Герберт Хьюит - Рожденный с мечом в руке. Военные походы Эдуарда Плантагенета. 1355—1357
Тем временем наступила очередь идти вперед и ударить по врагу следующей французской «баталии», которой командовал герцог Орлеанский. Но вместо этого вся она ушла с поля боя. О причине этого по меньшей мере странного поступка мы можем лишь догадываться, но он решил судьбу сражения. Самая жестокая схватка еще не началась, но (английские военачальники не могли видеть этого, но сегодняшний историк может) с того момента, как эта значительная часть французских войск отказалась сражаться, победа французов была почти невозможна. Англичане получили передышку, численное превосходство французов стало меньше, и в других французских отрядах стали думать о том, не уйти ли им тоже с поля. Уходившие сели на коней и покинули место боя, сохраняя порядок. По приказу короля Иоанна II дофин и его братья в сопровождении очень многочисленной охраны тоже покинули поле боя. Некоторые англичане решили, что настало время действовать, вскочили на коней и помчались в погоню.
Но время преследовать врага еще не наступило. Самая большая и дисциплинированная «баталия» французов под командованием самого короля осталась цела, и в тот момент, который показался королю удобным, он повел ее (разумеется, пешком) против усталой армии принца. Нападавшим пришлось пройти большее расстояние, чем людям дофина. Когда англичане увидели вдали этот большой отряд свежих воинов в доспехах и Орифламму (запрестольная хоругвь аббатства Сен-Дени. – Ред.) над ним, возникшая у них уверенность в удачном исходе боя пропала. Этот момент стал испытанием для их силы духа.
Против этого мощнейшего удара французского короля англичане приняли три меры. За время короткого затишья не раненные в бою солдаты всех трех английских «баталий» были объединены в одно упорядоченное войско. Затем капталь де Бюш получил особое задание – с небольшим конным отрядом пройти милю или две, под прикрытием сначала маленького холма (возле нынешней железнодорожной станции), затем зарослей, и незаметно для французов оказаться у них в тылу. Сделав это, он должен был подать сигнал принцу, развернув знамя Святого Георгия, а потом атаковать французов. В-третьих, английские тяжеловооруженные конники и очень многие конные лучники получили приказ сесть на коней.
«Баталия» короля приближалась; солдаты принца были готовы встретить ее на конях; был получен сигнал от капталя; принц приказал атаковать, и все, кто мог сидеть на лошади, помчались на французов. Бой был кровопролитным. Воины сражались врукопашную. Противоборствующие армии то продвигались вперед, то отходили назад. Как мы уже говорили, они постепенно теряли строй, и сражение распадалось на отдельные локальные бои, в которых, как подразумевает Бейкер, англичане, полностью осознававшие свое положение, дрались с той яростью и беспощадностью, которые придает человеку отчаяние. В разгар этой схватки до них долетел крик людей капталя, которые теперь были за спиной у французов. Затем эти люди пошли в атаку, и воины французского короля внезапно увидели, что окружены. Это был сильнейший психологический удар по французам. Яростный бой продолжался, и, наконец, многие французы в панике бежали, а остальные были убиты или захвачены в плен. Среди пленных были сам король и его четырнадцатилетний сын Филипп.
Хотя французам и не удалось нанести удар по врагу, длинный список убитых в этом сражении французских дворян и простых воинов свидетельствует, что они сражались отчаянно и на поле шла жестокая битва.
Завершая этот краткий рассказ о военной стороне битвы, мы не можем не упомянуть о споре по поводу того, где стояла и в каком порядке была построена французская армия в воскресенье и понедельник 18 и 19 сентября. Названия мест и особенности рельефа позволяют установить, где находится поле боя и где стояли на нем в воскресенье английские войска. Но нет указаний на точное местоположение французов (кроме того, что они стояли очень близко от англичан). Хронисты, описывая сражение, не называют и направление, в котором двигались французы (кроме, разумеется, того, что они атаковали англичан). Поскольку король Иоанн пришел по дороге, ведущей в Лимож, было сделано предположение, что его люди провели ночь с субботы на воскресенье возле Бовуара, в воскресенье стояли лагерем лицом к позиции англичан на расстоянии от полумили до двух миль от них и что французские «баталии» были расставлены в обычном порядке (эшелонированно).
