Россия и борьба Греции за освобождение. От Екатерины II до Николая I. Очерки - Арш Григорий Львович

Заняв позиции в горном районе Тырговиште-Кымпулунг и ожидая результатов переговоров Г. А. Строганова с Портой, в ходе которых, как надеялся А. Ипсиланти, будут учтены пожелания восставших греков, командующий повстанческими силами решил придерживаться строго оборонительной тактики. Через каймакамов (заместителей) назначенного Портой нового валашского господаря С. Каллимахи он известил турецких дунайских пашей, что прекращает военные действия, но в случае турецкого вторжения в Валахию и нападения на него будет защищаться до последней крайности [305].

Из лагеря Ипсиланти в Тырговиште Александру I были посланы «чаяния и пожелания греков», о которых говорилось в письме А. Ипсиланти Г. А. Строганову от 31 марта (12 апреля) 1821 г. В прошении «начальников вооруженных греков» российскому императору от 9 (21) апреля 1821 г. [306] отмечалось, что греки всегда надеялись на помощь «могучей единоверной им державы, православных монархов почитаемой России» в деле освобождения. Греческие капитаны напоминали, что как только Россия выступала против «врагов христианской веры», вместе с ней и «греческая нация спешила с большим рвением пролить последнюю каплю своей крови».

Как в свое время А. Ипсиланти, в письме к Александру I греческие военачальники призывали царя стать «спасителем греческой нации». В то же время, учитывая ненависть царя к революционным движениям и тайным обществам, проявившуюся в его ответе на обращение А. Ипсиланти, командиры повстанцев стремились представить освободительное восстание греков как чисто религиозное, основанное на тех же принципах, которые исповедует сам Александр I. Рост надежд греков на освобождение связывался с образованием Священного союза. Происхождение же тех обществ, которые возникли в Греции и сыграли роль организатора восстания, рассматривалось в их обращении как результат деятельности библейских обществ, которым покровительствовал Александр I. Что же касается роли А. Ипсиланти, то в обращении говорилось, что «некоторые уполномоченные» избрали его «генеральным уполномоченным Греции», для того чтобы предотвратить анархию, в которую попадает «нация, освободившаяся от тирании». Представленная в этом документе версия истории Филики Этерии расходится с ее действительной историей: командиры греческих повстанческих сил стремились повлиять на Александра I, побудить его отнестись более благосклонно к восстанию греков. В начале апреля 1821 г. перспективы для греческого дела из лагеря Тырговиште выглядели довольно безрадостно: общебалканское восстание, на которое рассчитывали А. Ипсиланти и его сподвижники, не произошло, а вести о восстании, начавшемся на Пелопоннесе в конце марта 1821 г., до них еще не дошли. В письме греческих командиров создавшаяся ситуация рисовалась в весьма мрачных тонах: «В то время как мы надеялись на всеобщий взрыв, ужасная измена расстроила наши великие замыслы. Тираны нас опередили, они разоружают наших братьев в Греции и держат уже обнаженной саблю, чтобы по первому знаку деспота начать резать миллионы людей». Греческие военачальники обращались к заступничеству императора, чтобы предотвратить эту резню.

Изолированные от мощного национально-освободительного восстания, поднимавшегося в Греции, командиры греческой повстанческой армии в Валахии не выдвигали в своем обращении к императору России конкретных предложений о новом политическом статусе греческих областей, ограничившись общей декларацией о целях своего выступления. «Мы взялись за оружие, – писали они, – не для того, чтобы победить турецкую нацию, не для того, чтобы захватить территории, но для того, чтобы заставить власти дать нам законы, открыть нам путь к благоденствию, позволить нам свободно поклоняться сыну и слову Божию, для того, чтобы на нас не смотрели больше как на скотов и зачислили наконец нас в разряд людей».

