Вадим Муханов - По следам Азербайджанской Демократической Республики
В 1920 году начались тесные контакты с представителями Мустафы Кемаля, ставшего у руля управления Турции, терпевшей крах в столкновении с Антантой. Как отмечает О. Коджаман, «наступление британских войск на Стамбул 16 марта 1920 г. оказало решающее влияние на характер советско-турецких отношений, склонив таких видных турецких лидеров, как Кязим Карабекир и Февзи Чакмак, к идее наладить связи с большевиками для получения от них военной помощи» [4] .
Действительно, кемалисты были сильно заинтересованы в помощи окрепшей России, в основном военно-технического характера, поэтому, в свою очередь, старались заинтересовать потенциального партнера. Например, турки предлагали использовать для захвата Азербайджана части, сформированные Халил-пашой в Дагестане. Кавказский краевой комитет отмечал, что «использование Халил паши в качестве командира мусульманской части которая будет идти впереди наших частей, его популярность и влияние в Азербайджанском правительстве может спасти промысла и запасы нефти от уничтожения» [5] .
Такие предложения вызвали большой интерес со стороны Москвы, особенно в свете опасности уничтожения нефтехранилищ и других объектов нефтедобывающей промышленности Баку по приказу правительства Азербайджанской Демократической Республики. Выяснилось, что Исполнительный комитет Турецкого национального движения приказал всем туркам, находившимся в Баку, подчиняться всем распоряжениям Кавказского краевого комитета [6] .
Как справедливо замечает О. Коджаман, «сближение с турками дало большевикам дополнительный шанс на успех в их кавказской кампании, так как теперь они могли перетянуть на свою сторону значительную часть мусульманского населения Кавказа» [7] . И большевики не преминули этим шансом воспользоваться, заставив турецкий фактор работать на себя в ходе Бакинской операции. Как докладывал Орджоникидзе Ленину сразу после взятия Баку, «весьма активную роль в пользу революции в Баку сыграли турецкие аскеры и офицеры, отряд которых пресек правительству возможность бежать из Баку» [8] . Р. Мустафа-заде вообще называет «близость стратегических устремлений кемалистской Турции и Советской России в данном регионе» важнейшим фактором падения Азербайджанской Демократической Республики [9] .
АЗЕРБАЙДЖАНСКИЙ ВОПРОС: СИЛОВОЕ РЕШЕНИЕ
«ВЗЯТЬ БАКУ НАМ КРАЙНЕ, КРАЙНЕ НЕОБХОДИМО...» Курс на силовое решение азербайджанского вопроса окончательно возобладал среди советского руководства в марте 1920 года, хотя и вызывал некоторые сомнения даже у Ленина. В связи с обострением советско-польских отношений руководитель Советской России задумался о целесообразности проведения силовой операции, ставя на обсуждение вопрос о продолжении дипломатического диалога. «Хан-Хойский, хотя полемизирует, но усиленно напрашивается на переговоры. Если бы все силы пришлось направить против Польши и Финляндии и если бы мирным путем можно было получить нефть, не следовало ли бы отсрочить там войну», – задается вопросом В.И. Ленин в письме Троцкому от 11 марта. Однако успокоительные донесения с Кавказского фронта, где шло успешное продвижение войск, окончательно утвердили лидера большевиков в правильности выбранного им варианта.
17 марта Ленин послал телеграмму членам РВС Кавказского фронта Смилге и Орджоникидзе, текст которой настолько полюбился исследователям, что практически каждый из них цитировал его в своей работе. Не будем выделяться и мы... «Взять Баку нам крайне, крайне необходимо. Все усилия направьте на это, причем обязательно в заявлениях быть сугубо дипломатичными и удостовериться максимально в подготовке твердой местной советской власти. Тоже относится к Грузии, хотя к ней относиться советую еще более осторожно» [10] , – призывал своих товарищей по партии глава Совнаркома.
Обсуждение вызвал не сам план Бакинской операции, а предполагаемое количество вовлеченных в нее сил, так как ухудшение положения на западном направлении (с Польшей) требовало переброски отдельных частей с Кавказа. 21 марта этот вопрос задал по прямому проводу председатель Реввоенсовета Троцкий Сталину, контролировавшему переброску подкреплений на Кавказский фронт: «После овладения вами Новороссийском и Грозным предполагается взять у вас 3 стр[елковые] дивизии и 3 кавалерийские. Пополнения могут быть вам даны только с открытием навигации. Прошу ответить, считаете возможным при таких условиях немедленно вести операцию для овладения и удержания Баку? Примите во внимание возможности поддержки Азербайджана Грузией... К этому прибавляю: Желательно заключить сделку с Грузией, обещав ей полную неприкосновенность и нефть. Считаю возможным снять с Кавфронта для Зап[адного] фронта не 6 дивизий, а 4» [11] .
