавказской армии, обеспечен прием беженцев и материальное обеспечение последних.

В итоге, из 1.651.000 турецких армян было спасено 375.000 человек или 23 % [226].

Сохранились рассказы очевидцев «о душераздирающих, разыгравшихся при этом сценах, о незабываемых проявлениях безмерной радости и слезах благодарности со стороны страдальцев, падавших на русскую землю и неистово ее целовавших, о русских солдатах-бородачах, стыдливо прятавших увлажненные слезой глаза и кормивших из своих котелков изголодавшихся армянских детей, о матерях, целовавших сапоги русских казаков, бравших в седло по одному, по два армянских ребенка и спешно увозивших их подальше от этого ада, о рыдавших от счастья стариках, обнимавших русских солдат, об армянских священниках, с крестом в руках возносивших молитвы, крестивших и благословлявших коленопреклоненную толпу.

У самой границы, прямо под открытым небом, было расставлено множество столов, за которыми русские чиновники принимали армянских беженцев без всяких формальностей, вручая по царскому рублю на каждого члена семьи и особый документ, дававший им право в течение года беспрепятственно устраиваться по всей Российской Империи, пользуясь бесплатно всеми видами транспорта. Здесь же было налажено кормление голодных людей из полевых кухонь и раздача одежды нуждающимся. Русские врачи и сестры милосердия раздавали лекарства и оказывали неотложную помощь больным, раненым и беременным» [227].