Джесси Байок - Исландия эпохи викингов
Хутора, чьи хозяева сначала поддерживали одного годи, а затем стали поддерживать другого:
K. Лиственный обрыв
Торд сын Торарина поддерживал Торварда сына Торгейра, его же сыновья — Гудмунда Достойного.
Институт побочных жен и социальные эффекты, с ним связанные
По меньшей мере в течение первых веков эпохи народовластия годи был одновременно и обычным землевладельцем, бондом. Точнее, годи был бондом, который владел годордом или его частью. Саги обозначают таких людей словами goði (годи), bóndi (бонд), goðorðsmaðr (букв, «человек с годордом») или hǫfðingi (главарь, хёвдинг, мн. ч. hǫfðingjar, образовано от дисл. hǫfuð «голова», ср. англ. head, нем. Haupt). Практически на всем протяжении эпохи народовластия годи жили просто как богатые землевладельцы среди других, чуть менее богатых землевладельцев и не представляли собой никакого особого сословия или социального класса, определенного законодательно. Отсутствие барьеров между годи и бондами подтверждается тем, что браки между теми и другими были делом совершенно обычным. Связи между бондами и годи упрочивались дополнительно с помощью так называемого института побочных жен, когда годи брали к себе на содержание наложниц из других родов. Дети, рожденные от таких побочных союзов, считались незаконнорожденными, однако, несмотря на это, получали, как правило, весьма внушительное наследство. В такой ситуации у годи не было стимулов поддерживать «чистоту рода», как это было принято у аристократов в континентальной Европе.[187]
Жены в исландском обществе обычно принадлежали к тому же экономическому и социальному слою, что и их мужья, но зачастую не являлись единственными женщинами в жизни последних. В то же время и мужья, если судить по многочисленным примерам из саг, не являлись единственными мужчинами у своих жен. А поскольку люди жили на хуторах, удаленных друг от друга, внебрачные связи практически невозможно было хранить в тайне.[188] В эпоху заселения многие женатые мужчины, как бонды, так и годи, имели наложниц-рабынь[189], которые назывались по-древнеисландски frillur (ед. ч. frilla, точнее friðla, букв, означает «возлюбленная» и связано с дисл. friðr «мир» и рус. «приязнь»). В течение XI века рабство в Исландии отмерло, но институт наложниц — побочных жен остался. Такие женщины иногда происходили из семей, равных по статусу роду мужа, но все же чаще из родов статусом пониже.
Когда женщина делалась побочной женой влиятельного человека, ее авторитет в глазах родни вырастал, а годи зачастую смотрели на родичей своих побочных жен как на надежных союзников, ничуть не хуже законных деверей и шурьев. В ряде ситуаций побочные жены имели большую свободу действовать в своих интересах, нежели если бы они состояли в законном, но не слишком удачном браке. Известна исландская пословица: «Лучше с добрым человеком жить наложницей, чем с мерзавцем законной заложницей»[190]; впрочем, точный возраст этой пословицы установить трудно.
В «Сером гусе» о побочных женах не сказано практически ничего, но саги, особенно саги о событиях XII–XIII веков, содержат столь значительный объем информации о них, что один ученый написал буквально следующее: «Ни один читатель „Саги о Стурлунгах“ и саг о епископах не может не прийти к очевидному выводу: иметь наложницу или нескольких было в Исландии эпохи народовластия едва ли не обязательно; во всяком случае, речь идет о неотъемлемом элементе исландской культуры».[191] Согласно этим источникам, в XIII веке, а вероятно, и раньше, «побочный брак» заключался как формальное соглашение. Ситуации, когда влиятельные годи заводили побочных жен, описываются в сагах как шаги по расширению сети родственных связей — обычный брак имел в этом смысле ограничения. Побочные браки упрочивали позиции годи как возможного представителя или союзника других влиятельных родов. Семьи же, поставлявшие побочных жен, тоже получали прибыль в виде упрочения уже их собственных связей с властной элитой. Особенно важны побочные браки стали в XIII веке, когда эффективность судов и тингов в плане обеспечения обычным землевладельцам защиты и безопасности значительно снизилась.