Французские историки внесли вклад в наши данные об английской экспедиции, проверив названия мест, через которые проходила экспедиционная армия в Лангедоке, и определив место битвы при Пуатье. Они также высказали точку зрения, которая еще не полностью признана: что армия короля Иоанна II стояла не северо-западней, а западней английской армии, что три «баталии» были расположены не эшелонированно, а почти по прямой линии в направлении с севера на юг, что сам Иоанн и его «баталия» стояли на пригорке на Поле Александра в излучине Миоссона, а английская армия, оставив свою подготовленную позицию, передовая линия которой была вытянута в направлении с севера на северо-запад, сражалась возле реки[59].
Ни один хронист не утверждает напрямую, что французская армия занимала эту позицию, и это молчание многозначительно; разумеется, прозвучали заявления, что «тезис (французских историков) с военной точки зрения сам по себе невероятен». С другой стороны, некоторые фразы Бейкера и «Герольда Чендоса» можно истолковать как указания на то, что английская армия занимала именно эту позицию. Можно утверждать, что такое перемещение было разумным, по крайней мере по своему замыслу, и что с Поля Александра король Иоанн II мог прекрасно видеть поле боя. Это предположение нужно, конечно, оценить с учетом рельефа местности, а также характера и полководческих способностей военачальников. Мы оставляем последнее слово за военными экспертами. Если точка зрения французских историков будет принята, то капталь де Бюш, обходя французов, двигался на юго-запад и оказался в тылу войска Иоанна II со стороны брода Руссон. Некоторые другие тактические маневры тоже должны быть истолкованы иначе.
Что касается настроения в войсках, то у обеих сторон в этом отношении возникли интересные для нас сложности.
В английской экспедиционной армии среди старших командиров было около десяти или даже больше участников битвы при Креси. Кроме них, среди командиров были те, кто служил в Гаскони в 1345 – 1346 годах, и сыновья тех, кто сражался под командованием Эдуарда III в 1346 году. Их опыт боев с французами сочетался с чувством единства, возникшим за год активных боевых операций, и осознанием того, что в этот раз они должны сражаться за свою жизнь. Утром перед битвой англичане были настроены биться жестоко и беспощадно: они знали, что только огромное напряжение сил и величайшая стойкость спасут их в этот день. Их начальники могли полагаться на отвагу каждого из своих людей в отдельности. Но в точности их совместных действий начальники были не так уверены. Им предстоял не бой во время конного похода, когда дисциплина слаба, а решающее сражение, когда необходим строжайший контроль. А этот контроль иногда очень ослабевал.
После предсказуемых атак конницы произошли два совершенно непредвиденных события: сначала пешая атака французов и затем то, чего совершенно нельзя было предположить, – уход с поля большой части французской армии. Эти французы даже не стали наносить удар. Такое поразительное и непонятное поведение противника стало серьезной проверкой для способности англичан правильно оценивать ситуацию и подчиняться дисциплине. Бейкер сообщает, что уже во время короткой передышки после отступления конницы «наши военачальники удерживали победителей от преследования бегущего врага». О следующем перерыве в битве (после того, как отступила, сохраняя порядок, «баталия» дофина) он же пишет, что «исход сражения был неясен, пока французский король и его войска находились в соседней долине, и наши люди не должны были покидать поле в погоне за врагом».
И все же англичане постоянно рвались преследовать противника. Лорд Беркли не подчинился приказу, помчался в погоню и сам попал в плен. Другие тоже вскочили на коней и стали преследовать французов. Обстановка на поле становилась все сложней и запутанней. Наблюдатель, стоящий в удачно выбранном месте, мог бы видеть одновременно группы французов, стойко сражающихся с врагом, отступающий французский отряд, очень большое французское войско, стоящее рядом и готовое идти вперед, и отряды французов на конях, удалявшиеся с поля боя. Англичане, у которых не было такого хорошего обзора, делали собственные выводы из того, что видели, срывались с места и мчались в погоню, словно победа уже была одержана. Английские командиры то ли неверно оценивали ситуацию, то ли не могли удержать своих людей. Принц «был в замешательстве».
