Николай Скоморохов - Боем живет истребитель
…Пока мы сражались в воздухе, наземные войска вели активную подготовку к новому наступлению.
Недалеко от аэродрома находился полигон. На нем беспрестанно ревели танковые моторы, столбом стояла пыль. Что там происходит? В один из дней мы посетили полигон и увидели тренировку пехотинцев. Автоматчики, пулеметчики, бронебойщики занимали полигонные траншеи, всевозможные хода сообщения, щели, а затем над их головами шли тяжелые танки.
– Бои предстоят тяжелые, мы психологически закаляем молодых солдат, – пояснил нам командир стрелкового батальона.
Это посещение оставило глубокий след в нашем сознании: мы еще раз убедились, насколько тяжел труд «царицы полей», прониклись еще большим стремлением как можно лучше, активнее обеспечивать боевые действия наземных войск.
Чем ближе дело к Ясско-Кишиневской операции, тем больше внимания к нашей подготовке. Сначала – полеты на освоение района предстоящих боевых действий, изучение характера обороны противника. Затем мы приняли участие в учениях. Далее на специальных полигонах отрабатывали наиболее эффективные способы поражения наземных целей.
Впервые в истории советских ВВС силами нашего корпуса было осуществлено сплошное перспективное фотографирование обороны противника на всю оперативную глубину.
Мы вели усиленные разведывательные полеты. Летчики достигали портов Измаил, Тульча, Браилов, Галац, определяли наличие судов, устанавливали их классификацию, облетали железнодорожные узлы, вели наблюдение аа шоссейными дорогами, засекали места сосредоточения войск и техники противника, скопления его резервов.
Неустанно трудились в эти дни инженеры, техники, механики. Особенно хочется отметить инженера полка старшего техника-лейтенанта И. Мякоту, техников-офицеров И. Кошеленко, В. Лебедева, М. Миранцова, Ф. Ники-фирова, Н. Шкатова, механиков сержантов А. Братцева, В. Геренко, А. Дмитриева, ефрейторов Марию Глазунову, Валентину Смолину, Раису Исайкину, красноармейцев И. Варенникова, Анну Корнилкину, Г. Снидо, Веру Сушеву и многих других, чьи золотые руки снаряжали и готовили в полет наши боевые машины.
Haс неоднократно посещали работники политотдела, выступали с лекциями и беседами. Активно работали партийные и комсомольские организации, пропагандисты и агитаторы.
Лейтенант Прожеев использовал любую возможность, чтобы привести с летчиками, техниками, механиками читку газет, прослушивание сводок Совинформбюро. Лучшие из лучших принимались в партию. Такой чести в нашей эскадрилье удостоились Василий Калашонок и Борис Горьков.
Теперь все чаще и чаще заходила речь об интернациональном долге советского воина-патриота, о нашей освободительной миссии. Мы начали изучать подготовленные политотделом материалы о военно-политическом и экономическом положении Румынии, Болгарии, Югославии, Венгрии.
Невольно думалось: неужели побываем в этих государствах, принесем им освобождение от фашизма?
В эти же дни произошло одно радостное событие: к нам прибыла делегация из города Новомосковска Днепропетровской области, чтобы вручить самолеты, приобретенные на средства трудящихся. Визит не был случаен: наша 295-я Краснознаменная, ордена Кутузова II степени истребительная авиационная дивизия удостоилась в свое время почетного наименования Новомосковская.
И вот на аэродроме выстроились новенькие боевые самолеты с броской надписью на бортах «Новомосковский колхозник».
Машины вручал лучшим из лучших глава делегации – секретарь городского партийного комитета. Воздушные бойцы, удостоившиеся чести летать на подаренных им самолетах, поклялись, что оправдают доверие народа новыми победами в схватках с ненавистным врагом.
Было приятно сознавать, что волна народного патриотического движения, начатого моим земляком – саратовцем Ферапонтом Головатым, докатилась и до нас, принесла нам также необходимые новенькие самолеты-истребители. Мы знали, что до этого такая же партия боевых машин от комсомольцев Дальстроя была вручена 5-му гвардейскому истребительному полку.
Мне хорошо был знаком этот полк – под Харьковом мы базировались с ним на одном аэродроме. В нем служил еще один мой земляк, ставший Героем Советского Союза в сентябре 1943 года– незадолго до своей трагической гибели, – Иван Никитович Сытов. Старожилы-харьковчане наверняка помнят, как над площадью Дзержинского вел воздушный бой один наш истребитель с четырьмя «мессерами», два из которых были уничтожены отважным советским летчиком – лейтенантом Иваном Сытовым.
Горько сознавать, что такого человека нет уже в живых. Он был достоин получить первым этот подарок.
Знали также, что самолеты, построенные на средства трудящихся Запорожской области, были вручены эскадрилье Героя Советского Союза В. И. Попкова, позже награжденного второй Золотой Звездой.
Мы терпеливо ждали своей очереди.
Но не просто ждали, а старались заслужить столь высокую честь своими делами.
Приезд делегации вылился в большой, светлый праздник.
Утро нового дня, связанное с грустным прощанием с гостями, вернуло нас к обычным боевым будням.
Враг пытался беспрестанно штурмовать с воздуха наши позиции. Он вел разведывательные полеты. В небе то и дело завязывались горячие схватки.
К этому времени в полку произошли некоторые существенные перестановки. Командиром 2-й эскадрильи назначили Дмитрия Кравцова, его заместителем – Олега Смирнова. Третью принял старший лейтенант Петр Якубовский – его разведэскадрилью расформировали, он вернулся в свой родной полк.
Прошел слух, что нашего начальника штаба подполковника Н. М. Сергеева забирают в оперативный отдел армии.
Что ж, Николай Михайлович вполне заслуживал такого выдвижения. Он – старый вояка, дрался еще с басмачами, затем окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе. Дело свое знал превосходно. Всегда спокойный, уравновешенный, образцово выполнял возложенные на него разнообразные обязанности. Для полка такой начальник штаба был просто кладом, расставаться с ним никому не хотелось. Но слухи подтвердились. Сергеев от нас ушел, а на его место назначили моего старого знакомого – майора Г. Горнова.
Разве мог кто-нибудь подумать тогда, что такое перемещение, кроме огорчений, ничего всем нам не принесет? К сожалению, именно так и произошло. А что касается Григория Онуфриенко, то придет время – и в его военной судьбе оно сыграет роковую роль…
С уходом Смирнова в эскадрилье стало меньше опытных воздушных бойцов. Командиром звена вместо Смирнова был назначен Калашонок, появился у нас еще один новичок – лейтенант Николай Козлов.
Пока что мы не имели боевых потерь. В эскадрилье охотников их тоже не было, за исключением Кузнецова, не сумевшего выйти из штопора. Хотелось и сейчас так подготовить людей, чтобы победы оплачивались как можно меньшей ценой, а не так, как это было у Алексея Артемова. Он сбил тринадцать самолетов, но и сам потерял десять машин. Когда в последний раз пришел пешком с боевого задания, товарищи поздравили его с возвращением, но все-таки сказали словами Маяковского:
– «Юбилей-не елей», впредь будь искусным в бою, сохраняй своего верного друга – самолет.
6 июня, как известно, после почти двухлетних проволочек свершилось, наконец, долгожданное событие: открылся второй фронт.
Гитлеровцам, конечно, было над чем задуматься. Успехи Красной Армии способствовали усилению национально-освободительной борьбы в оккупированных странах, росту противоречий в блоке фашистских государств.
Долгим, очень долгим было наше ожидание. Многие уже потеряли было веру в вероятность его открытия.
Наступившее предгрозовое затишье командование дивизии решило использовать для отдыха летного состава. Был организован пятидневный профилакторий. Там я встретился с Валентином Шевыриным – моим бывшим ведомым.
Приятно было узнать, что он стал настоящим воздушным асом, имеет солидное число сбитых вражеских самолетов. Об одном успешно проведенном им бое молва как-то докатилась даже до нас. Он был тогда ведущим четверки, а сражаться пришлось в общей сложности с пятьюдесятью четырьмя Ю-87. Наша четверка сбила шесть вражеских самолетов, и половину из них сразил Шевырин.
Мы прекрасно провели с ним время. Купались. Ловили рыбу. Вспоминали минувшие бои, старых знакомых.
– Все сожалеют, что ты ушел из полка, – сказал как-то Валентин, – И понимают, что так тебе лучше, а все равно сожалеют. Наш Устинов скоро уходит на курсы, вот и был бы у нас комэском…
– Должность меня не прельщает, – ответил я. – Есть вещи поважнее.
– Например?
– Ну, хотя бы уверенность в том, что тебя никто не унизит…
– Ты имеешь в виду Ермилова? Он все такой же. Сам в боях не бывает, а других поучает. И не смей ему перечить – наживешь недруга на всю жизнь.
– Странно, что никто его не поставит на место.
– Начальство не знает. А те, что пониже, – молчат, не хотят связываться с ним.
