Артур Конан-Дойль - Торговый дом Гердлстон
Эзра на мощном сером жеребце скакал немного впереди, однако сержант все-таки сумел его догнать.
- Прошу прощения, сэр, - сказал он, поднося руку к козырьку своего кепи, - не слишком ли быстро мы скачем? Эдак мы загоним лошадей!
- Если мы поймаем негодяев, то пусть! - ответил Эзра. - Я готов каждому из вас купить по дюжине лошадей, лишь бы они не ушли от нас.
Молодой коммерсант говорил твердым голосом и уверенно держался на лошади, хотя голова у него разламывалась от боли. Снедавшая его ярость прибавляла ему силы, он грыз от нетерпения усы и шпорил коня так, что по шелковистым бокам заструилась кровь. Богатство, репутацию, а главное, месть - вот что обещало ему удачное завершение этой ночной погони.
Сержант и Эзра скакали теперь рядом, стремя в стремя и голова в голову, а полицейские - чуть сзади.
- Милях в двух отсюда на дороге есть дом, - сказал сержант. - Там мы о них что-нибудь узнаем.
- С дороги они ведь не могли свернуть, верно?
- Навряд ли, сэр. Так оно быстрее. Да и скакать прямо через степь дело опасное. Того и гляди, угодишь в какую-нибудь яму.
- Если они едут по дороге, мы их нагоним, - заявил Эзра. - Веди она хоть прямо в ад, я не остановлюсь, пока не догоню их.
- Мы с вами, сэр! - воскликнул сержант, заражаясь упрямым упорством своего спутника. - Если лошади выдержат, то мы нагоним их еще до рассвета. А вон и огонек в окне дома!
Дорога в этом месте изгибалась дугой, в конце которой слабо мерцало желтое пятно света. Когда они с ним поравнялись, то обнаружили, что это открытая дверь; на ее пороге стоял с трубкой во рту коренастый бур, заложив руки в карманы штанов.
- Добрый вечер, - сказал сержант, и маленький отряд остановил взмыленных коней. - Кто-нибудь проезжал по дороге до нас?
- Много тысяч человек проезжало по ней до вас, - ответил бур и вынул трубку изо рта, чтобы удобнее было смеяться.
- Сегодня вечером! - раздраженно крикнул сержант.
- Да, одна компания проехала тут меньше чем час назад. Три человека. И гнали они своих лошадей так, будто решили их доконать.
- Хватит! Вперед! - крикнул Эзра, и они вновь помчались по широкой белой дороге.
Они миновали Блуотерс-Дрифт в два часа ночи, а в половине третьего были у фермы Ван Хейдена. К трем часам Моддер остался далеко позади, в четверть четвертого они уже неслись по главной улице небольшого городка Якобсдала, но с боков их обессилевших лошадей срывались хлопья пены. На улице им встретился полицейский патруль.
- Тут кто-нибудь проезжал? - крикнул сержант.
- Три человека четверть часа назад.
- Они проехали дальше?
- Да. Не останавливаясь. Но лошади у них были совсем измучены.
- Вперед! - властно крикнул Эзра. - Вперед!
- Четыре лошади почти падают, сэр, - сказал сержант. - Они больше и шагу не ступят.
- Так обойдемся без них!
- Может быть, прихватим патрульных? - предложил сержант.
- Нам надо будет прежде сообщить об этом в участок, - сказал якобсдалский полицейский.
- Поменяйтесь с ним лошадьми, сержант! - крикнул Эзра. - До участка он и на вашей доедет. Ну, а уж мы с вами их непременно догоним. Вперед, в галоп!
Они снова поскакали бешеным карьером, и мирные бюргеры Якобсдала просыпались от дробного перестука копыт.
Когда городок остался позади, преследуемых и преследователей уже ничто не разделяло. Последние не сомневались, что увидеть беглецов им мешает только темнота, и эта мысль придавала им новые силы. Сержант на свежем коне скакал во главе отряда, пригнувшись и наклонившись вперед, чтобы не замедлять бег лошади. Прямо за ним несся Эзра на своем благородном сером жеребце, и окровавленный платок трепетал и бился на его волосах. Он сидел, выпрямившись в седле, и губы его были сложены в злобную улыбку. В правой руке он держал револьвер со взведенным курком. Ярдах в ста позади двое отставших полицейских изо всех сил работали шпорами и хлыстом, чтобы заставить своих изнемогающих лошадей продолжать скачку. На востоке разгоралась розовая полоска, предвещая утро, и над степью разливался серый свет. Внезапно сержант придержал коня.
- Кто-то едет нам навстречу! - крикнул он.
Эзра и полицейские остановили задыхающихся лошадей. В призрачном свете они разглядели приближавшегося к ним одинокого всадника. Сначала они предположили, что кто-то из беглецов решил повернуть назад, но вскоре убедились в своей ошибке. Никто из них прежде не видел этого человека. Однако пропыленная одежда и хлопья пены на боках усталой лошади яснее всяких слов говорили, что и он проехал за эту ночь немало миль.
- Вы не видели трех всадников? - крикнул Эзра, едва он приблизился.
- Я даже разговаривал с ними, - ответил незнакомец. - Они обогнали вас примерно на полмили.
- Вперед! Вперед! - закричал Эзра.
