Лебедева Н.С. - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)
С течением времени возникло мнение, которое распространилось во всей армии, что фельдмаршал Кейтель является «поддакивателем» Гитлера, что он предает интересы армии. То, что он изо дня в день вел постоянную борьбу с Гитлером по самым различным вопросам и теми силами, которые оказывали на него со всех сторон влияние, генералы не видели, да они и не интересовались этим...
Подсудимый Кейтель за 37 лет военной службы, включая мировую войну, пришел к убеждению, что принцип повиновения является самой прочной опорой, на которой зиждется армия и тем самым безопасность страны.
Проникнутый значением своей профессии, он служил кайзеру, Эберту и фон Гинденбургу, а потом и Гитлеру, который выступал для него в роли руководителя государства.
То, что Гитлер оказывал сильное влияние на этого человека, который восхищался им и которого он полностью подчинил себе, является фактом, который признал сам Кейтель.
Это нужно принять во внимание, чтобы понять, как могло произойти, что Кейтель составлял и рассылал приказы Гитлера, которые были несовместимы с традиционными взглядами германского офицера, как, например, приказы, предъявленные советским обвинением (документы С-50, ПС-447)...
Подсудимый Кейтель открыто заявил во время допроса, что он сознавал преступный характер приказов, но думал, что он не может уклониться от выполнения приказов верховного главнокомандующего вооруженными силами и главы государства, который имел право последнего слова при рассмотрении всех возражений...
Последняя и во многих случаях обоснованная надежда Кейтеля состояла в том, что командующие и подчиненные им командиры войсковых частей на практике, в пределах их компетенции и ответственности, вообще не будут применять суровых, даже бесчеловечных приказов или будут выполнять умеренно.
Кейтель при занимаемом им положении стоял перед дилеммой: либо неповиновение, выражающееся в отказе передавать приказы, или выполнение указаний о передаче приказов.
Мог или должен ли был он что-либо сделать и что именно, я буду рассматривать в другой связи. Здесь речь идет о том, чтобы выяснить, как получилось, что Кейтель передавал приказы, которые, бесспорно, санкционировали совершение военных преступлений и преступлений против человечности, и что он не увидел той грани, на которой должен был кончиться долг повиновения солдата в его наиболее строгой трактовке. Произошло это вследствие того, что он считал необходимым соблюдать долг повиновения и верность, в которой он присягнул верховному главнокомандующему, а также вследствие того, что видел в приказе главы государства обстоятельство, освобождающее его от собственной ответственности...
Необходимо рассмотреть вопрос, освобождают ли эти факты подсудимого Кейтеля от уголовной ответственности.
Кейтель не оспаривает того, что несет тяжелую моральную ответственность. Он признал, что тот, кто в этой ужасной драме играл хотя бы небольшую роль, не может чувствовать себя свободным от моральной ответственности за действия, в которые был втянут...
Подсудимый Кейтель признал, что приказы Гитлера нарушали нормы международного права. Устав установил, что солдат не может для своего оправдания ссылаться на приказ своего начальника или правительства...
Правовая проблема заговора в том разрезе, в котором ее ставило обвинение, рассмотрена моими коллегами доктором Штамером и доктором Хорном.
Мне кажется, что сам характер заговора несовместим с задачами солдата и должностью Кейтеля в качестве начальника ОКВ.
Военное командование на Востоке мало соприкасалось с ОКВ, в том числе со штабом оперативного руководства. Когда я говорю «ОКВ», то имею в виду управление ОКВ, ибо всем известно, что Гитлер как верховный главнокомандующий вооруженными силами занимался всеми вопросами руководства войной, идеологической войной и вмешивался во все. Гитлер поддерживал постоянный контакт с главнокомандующим сухопутными войсками и его штабом, пока в декабре 1941 года он не взял на себя обязанности непосредственного командования сухопутными войсками.
Объединение в одном лице должности верховного главнокомандующего вооруженными силами (ОКВ) и главнокомандующего сухопутными войсками явилось, по-видимому, источником многих ошибок, приведших к обвинению в совершении тяжких преступлений со стороны ОКВ как управления или штаба и в аналогичном обвинении Кейтеля как начальника штаба.
