Эрнест Лависс - Том 6. Революции и национальные войны. 1848-1870. Часть аторая
Уже предыдущий год был тяжелым. Саранча уничтожила жатву. В январе землетрясение разрушило несколько наиболее цветущих селений в Митидже. Не было весенних дождей, и засуха истребила хлеб и корма. Палящее лето сменила суровая зима с сильными холодами, снегом и наводнениями. Стада погибли, степные кочевники были разорены так же, как земледельцы Телля; сразу иссякли все источники пропитания. Туземцы не знали, что такое бережливость, они утратили привычку собирать запасы хлеба в зернохранилищах. Скоро их постигла страшная нужда. Кочевники с плоскогорий устремились на Телль, где уже свирепствовал голод. Множество голодающих толпилось на дорогах, у околиц деревень и городских ворот, всюду оставляя трупы. К голоду присоединился тиф. Несмотря на широкую помощь, общественная п частная благотворительность были бессильны облегчить столько горя. Погибло до 300 000 арабов. Архиепископ Лавижери в трогательном письме, где молил о помощи, сообщил Франции об ужасах голода. Ответственность за бедствия он всецело возлагал на администрацию арабских бюро. Он упрекал их в том, что они подготовили катастрофу, систематически сея рознь между туземцами и колонистами, ограждая мусульманское население от благодетельного влияния цивилизации. Вот плоды пресловутой «заботы» об интересах арабского народа!
Военная власть в смущении слабо защищалась, указывая на необычайное стечение бедствий, расстроившее все принятые ею меры предосторожности. Наиболее беспристрастные считали, что единственным средством для предотвращения подобных катастроф может быть только возобновление прерванной колонизации, которая быстро двинет вперед разработку естественных богатств Алжира и преобразует туземное общество. Таковы были выводы, к которым привело аграрное обследование 1868 года, руководимое графом Ле Гон. Во время сессии 1869 года Ле Гон при обсуждении бюджета предложил в качестве первых реформ расширение гражданской территории, передачу разЕерстки и взимания податей агентам финансового ведомства, введение выборного начала для избрания членов генеральных соЕетов и несменяемость алжирской администрации.
Большинство Законодательного корпуса еще не решилось принять этот план. Но правительство, сознавая, что необходимо изменить систему, учредило под председательством маршала Рандона комиссию для выработки проекта алжирской конституции. В своем замечательном докладе, автором которого был Арман Бегик, комиссия рекомендовала расширить гражданскую территорию, ввести в Законодательный корпус депутатов от колонии, а главное — создать автономную власть, «вверенную, безразлично, лицу военного или гражданского ведомства», с выборным верховным советом, который должен иметь свой местный бюджет, «вотированный в Алжире представителями Алжира». Этот тщательно обдуманный проект опирался на вполне ясные и верные принципы и предлагал по всем вопросам совершенно определенные решения. Но он даже не дошел до Сената. Соблазнившись видимой простотой туманной формулы, Законодательный корпус постановил распространить на Алжир действие общего французского права. 9 марта 1870 года он единогласно принял порядок дня, заявлявший, что «при современном положении вещей установление гражданского режима способно, по видимому, примирить интересы европейцев с интересами туземцев». Правительство, не сумевшее взять на себя инициативу, пошло по пути, указанному ему Законодательным корпусом. Оно освободило префектов от подчинения главнокомандующим провинций и организовало выборы в генеральные советы. В то же время оно изъявило намерение провести при поддержке палат более широкие реформы, но уже не успело выполнить это. Катастрофа 1870 года застала Алжир в самом разгаре реорганизации, в момент перехода от обреченного на упразднение военного режима к еще не сформированному гражданскому строю.
II. Сенегал и Западная Африка
Сенегал до губернатора Федэрба. Сенегал, окончательно занятый французами в 1817 году, состоял всего-навсего из двух центров — Сен-Луи и Гореи — с несколькими торговыми пристанями вдоль реки и на побережье. Сен-Луи, построенный на песчаном острове посреди реки, представлял собой кучу туземных соломенных хижин и деревянных шалашей, без улиц, набережной и мостов для сообщения с обоими берегами; жители терпели недостаток во всем, даже в питьевой воде. Запрещение продажи невольников подкосило безнравственную, но выгодную отрасль торговли, а освобождение рабов в 1848 году нанесло последний удар попыткам земледельческой колонизации. Единственным источником дохода осталась торговля камедью, которую покупали у правобережных мавров для вывоза в Европу. Но чтобы заниматься этой торговлей, нужно было подчиняться требованиям и капризам мавританских царьков, которые считали себя в праве разрешать или запрещать торговые сделки и взимали на основании обычного права натуральные платежи, размер которых менялся по их прихоти. Для них, также как для их левобережных соседей — уолофов и тукулёров («пестрых»), французы были только плательщиками, которых терпели, пока они платили. Ежегодно маленький черный повелитель с острова Сор являлся с видом сюзерена получать арендную плату за землю, на которой был расположен город Сен-Луи. Царь племени трарзы заявлял, что при первом же разрыве дружественных отношений он явится во французскую церковь в Сен-Луи и совершит там свой салам.
