Вадим Муханов - По следам Азербайджанской Демократической Республики
Одновременно с выступлением рабочих 27 апреля началось наступление частей 11-й Красной армии, в авангарде которых двигалась группа из четырех бронепоездов с двумя ротами десанта. Стремительное движение этой группы вызвало полную панику в рядах азербайджанских аскеров, не имевших ни малейшего желания воевать с Советской Россией. Короткие бои произошли на железнодорожных станциях Ялама, Худат и Хачмас, однако практически не задержали движение советского отряда, который шел в хвосте отступавшего азербайджанского бронепоезда. Уже вечером броненосный авангард занял узловую станцию Баладжары, расположенную всего в 14 км от Баку. Отступление носило стихийный характер, который иногда принимал совсем неприличные формы. Как с негодованием вспоминал Аскеров-Кенгерлинский, «большевики наступали с такой быстротой и стихийностью, что согласно телеграфному донесению губернатора полосы отчуждения отступавшие азербайджанские броневики вынуждены были довести свою скорость до 60 верст в час».
В пять часов утра головной бронепоезд «Третий Интернационал» подошел к бакинскому вокзалу, где был встречен рабочими во главе с руководством АКП(б). К 30 апреля в Баку уже вошли основные части и штаб 11-й армии, которые сопровождали главные организаторы операции Киров и Орджоникидзе. Именно Орджоникидзе послал в тот же день телеграмму Ленину с кратким докладом: «С 27 на 28 в два часа ночи власть в Баку перешла к Азербайджанскому Ревкому, провозгласив Азербайджанскую Советскую Республику. В 4 часа ночи вошли бронепоезда» [16] .
Первая обстоятельная телеграмма пошла в Москву за подписями Кирова и Орджоникидзе 4 мая 1920 года: «Энтузиазм населения, особенно мусульман и рабочих, не поддается никакому описанию, может быть сравнен только с Октябрьским в Петербурге с той разницей, что здесь не было никаких столкновений».
Основное внимание, конечно же, уделялось нефтяному вопросу: «Всюду полный порядок. Промыслы, коммерческий флот в полной неприкосновенности. Запасов нефтяных продуктов свыше 300 миллионов пудов, месячная добыча 20 миллионов пудов» [17] . В эти майские дни 11-я Красная армия занимала другие районы Азербайджана, и в течение двух недель большая часть республики оказалась под контролем красноармейских частей.
Подчеркнем, что вхождение частей 11-й армии в Азербайджан состоялось с минимумом боестолкновений, имевших кратковременный характер, и минимумом потерь, вызванных нежеланием азербайджанской армии воевать с русскими. Показательно, что не верил в серьезность обороны от Красной армии и сам военный министр республики генерал Мехмандаров, заявивший, что вся азербайджанская армия не выстоит и против одного русского батальона. Так и оказалось. Стремительному продвижению кавалерийских частей и отряда бронепоездов правительство Азербайджанской Демократической Республики ничего не смогло противопоставить. Задача, стоявшая перед Красной армией – быстро занять территорию Бакинской губернии, – была выполнена. Азербайджанские части вскоре были влиты в состав Красной армии.
Важно отметить, что ее вступление и свержение правительства республики не вызвало ожесточенного сопротивления и массовых антисоветских выступлений в Баку и окрестностях, что лишний раз доказывает крайне низкую поддержку правительства и его курса со стороны населения. Правительство страны рассталось с властью при первой же попытке отнять ее, что также говорит о шаткости его позиций в отличие от Грузии и Армении, где ряд антиправительственных выступлений, подготовленных по инициативе Москвы, провалился.
В Азербайджане Красную армию действительно принимали хорошо, надеясь на улучшение экономической ситуации в республике. Вспыхнувшие летом 1920 года выступления ни в коем случае нельзя приписывать реакции местного населения на свержение правительства республики – это было прямым ответом на неоправданно жесткие действия, если хотите репрессии, советской власти. Предельная жесткость была продолжена и при подавлении этих восстаний, обернувшись значительными потерями среди населения Азербайджана, как военного, так и гражданского.
Окончание Бакинской операции вовсе не закрепляло Восточное Закавказье и Каспийское побережье за Советской Россией, контролю которой угрожало военное присутствие англичан на Каспии, в иранском порту Энзели, ставшем военно-морской базой британских сил в регионе. Только после захвата Энзели и выдавливания с Каспия этого противника в мае 1920 года можно говорить об устранении всякой угрозы Советскому Азербайджану и восстановлении российского контроля над всем бассейном Каспийского моря и его Кавказским побережьем.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Мустафа-заде Р.С. Две республики: Азербайджано-российские отношения в 1918–1922 гг. – М., 2006. – С. 44.
2. Борьба за победу Советской власти в Азербайджане 1918–1920: Документы и материалы. – Баку, 1967. – С. 367.
3. Мустафа-заде Р.С. Указ. соч. – С. 65.
4. Коджаман О. Южный Кавказ в политике Турции и России в постсоветский период / Пер. с англ. И. Стамовой. – М., 2004. – С. 50.
5. РГАСПИ. – Ф. 85. Оп. 13. Д. 3. Л. 2.
6. Там же. – Ф. 85. Оп. 13. Д. 4. Л. 2—2об.
7. Коджаман О. Указ. соч. – С. 48.
8. РГАСПИ. – Ф. 85. Оп. 13. Д. 13. Л. 9.
9. Мустафа-заде Р.С. Указ. соч. – С. 130.
10. РГАСПИ. – Ф. 80. Оп. 13. Д. 1. Л. 2; Ленин В.И. Полное собрание сочинений. – М., 1978. – Т. 51. – С. 163–164.
11. Большевистское руководство. Переписка. 1912–1927: Сборник документов. – М., 1996. – С. 119.
12. Там же. – С. 120.
13. РГАСПИ. – Ф. 85. Оп. 6. Д. 15. Л. 5.
14. Ленин В.И. Указ. соч. – С. 178.
15. РГАСПИ. – Ф. 85. Оп. 13. Д. 5. Л. 1.
16. Борьба за победу Советской власти в Азербайджане 1918–1920: Документы и материалы. – Баку, 1967. – С. 477.
17. Большевистское руководство. Переписка. 1912–1927: Сборник документов. – М., 1996. – С. 122.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Накануне Февральской революции главной движущей силой национального движения мусульман Закавказья являлась немногочисленная интеллигенция и буржуазия. В ходе долгих поисков национальной идеи у местной элиты оформились два альтернативных национально-политических проекта: российский, подразумевавший под собой идею национально-культурной автономии в составе империи, и турецкий, представлявший собой идею «великого Турана», в состав которого войдут закавказские тюрки.
Первый появился в период революции 1905–1907 годов, когда мусульманская интеллигенция края начала постепенно втягиваться в бурную общероссийскую общественно-политическую жизнь. Именно тогда были сформулированы первые программные требования – равных гражданских прав для мусульман Закавказья и свободного развития национальной культуры. Второй проект возник под воздействием младотурецкой революции и развитием идей панисламизма и пантюркизма. При этом надо особо подчеркнуть, что тогда массовое национальное и политическое сознание азербайджанских тюрок еще не проснулось. Мусульманские массы всколыхнулись под воздействием кровавых межэтнических столкновений, а потом снова вернулись в инертное состояние. Во многом это объяснялось тем, что интеллигенция и буржуазия не имели в своих руках необходимых инструментов для формирования массового самосознания. Предстояла большая долговременная работа в этом направлении, прежде чем идея местной тюркской идентичности укоренилась в сознании широких слоев мусульманского населения Закавказья.
Февраль 1917 года дал редкий шанс региональной мусульманской элите в ближайшем будущем удовлетворить не только местные социально-культурные нужды, но даже реализовать в рамках «демократической» России проект национально-территориальной автономии. Следует особо подчеркнуть, что с учетом уровня развития национального движения закавказских мусульман и особенностей региона (низкий уровень политического и национального самосознания широких слоев, малочисленность местной интеллигенции, высокая степень межнациональной напряженности), национально-территориальная автономия являлась той предельной моделью организации национальной жизни, которую местная элита могла успешно реализовать. Поэтому она и влилась в ряды общероссийского мусульманского движения.
К октябрю 1917 года мечта о национально-территориальной автономии, казалось, стала воплощаться в жизнь. Решения Съезда народов в Киеве, декларация Временного правительства о самоопределении народов – все это обнадеживало закавказских мусульман, однако история вскоре сделала резкий поворот в другую сторону.
Большевистский переворот в Петрограде расколол единое мусульманское движение, вынудив его членов разойтись по национальным квартирам. Одна из них – Закавказье – вскоре стала ареной борьбы большевиков с местными национальными силами, во главе которых стояли три ведущие партии – грузинских меньшевиков, дашнаков и мусаватистов. Последние активно включались в противоборство с большевиками за политическое преобладание в Восточном Закавказье, стремясь в то же время реализовать свой проект национальной государственности.