- Я везу важное известие из Ягерсфонтейна... - начал было незнакомец, но Эзра перебил его, яростно повторив "вперед", и лошади, напрягая одеревеневшие ноги, вновь пошли тяжелым галопом.
Эзра и сержант опять ускакали вперед, а двое полицейских кое-как следовали за ними. Внезапно в тишине они различили впереди глухой топот, напоминавший щелканье кастаньет.
- Это они! - воскликнул Эзра, и полицейские сзади крикнули "Ура!", показывая, что и они поняли значение этого звука.
Кругом простиралась дикая, безлюдная местность - равнина здесь была лишена обычного скудного покрова зелени. Там и сям из бурой земли вздымались гранитные скалы, словно в незапамятные времена природе в этом краю были нанесены тяжкие раны и до сих пор из них торчали ее обнаженные кости. Когда Эзра и сержант полиции миновали крутой поворот дороги, они увидели впереди трех беглецов, окутанных облаком пыли. И почти в ту же минуту позади них раздался крик и послышался глухой удар. Оглянувшись, они увидели на дороге бесформенную кучу: лошадь первого полицейского упала от утомления и придавила всадника. Его товарищ остановился, чтобы помочь ему.
- Посмотрим, не ранен ли он! - крикнул сержант.
- Вперед! - потребовал Эзра, который при виде грабителей вновь впал в исступление. - Ни шагу назад!
- А вдруг он сломал шею? - проворчал сержант, беря в руки карабин. Держите револьвер наготове, сэр. Мы нагоним их через несколько минут, и они, наверное, окажут сопротивление.
Однако нагнали они беглецов даже раньше, чем предсказал сержант. Фаринтош понимал, что им не уйти, и, когда преследователей осталось всего двое, решил прибегнуть к хитрости. Ярдах в ста впереди дорога снова круто поворачивала - воспользовавшись этим, он и его товарищи спрыгнули с лошадей и залегли в кустах. Когда Эзра на сером коне и сержант на гнедом вылетели из-за поворота, их встретил треск частых револьверных выстрелов из кустов, и серый конь с глухим ржанием упал на колени, смертельно раненный в голову. Эзра тотчас вскочил на ноги и бросился к засаде, а сержант, которому пуля царапнула щеку, спрыгнул с лошади и последовал за ним. Бурт и Фаринтош встретили их плечом к плечу со всем англосаксонским мужеством, которое обычно сопутствует англосаксонской жестокости. Бурт кинулся на сержанта и ударил его в шею ножом. Фаринтош выстрелил в полицейского, но получил пулю от Эзры. Бурт, увидев, что его товарищ упал, проскочил между нападающими, сильно пнув Эзру в бок, прыгнул на лошадь сержанта и умчался прочь - ни одна из пуль, которые посылал ему вслед сержант, не достигла цели. Что касается Уильямса, то в самом начале схватки он ничком упал на землю и теперь, извиваясь от страха всем тощим телом, молил о пощаде.
- Кончено! - злобно сказал Эзра, глядя вслед беглецу. - Гнаться за ним не на чем.
- Еще немного, и со мной тоже было бы кончено! - ответил сержант, вытирая кровь, струившуюся из раны, которая, правда, была не столько опасной, сколько болезненной. - Он меня сильно зацепил.
- Ничего, мой друг, вы в накладе не останетесь. А ну, вставай, мерзавец! - добавил он, обращаясь к Уильямсу, который все еще корчился на земле.
- Пощадите, мистер Гердлстон! - завопил тот, вцепляясь в сапоги Эзры длинными худыми пальцами. - Это не я вас ударил, а мистер Бурт. И грабил вас тоже не я, а мистер Фаринтош. Я бы с ним ни за что не пошел, да только я знал, что он священник, и ничего дурного не ждал. Я возмущаюсь вами, мистер Фаринтош, очень возмущаюсь. И очень рад, что мистер Гердлстон застрелил вас.
Бывший священник сидел, опираясь спиной о трухлявый пень. Он прижимал руку к груди, и при каждом вздохе в его ране раздавался зловещий свист, а изо рта брызгала струйка крови. Взгляд его стекленеющих глаз был прикован к тому, кто его застрелил, а на губах у него играла странная улыбочка.
- Подойдите сюда, мистер Гердлстон, - прохрипел он. - Подойдите сюда.
Эзра подошел к нему с лицом неумолимым, как судьба.
- Вы меня прикончили, - еле слышно сказал Фаринтош. - Странная смерть для человека, который был лучшим выпускником своего курса в Тринити, магистром, сэр, удостоенным Джексоновской премии. Но что толку от этого сейчас, верно? Кто бы подумал тогда, что я умру, как пес, в этой пустыне? А впрочем, так ли уж важно, как именно умирает человек? Не сверни я с честного пути, так, пожалуй, прожил бы еще несколько лет и умер бы, возможно, настоятелем собора Святого Патрика. Но что из этого? Я хорошо пожил! - При воспоминании о былых греховных радостях глаза умирающего заблестели, и он продолжал: - Если бы я мог снова прожить свою жизнь, то ничего не стал бы менять. Я ни в чем не раскаиваюсь, сэр. Не желаю ни хныкать на смертном одре, ни искать короткого пути в рай. Но я хотел сказать вам другое. В горле у меня клокочет, но, наверное, вы разбираете мои слова. Вы ведь встретили всадника, направляющегося в Якобсдал, верно? Эзра угрюмо кивнул.