Все, что Кейтель откровенно признал здесь, давая показания по комплексу вопросов, связанных с войной с Россией, возлагает на него уже достаточно большую ответственность, и он чувствует это. Понятно, что защита не только стремится, но и считает своим долгом четко установить в общем составе преступления по совершению ужаснейших зверств и неимоверных бесчеловечных злодеяний границы ответственности Кейтеля...
Учитывая тот обширный материал, который представило советское обвинение, в своей речи я могу остановиться только на сравнительно небольшой части документов и кратко резюмировать их.
В официальных отчетах, в которых выдвигаются обвинения против ОКВ, нет конкретных данных о том, что штаб ОКВ и Кейтель являются ответственными за организацию и осуществление злодеяний. Я не говорю здесь о фактической стороне этих документов, я указываю только на то, что Кейтель, находясь на своем посту, не имел ни полномочий, ни возможности отдавать приказы, которые привели к совершению преступлений...
В документах Кейтель или ОКВ, по крайней мере, названы в качестве несущих ответственность. Но имеется и много таких официальных документов, которые приводились в речах обвинения в качестве доказательств вины Кейтеля и в которых даже не упоминается имя подсудимого и нет указаний на ОКВ... Я могу только просить Трибунал просмотреть и остальные документы в этой связи, чтобы установить, являются ли документы, предъявленные в целях установления вины Кейтеля и ОКВ, действительно таковыми...
Далее я говорю о тех обвинениях, которые представило французское обвинение об участии ОКВ и Кейтеля в событиях в Орадуре и Тулле.
Французское обвинение выдвигает против подсудимого Кейтеля индивидуальные обвинения в военных преступлениях и преступлениях против человечности. Речь идет об обвинении в убийстве французских гражданских лиц без суда. При этом особо выделяются события в Орадуре и Тулле. Они изложены в докладе французского правительства (документ Ф-236). Французское обвинение заявило: «Вина Кейтеля во всех этих событиях установлена».
Моей задачей не является говорить об ужасных событиях в Орадуре и Тулле. Как защитник подсудимого Кейтеля я должен исследовать, обоснованно ли утверждение обвинения о том, что подсудимый Кейтель виновен в чудовищных событиях или несет за них ответственность.
Бесспорно, что Кейтель не принимал непосредственного участия в этом преступлении. Таким образом, вывод о виновности подсудимого может быть сделан только на основании занимавшегося им поста. Обвинением не было предъявлено никаких приказов, которые имели бы подпись Кейтеля. Таким образом, если вообще можно говорить о непосредственной ответственности, то Кейтель не принадлежит к кругу непосредственно ответственных лиц...
Господин председатель! Перед тем, как начать рассмотрение вопроса о заложниках, я хочу теперь с разрешения Суда остановиться на тяжелых обвинениях, связанных с приказом «Мрак и туман». Пожалуй, нет ни одного приказа, который во время разбирательства Трибуналом настоящего дела сильнее врезался бы в память, чем приказ «Мрак и туман».
По приказу «Мрак и туман» подозрительные лица тайно отправлялись в Германию и об их местопребывании не давалось никаких сведений, так как объявление о наказании, а именно — лишении свободы, не может действовать устрашающе в оккупированных областях вследствие ожидающейся амнистии по окончании войны.
Подсудимый Кейтель имел совещание с начальником юридического управления вооруженных сил и начальником абвера Канарисом, который являлся автором письма от 2 февраля 1942 г. о том, что надо делать. Неоднократные представления Гитлеру о том, чтобы он отказался от этого способа действия или, по крайней мере, несколько ослабил абсолютную его секретность, не имели успеха, и поэтому в конце концов был представлен предъявленный здесь проект указа от 7 декабря 1941 г. ...
Как уже было сказано, подсудимому Кейтелю неизвестно было письмо от 2 февраля 1942 г. ...
Приказ «Мрак и туман», как его называли впоследствии, лежал тяжелым грузом на его совести. Кейтель не оспаривает, что данный приказ недопустим с точки зрения международного права и что это ему было известно...
Судя по результатам представления доказательств, следует полагать, что полицейские инстанции без ведома военных властей занимались всеми политическими подозрительными лицами, которые в соответствии с политическими мерами были перевезены из оккупированных областей а Германию и там помещены в концлагеря как заключенные согласно приказу «Мрак и туман». Судя по показаниям свидетелей, речь идет большей частью о людях, которые не были в результате обычного разбирательства в военных судах оккупированных областей приговорены к высылке в Германию.
