Ложь и правда о советской экономике - Спицын Евгений Юрьевич

Между тем, судя по архивным документам, как в Министерстве сельского хозяйства, так и в Бюро Совета Министров СССР по сельскому хозяйству и заготовкам, которое возглавлял Г. М. Маленков, в 1949–1950 годах готовился еще ряд решений по вопросам аграрного производства, в частности проекты Постановлений ЦК и СМ СССР «О мерах по укреплению финансового хозяйства, увеличению денежных доходов и неделимых фондов в колхозах» и «О мерах по дальнейшему развитию животноводства в колхозах и совхозах», однако они так и не были приняты [252]. Тем не менее высшее руководство страны постоянно уделяло особо пристальное внимание вопросам сельского хозяйства и на исходе сталинской эпохи приняло еще ряд очень важных документов, в том числе Постановление ЦК ВКП(б) от 4 января 1952 года «О социалистическом соревновании в промышленности и сельском хозяйстве» и два Постановления Совета Министров СССР от 29 августа и 4 ноября 1952 года «О мерах по обеспечению колхозов и совхозов собственными семенами, улучшению семеноводства и повышению качества семян сельскохозяйственных культур» и «О мероприятиях по улучшению конструкций выпускаемых сельскохозяйственных машин, разработке новых машин и повышению качества их изготовления» [253].

Однако после смерти И. В. Сталина выполнение всех этих грандиозных планов было свернуто, и уже в конце апреля 1953 года остановлены все работы по планированию и созданию новых лесозащитных полос, а также по селекции и выращиванию нового посадочного материала. Более того, по личному распоряжению Н. С. Хрущева, который 7 декабря 1953 года в «довесок» к высшему партийному посту Первого секретаря ЦК, не будучи членом союзного правительства, возглавил новое Бюро Совета Министров СССР по сельскому хозяйству и заготовкам и был введен в состав Президиума Совета Министров СССР [254], многие лесополосы были вырублены, несколько тысяч прудов и водоемов, предназначенных для разведения высокопородных рыб, были заброшены, а более 570 лесозащитных станций ликвидированы. Но обо всем этом более подробно мы поговорим в следующей главе.

Надо сказать, что в современной либеральной историографии, в частности в работах В. Ф. Зимы, В. П. Попова, А. Н. Чепурды, М. Эллмана и других авторов [255], по-прежнему бытует устоявшееся мнение, что предпринимавшиеся государством меры по подъему сельского хозяйства страны оказались малоэффективными для качественного роста аграрного производства и выполнения плановых заданий IV пятилетки. Так, по их голословным утверждениям, урожаи зерновых, картофеля, овощей, сахарной свеклы, бобовых, льна и других технических и продовольственных культур из-за хронического недофинансирования, острой нехватки сельхозтехники, органических и минеральных удобрений и крайне низкой продуктивности колхозного труда оставались в основном на довоенном уровне. Более того, знаменитые «зверские налоги» на личное подсобное хозяйство всех колхозников и единоличников, получившие свое звучное название по имени многолетнего министра финансов Арсения Григорьевича Зверева, фактически удушали его и делали совершенно нерентабельным. По данным этих авторов, в 1950 году общая валовая продукция сельского хозяйства страны составила всего 99% от довоенного уровня, хотя по плану пятилетки должна была превзойти его на 27%. Более того, производство зерновых культур от довоенного уровня составляло всего 82%, картофеля — 77%, а овощей — 69%. Даже в относительно благополучном 1952 году валовой сбор всех зерновых культур не достиг довоенных показателей, а их средняя урожайность составила на круг всего 7,7 ц зерна с га, что было даже ниже показателей царской России накануне Первой мировой войны. При этом подавляющее большинство колхозов оставались крайне слабыми и убыточными, и лишь отдельным крупным хозяйствам, во главе которых стояли такие «распиаренные властью» фигуры, как Федор Иванович Дубковецкий, Кирилл Прокофьевич Орловский, Макар Акимович Посмитный, Петр Алексеевич Прозоров и Полина Андреевна Малинина, удалось достичь относительно высоких показателей производства и стать визитной карточкой советского колхозного строя. Хотя в целом, как продолжает утверждать новая поросль домотканых антисталинистов (Е. В. Баев), «кризис в сельском хозяйстве, неизменно существовавший со времен коллективизации, приобрел хронический характер» и уже «достиг масштабов катастрофы». Этот непреложный факт не смог скрыть даже Отчетный доклад ЦК на XIX партийном съезде, в котором Г. М. Маленков якобы озвучил личную сталинскую вставку, что «зерновая проблема, считавшаяся ранее наиболее острой и серьезной проблемой, решена с успехом, решена окончательно и бесповоротно» [256].

Конечно, как верно указали ряд историков, в том числе профессор В. Л. Пянкевич [257], все эти и другие статистические данные нуждаются в дальнейшем серьезном изучении, однако всем записным антисталинистам не грех уразуметь, что все проблемы развития советского аграрного производства в послевоенный период во многом стали результатом не злой воли советских вождей или лично товарища И. В. Сталина, а того, что нашей стране пришлось, во-первых, на пределе своих сил и возможностей в кратчайшие сроки восстанавливать на круг почти 173 тыс. порушенных и разоренных колхозов, совхозов, сел, поселков и деревень и, во-вторых, вновь отдать приоритет развитию тяжелой индустрии и военно-промышленного комплекса, поскольку «коллективный» Запад во главе с США, породив «холодную войну», уже с начала 1946 года взял жесткий курс на бескомпромиссную борьбу с нашей страной и ее экономическое удушение, в том числе посредством масштабной гонки вооружений. Именно поэтому куда более авторитетный автор и признанный знаток советской экономики профессор Г. И. Ханин особо отметил, что в области аграрного производства также «имелись внушительные достижения» и уже «к концу пятилетки был достигнут довоенный уровень продукции сельского хозяйства», и, «учитывая тот огромный урон, который оно понесло в период войны, этот результат можно считать весьма значительным. Примерно такими же были показатели в сельском хозяйстве всех западноевропейских стран, существенно меньше пострадавших от войны» [258].

Между тем, по оценкам ряда авторов (К. Калинин) и по данным Статистического сборника «Государственный бюджет СССР за четвертую и пятую пятилетки (1946–1950 и 1951–1955 гг.)», государственные капитальные вложения в сельское хозяйство страны в IV пятилетке были больше, чем за две предвоенные пятилетки вместе взятые [259].

Если в 1946 году они составили 12,9 млрд. руб., или 11,9% расходов на все народное хозяйство страны, то уже в 1950 году их объем составил 34 млрд. руб, или 21,6% расходной части всего госбюджета. Всего же за годы первой послевоенной пятилетки из государственного бюджета было направлено в сельское и лесное хозяйство почти 115,2 млрд. руб., основная часть которых пошла на техническое оснащение, создание новых и укрепление старых МТС, общее число которых выросло до 8,4 тыс. станций. За этот период машинный парк сельского хозяйства вырос до 595 тыс. тракторов, 211 тыс. зерноуборочных комбайнов и 283 тыс. грузовых автомашин. В результате мощность тракторного парка МТС, обслуживавших колхозы, увеличилась в 2 раза, число комбайнов — в 1,4 раза, а количество механизаторов выросло до 1,23 млн. человек, что позволило существенно поднять уровень механизации всего колхозного производства. Уже весной 1950 года вспашка паров и подъем зяби на колхозных полях на 92–93% производились тракторами, а 51% зерновых культур собирались комбайнами. Столь же разительные перемены произошли в электрификации села. Так, по данным Р. А. Белоусова, за годы IV пятилетки число сельских электростанций выросло с 7,7 до 21,8 тыс. (т.е. в 2,85 раза), а их мощность — с 199,5 до 793,8 млн. кВт. ч (т.е. почти в 4 раза), что качественно сказалось на жизни многих людей. Аналогичный качественный рост происходил и в производстве минеральных (азотных, фосфатных и калийных) удобрений, общий объем которых вырос с 1119 до 5492 тыс. тонн.