Что же касается будущности самой греческой повстанческой армии в Валахии, то командиры ее, чтобы избежать превращения Дунайских княжеств в театр войны, выражали готовность покинуть их без борьбы, если им будет указан безопасный путь в Грецию. Обращение «начальников вооруженных греков» к Александру I было получено в Петербурге лишь в конце мая 1821 г. К этому времени ситуация для этеристского войска в Валахии катастрофически ухудшилась.

Как уже говорилось, уходя из Бухареста в Тырговиште, А. Ипсиланти написал Г. А. Строганову, прося его советов. Но советов этих он не получил, в чем руководитель восстания упрекал посланника позднее в записке для российского правительства о своем заключении в Австрии [307]. Молчание российского дипломата объяснялось теми непреодолимыми препятствиями, с которыми он столкнулся в своих попытках восстановить спокойствие в Дунайских княжествах, не прибегая к силе. По получении сообщения А. Ипсиланти о том, что он прекращает военные действия в ожидании исхода переговоров, Строганов немедленно известил об этом Порту. Российский представитель предпринял затем большие усилия, чтобы предотвратить вторжение турок в княжества. Для этого он предлагал вывести повстанческие силы Ипсиланти из Валахии и Молдавии и интернировать их в Бессарабии или Трансильвании. Для самого же А. Ипсиланти посланник стремился обеспечить беспрепятственный выезд из Валахии через австрийские владения на любой континент, исключая Европу [308]. Однако предложения Строганова натолкнулись на жесткую бескомпромиссную позицию Порты, не желавшей ни в какой форме вести переговоры с «мятежником» Ипсиланти, а также на сопротивление венского двора, считавшего его «опасным революционером».

В начале мая 1821 г. значительные турецкие силы вторглись в Дунайские княжества. Положение повстанцев Ипсиланти, значительно уступавших неприятелю по численности и вооружению, стало крайне серьезным. Оно еще более усугубилось в результате возникшего у А. Ипсиланти конфликта с руководителем начавшегося в январе 1821 г. народного антифеодального восстания Тудором Владимиреску. Обвиненный без достаточных оснований в сотрудничестве с турками, он был казнен в лагере Ипсиланти 27 мая (8 июня) 1821 г. [309] Исход борьбы решила битва при Дрэгэшани 7 (19) июня 1821 г., в которой армия Ипсиланти потерпела тяжелое поражение и начала быстро распадаться.

Участь самого А. Ипсиланти была трагической: он и его братья были заманены на австрийскую территорию и подверглись жестокому заключению, продолжавшемуся более шести лет. Заключение это разделили ближайшие друзья и сподвижники А. Ипсиланти [310].

Александр I одобрил репрессивные меры, принятые австрийскими властями в отношении греческих революционеров. Новый же император Николай I, после того как 6 июля 1827 г. в Лондоне представителями Англии, России и Франции был подписан известный договор, завершивший эволюцию политики петербургского кабинета в греческом вопросе: от осуждения освободительного восстания к признанию права греческого народа на самостоятельное существование, решил предпринять демарш с целью освобождения А. Ипсиланти и его братьев. Соответствующая депеша была направлена 9 (21) августа 1827 г. послу России в Вене Д. П. Татищеву, о чем тот известил А. Ипсиланти.

Австрийский император Франц I дал согласие на освобождение греческих узников, но, не желая выпускать из-под своей власти этих, с его точки зрения, «опасных бунтовщиков», оговорил условие, что братья Ипсиланти останутся жить в австрийских владениях под полицейским надзором [311].

25 ноября 1827 г. (н. ст.) узники покинули место своего последнего заключения – крепость Терезиенштадт (Терезиен) в Чехии. Путь А. Ипсиланти и его братьев лежал в Верону, город в австрийских владениях в Италии, который они избрали для своего жительства. Но, прибыв 9 декабря 1827 г. в Вену, бывшие узники должны были прервать свой дальнейший путь из-за плохого состояния здоровья А. Ипсиланти. В Вене имели место последние контакты вождя греческих революционеров с посольством России.