Социальная иерархия
Норвежское право, в отличие от исландского, различало для свободных людей несколько социальных статусов, своего рода сословий, в частности, свободные работники отличались от свободных землевладельцев, а те — от аристократов и государственных чиновников высоких и низких рангов. Свободный человек попадал в один из следующих классов:
просто свободный человек (дисл. rekspegn), как правило, не землевладелец, впрочем, это зависело от региона;
«свободный невотчинник» (дисл. árborinn maðr) — владелец независимого хутора, однако такого, который не был унаследован от предков;
так называемый хёльд или вотчинник (дисл. hǫlðr или óðalsbóndi) — тоже владелец хутора, но унаследованного от предков и, стало быть, неприкосновенного; земля в распоряжении такого человека именовалась вотчиной или одалем (дисл. óðal — слово, связанное с лат. allodium, означающим семейную неотчуждаемую собственность на землю);
королевский дружинник (дисл. hirðmaðr), наемный служащий;
лендрманн (дисл. lendr maðr, букв, «оземеленный человек»), как правило, аристократ-землевладелец и вассал конунга (местная власть лендрманнов была традиционной — некогда это были так называемые херсиры, дисл. hersir, местные военачальники; превращение херсиров в лендрманнов завершилось в течение XI века);
конюший (дисл. stallari);
наконец, человек мог быть ярлом (дисл. jarl, аналог графа в континентальной феодальной иерархии).
За нанесение телесных повреждений или убийство человека из каждой из этих категорий полагалось платить штрафы — виру — разного размера[192], в то время как в «Сером гусе» вира в шесть марок (48 законных унций) полагалась за телесные повреждения любому свободному человеку, будь то годи или бонд.[193] В сагах, однако, мы видим, что реальный размер виры все-таки зависел от того, насколько уважаемым в обществе человеком был пострадавший.[194]
Отсутствие границ между социальным статусом годи и бондов подтверждается и словами договора, заключенного между исландцами и норвежским королем, конунгом Олавом сыном Харальда (правил в 1015–1030 гг.). Договор, изначально устный, был впервые скреплен клятвой во времена правления Олава. Затем, ближе к концу века, он был перенесен и на пергамент, когда официальные представители Исландии прибыли в Норвегию, дабы в третий раз принести соответствующие клятвы.[195] Копия этого, уже письменного, соглашения сохранилась в составе «Серого гуся»[196] и является древнейшим документом об Исландии, написанным на древнеисландском языке. Этот договор оставался в силе до самого конца эпохи народовластия (т. е. до 1262–1264 гг.), и в нем не делается различий между годи и бондами, а сказано лишь: «Находясь в Норвегии, исландцы пользуются теми же правами [réttr], что и хёльды [hǫlðr]». Право в данном случае надо понимать как возможность требовать возмещение за телесные повреждения или оскорбления. Как уже было сказано выше, хёльд в Норвегии — это свободный человек, владеющий наследственным хутором, одалем.[197]
Из этой формулировки, надо полагать, следует, что статус хёльда удовлетворял всех исландцев без различия, как бондов, так и годи. Более старая версия договора, согласно норвежским законам Гулатинга, устанавливала срок пребывания в Норвегии, после которого статус исландца мог быть пересмотрен: «Исландцы, которые приехали в страну по торговым делам, будут иметь статус хёльда. Если же исландец остается здесь в течение трех зим, то после этого он будет иметь такие права, о каких согласятся свидетельствовать люди».[198] Договор с конунгом Олавом также определял права норвежцев на территории Исландии и исландцы не стали различать норвежцев согласно норвежской системе социальных рангов, а предоставили любому норвежцу те же права, что и любому свободному исландцу (дисл. [rétt] slikan sem landz menn).[199]
Ввиду отсутствия сословной разницы между бондами и годи исландская традиция требовала, чтобы годи вели дела со своими тинговыми напрямую. В «Сером гусе» записано право свободного человека выбирать себе годи по собственной воле[200] — право, возможное лишь в ситуации, когда власть не связана с той или иной территорией:
