KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » История » Владимир Наджафов - Пакт, изменивший ход истории

Владимир Наджафов - Пакт, изменивший ход истории

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Владимир Наджафов, "Пакт, изменивший ход истории" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Мы предпочитали соглашение с так называемыми демократическими странами и поэтому вели переговоры. Но англичане и французы хотели нас иметь в батраках и притом за это ничего не платить! Мы, конечно, не пошли бы в батраки и еще меньше — ничего не получая.

И.В. Сталин. 1939. 7 сентября

В контексте темы советско-германского пакта о ненападении от 23 августа 1939 г. вопрос о причинах провала переговоров СССР с державами демократического Запада, Англией и Францией, о совместном противодействии агрессии нацистской Германии, которые шли в Москве на протяжении весны и лета 1939 г., имеет принципиальное значение. Ответ на него позволяет вплотную подойти к постижению международной стратегии Советского Союза, целей его предвоенного внешнеполитического курса, а заодно и достаточно близко подступиться к проблеме меры ответственности сталинского руководства за развязывание Второй мировой войны.

Не вдаваясь в подробности тройственных англо-фран- ко-советских переговоров (они достаточно документированы), ограничимся фактами самоочевидными. Советско- германский пакт был заключен в момент, когда политико-дипломатические переговоры с Англией и Францией, к середине августа 1939 г. вошедшие в фазу военных переговоров, все еще продолжались. После подписания втайне подготовленного пакта с нацистской Германией, вспоминает Н.С. Хрущев, члены Политбюро собрались за обеденным столом у И.В. Сталина, который «был в очень хорошем настроении, говорил: вот, мол, завтра англичане и французы узнают об этом и уедут ни с чем»{368}. На следующий день после оглашения советско-германского пакта глава советской военной делегации на переговорах маршал К.Е. Ворошилов заявил представителям западных стран, что «к сожалению, политическая ситуация настолько изменилась, что сейчас наши переговоры теряют всякий смысл»{369}. Насколько искренним было «сожаление» Ворошилова, неизвестно. Но стало известно, что он действовал строго по инструкциям Сталина (см. ниже).

Между тем как раз в связи с советско-германским пактом принято писать о выборе, перед которым стояла предвоенная международная дипломатия. Имеется в виду распространенное в историографии истолкование провала тройственных англо-франко-советских политико-дипломатических переговоров весной-летом 1939 года как последнего упущенного шанса предотвратить войну. Выбор, следовательно, полагают многие (и историки, и политики) был, но оказался невостребованным.

Напомним: советско-западные переговоры начались вскоре после того, как Сталин 10 марта 1939 г. с трибуны XVIII съезда ВКП(б) назвал западных государственных деятелей «провокаторами войны», стремящимися столкнуть СССР с Германией «без видимых на то оснований»{370}. Поэтому провальный исход переговоров представляется вполне закономерным. Вопрос в другом. Если, как заявлялось неоднократно из Кремля, антисоветские замыслы Англии и Франции были ясны сталинскому руководству еще до начала переговоров, то в чем заключались цели Советского Союза на этих переговорах? Зачем они велись вообще? Вопрос тем более уместен, что практически параллельно с объявленными советско-западными переговорами шли тайные советско- германские переговоры — «разговоры» (В.М. Молотов) и «беседы» (И. Риббентроп).

Обреченность советско-западных переговоров в Москве стала окончательно очевидной в начале августа 1939 г., когда дипломатическим переговорам предстояло перейти в стадию переговоров военных. 2 августа на приеме у В.М. Молотова делегаций Англии и Франции на переговорах, прибывших на прием в сопровождении послов этих стран, при обсуждении вопроса о составе военных миссий нарком иностранных дел СССР (он же глава советского правительства) выразил негодование по поводу выступления в британской палате общин заместителя министра иностранных дел P.O. Батлера, который «представил советскую формулу (при обсуждении на переговорах вопроса о «косвенной агрессии». — В. Н.) так, будто Советское правительство хотело нарушить независимость Прибалтийских государств. Советское правительство, напротив, хотело гарантировать эту независимость». Английский посол У. Сидс, сообщая в Лондон о приеме, в заключении писал: «Г-н Молотов был иным человеком, чем при нашей прошлой встрече, и я чувствую, что наши переговоры понесли серьезный ущерб»{371}. Что касается советского желания «гарантировать» независимость прибалтийских государств, то уже летом следующего года все три республики Прибалтики, Эстония, Латвия, Литва, стали новыми союзными республиками в составе СССР.

В архиве МИД Российской Федерации сохранился рукописный текст, написанный рукой К.Е. Ворошилова на бланке народного комиссара обороны СССР, предположительно под диктовку И.В. Сталина. Это — инструкция (из восьми пунктов) главе советской делегации на переговорах с военными миссиями Англии и Франции. В инструкциях, данных до открытия военных переговоров, совершенно ясно прослеживается установка на их провал. Для этого предлагалось воспользоваться обсуждением вопроса о полномочиях западных делегаций — проверить, насколько готовы они подписать военную конвенцию с СССР (пункты второй и третий). В случае, говорится в инструкции, если англичане и французы «все же» будут настаивать на переговорах, то свести их к дискуссии по проблеме «свободного пропуска» советских войск через территории Польши и Румынии (пункт шестой). А поскольку эти страны хорошо представляли, что значит впустить к себе советские войска, и заранее заявили о своем отказе, Ворошилову предписывалось заявить, что «мы не считаем возможным участвовать в предприятии, заранее обреченном на провал» (пункт седьмой){372}. (Видимо, публикация таких красноречивых документов, тексты которых говорят сами за себя, независимо от пристрастий составителей серии «Документы внешней политики СССР», и явилась причиной того, что тома этой серии выходят не регулярно: например, с 2000-го года, когда вышел 24-й том, прошло десять лет, прежде чем появился следующий, 25-й том.)

Разумеется, не в последнюю очередь надо упомянуть и о судьбоносном решении Политбюро ЦК ВКП(б), о котором впервые стало известно из сообщения учрежденной Съездом народных депутатов СССР Комиссии по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года. Принятое 11 августа 1939 г., непосредственно в канун советско-западных военных переговоров (они начались на следующий день), решение Политбюро санкционировало (в развитие уже шедших длительное время закулисных советско-германских контактов) официальное обсуждение предложения немецкой стороны о размежевании взаимных, Германии и СССР, интересов в Восточной Европе{373}.

Германская сторона, и уже не впервые, выражала готовность «договориться по всем вопросам», касающимся граничащих с СССР восточноевропейских стран — от Финляндии на севере до Румынии на юге. Однако, сообщал временный поверенный в делах СССР в Германии Г.А. Астахов из Берлина 8 августа, немцы готовы вести переговоры «лишь на базе отсутствия англо-франко-советского военно-политического соглашения». Писал он и об их (немцев) целях: «…чтобы этой ценой нейтрализовать нас в случае своей войны с Польшей»{374}. В тот же день 11 августа, вслед за решением Политбюро, за подписью главы советского правительства и наркома иностранных дел В.М. Молотова в советское полпредство в Берлине пошла телеграмма с указанием, что «перечень объектов, указанный в Вашем письме от 8 августа, нас интересует» и что «разговоры о них» следует вести в Москве{375}.

Предпочтение, которое еще до начала советско-западных переговоров отдавалось договоренностям с Германией (подробнее об этом говорилось в главах 3 и 4), получило формальное добро от самой высокой инстанции Советского Союза — от Политбюро ЦК ВКП(б). Которое, в свою очередь, было предопределено волей Сталина.

12 же августа, когда было принято принципиальное решение Политбюро, новый посол США в СССР Л. Штейнгардт вручал свои верительные грамоты М.И. Калинину, члену Политбюро и номинально главе государства. В часовой беседе, доносил посол в Вашингтон, глава государства «старательно» избегал высказываться о советской позиции в Европе, но «охотно и долго» говорил о советско-японских отношениях{376}.

И уже на следующий день А. Гитлер, принимая министра иностранных дел Италии Г. Чиано, оценивал обстановку в Европе в связи с приближающимся германо-польским вооруженным конфликтом как крайне благоприятную для себя: «Россия не предпримет ничего. Переговоры в Москве характеризовались полным провалом. Франко-британские военные миссии были направлены в Россию исключительно, чтобы прикрыть крупную политическую неудачу. Наоборот, очень благоприятно развиваются русско-германские контакты, и именно на этих днях поступило русское предложение направить в Москву германского представителя, который должен вести переговоры относительно пакта дружбы»{377}.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*