Губернатор Федэрб. Такое положение было нетерпимо. Негоцианты Сен-Луи и бордосские судохозяева обратились к правительству с просьбой положить этому конец путем более твердой политики, которая оградила бы безопасность торговли и достоинство Франции. Но последовательно проводить такую политику мог бы только настоящий, долго не сменяемый и планомерно действующий правитель. Они сами указали подходящего человека. Это был простой капитан, начальник инженерного корпуса Федэрб. В 1854 году он был произведен в чин батальонного командира и назначен губернатором Сенегала. Ему было всего тридцать шесть лет, но со времени окончания военной школы в Меце он почти все время служил в Алжире и колониях. «У нового губернатора, — скромно писал он позднее, — было то преимущество, что он в течение шести лет изучал в Алжире мусульманский мир, два года находился в сношениях с черными на Гваделупе… и за двухлетнее свое пребывание в Сенегале объехал всю колонию». Во цвете лет и в полном обладании физическими силами и замечательными умственными способностями, он выказал на своем новом посту не только широкий кругозор и плодотворную любознательность ученого, но и выдающийся организаторский и военный талант, огромную работоспособность и выдержку в труде, верность взгляда, быструю решимость и спокойное бесстрашие. Для его предшественников Сенегал был лишь переходной ступенью: с 1817 года здесь сменился тридцать один губернатор, считая и временных. Федэрб оставался на этом посту одиннадцать лет — с 1852 по 1861 год и с 1863 по 1865 год, неослабно неся под этим палящим солнцем бремя труда, почти превышающего человеческие силы. И он истощил свои силы. Только благодаря героическому напряжению воли он смог выдержать до конца лишения и труды войны 1870 года. Как известно, славный вождь северной армии, пораженный параличом, провел в кресле годы своей преждевременной старости. Но дело, которому он посвятил свою жизнь, было сделано. Из жалких французских факторий в Сенегале он создал колонию, ядро целой большой державы, контуры которой наметились уже при нем.
Борьба с маврами. Новому губернатору были даны весьма решительные инструкции, но средства, предоставленные в его распоряжение, были крайне скудны. Три батальона пехоты, в том числе два туземных, эскадрон спаги, разделенный на две части, и два артиллерийских батальона — таковы были военные силы, при помощи которых он должен был справляться с плохо вооруженными, но многочисленными и храбрыми врагами и изо дня в день побеждать их под страхом собственной гибели, ведя против них непрерывную кампанию то в безводных пустынях мавританской территории, то в неисследованных лесах вдоль южных рек или далеких окраинах по верхнему течению Сенегала, несмотря на климат, бездорожье и огромные расстояния.
Самыми близкими и беспокойными соседями французов были трарзы. Держа в своих руках пристани по нижнему течению реки, они обирали французских откупщиков; они ежегодно переходили на левый берег и грабили уолофов, которые бежали при их приближении, не смея защищаться. Поэтому вокруг Сея-Луи было пустынно. В 1855-году Федэрб предпринял охоту на отряды трарзов и отнял у них награбленную ими добычу. В то же время он дал жестокий урок обитателям У ало, которые, считая французов слабейшей стороной, соединились против них со своими притеснителями. У ало изъявил покорность. Но царек трарзов Мухаммед-Хабиб, в ответ на требование о прекращении сбора пошлин, об отказе от своих притязаний на Уало и о прекращении разбойничьих набегов в Уало, прислал дерзкий ультиматум: «Я получил твои условия, — говорил он, — а вот мои: увеличение платежей французов трарзам, бракна и уолофам; немедленное разрушение всех фортов, построенных французами; запрещение военным судам входить в реку; установление новых пошлин на получение воды и леса в Гэт-Н'Даре и Боп-Н'Киоре (у ворот Сен-Луи); наконец, до начала каких бы то ни было переговоров губернатор Федэрб должен быть с позором отослан во Францию».