Сталин подтвердил возможность сокращения советской группировки на Кавказе без ущерба успеху запланированной операции, прислав весьма оптимистическую телеграмму: «У Кавфронта имеется не менее 25 стрелковых и 10 кавалерийских дивизий, по-моему, можно взять оттуда 6 дивизий против поляков согласно Вашего предположения. Остальными силами можно смело удержать Бакинский район. Грузины не опасны, если обещаем нейтралитет» [12] .
Продвижение 11-й Красной армии вызывало повышенное внимание Ленина, так как было напрямую связано с решением острого нефтяного вопроса, ведь на кону стояли грозненские и бакинские промыслы. Ленин требовал сохранения и неукоснительного выполнения запланированных темпов наступления армии на Северном Кавказе. В общем-то его мало интересовали потери как среди красноармейцев, так и среди мирного населения региона, что ярко иллюстрирует гневная телеграмма вождя членам РВС фронта Смилге и Орджоникидзе, вызванная задержкой с захватом Грозного: «Нам по зарезу нужна нефть, обдумайте манифест населению, что мы перережем всех, если сожгут и испортят нефть и нефтяные промыслы и, наоборот, даруем жизнь всем, если Майкоп и особенно Грозный передадут в целости.» [13] .
На закрепление советской власти на Кавказе выделялись значительные средства, например, только под Чечню в марте 1920 года СНК выделил 200 млн. рублей в качестве своеобразной помощи для горцев. Эту сумму на Северный Кавказ привез Н. Нариманов, срочно переведенный в регион в преддверии Бакинской операции [14] .
СИЛОВОЕ РЕШЕНИЕ. В начале апреля 1920 года части 11-й Красной армии вышли на границу Азербайжданской Демократической Республики и стали усиленно готовиться к дальнейшему броску вглубь страны. К этому времени был проведен специальный анализ ситуации в республике, позволивший сделать вывод о значительных шансах на успех предстоявшей операции. Главное, что отмечалось, – слабая поддержка населением правительства республики и его политики.
Помимо армейских частей в Бакинской операции принимал участие и Красный флот. По предложению Тухачевского и Орджоникидзе была задействована вся имевшаяся на Каспии флотилия под командованием Раскольникова. Ее участию придавалось важное значение. «Для успеха операции на Баку необходимо участие в ней всей флотилии Раскольникова. Ввиду того прошу, во что бы то ни стало выслать просимых 6 тысяч пудов угля, с таким расчетом, чтобы он был доставлен в Петровск не позднее 27 апреля» [15] , – писал командующий Кавказским фронтом Сталину, курировавшему в то время все поставки на фронт.
Начало самой операции можно датировать 24 апреля 1920 года, когда все партийные организации Бакинского района АКП(б) по приказу ее Центрального комитета были переведены на военное положение и переподчинены специальному Боевому штабу, руководившему подготовкой и проведением вооруженного восстания в Баку. Все члены партии разбиты по районным ячейкам, превратившимся во временные боевые отряды. 27 апреля ЦК Коммунистической партии Азербайджана образовал Временный революционный комитет во главе с Н. Наримановым, который и предъявил ультиматум правительству республики, оказавшемуся совершенно не готовым к такому развитию событий или, возможно, уже смирившемуся со скорой потерей власти. Как отмечал очевидец тех событий А. Аскеров-Кенгерлинский, «правительство встретило известие о приближении большевиков с преступной небрежностью и легкомыслием».
Вооруженные рабочие отряды быстро взяли под контроль нефтяные промыслы, правительственные учреждения, почту, телеграф, вокзал и радиостанцию (схема была успешно апробирована еще в октябрьские дни 1917-го в Петрограде). Полиция и военные части разоружались, а оружие незамедлительно передавалось для формирования новых рабочих дружин. Полицейский полк «Ярдым алай» практически полностью перешел на сторону восставших, то же самое сделали разагитированные матросы канонерских лодок «Ардаган» и «Карс». Были блокированы все выезды из города, что позволило рабочим дружинам и турецким добровольцам захватить вагон с ценностями на сумму около 100 млн. рублей. В ночь на 28 апреля парламент согласился с ультиматумом Азревкома, и в 2 часа ночи власть перешла к нему. Азербайджан был незамедлительно провозглашен Советской Республикой.
