Александр Солженицын - Двести лет вместе. Часть вторая
В Париже с 1920 по 1940 издавался и ведущий литературно-политический журнал «Современные записки», основанный и ведомый эсерами – Н. Д. Авксентьевым, И. И. Фондаминским-Бунаковым, В. В. Рудневым, М. В. Вишняком и А. И. Гуковским. Отмечает Седых: «Из пяти [его] редакторов… – трое были евреями. В 70 книгах «Современных записок» находим беллетристические произведения, статьи на разнообразные темы и воспоминания большого числа авторов-евреев». – «Иллюстрированную Россию» – она «давала в год в виде приложения 52 книжки классиков или произведений эмигрантских писателей» – издавал М. П. Миронов, петербургский журналист, затем Б. А. Гордон (в прошлом владелец «Приазовского Края»)[461]. (В литературном мире эмиграции состояли и крупные русско-еврейские имена – Марк Алданов, Семён Юшкевич, уже упомянутые Жаботинский и Юлий Айхенвальд, М. О. Цетлин (Амари), – однако литературная жизнь в этой книге вообще не рассматривается: это отдельная большая тема.)
Тут место особо выделить фигуру и судьбу Ильи Фондаминского (рожд. 1880). И сам из состоятельной купеческой семьи, и в молодости женясь на внучке чаеторговца-миллионера В. Я. Высоцкого, он, вступив в новосозданную партию эсеров, «большую часть своего состояния и приданого жены пожертвовал на революцию»[462], на закупку оружия. В 1905 дал толчок началу всеобщей политической стачки в России и сам участвовал в эсеровском штабе восстания. В 1906 эмигрировал в Париж, где близко сошёлся с Д. Мережковским и З. Гиппиус, стал интересоваться христианством. Вернулся в Петроград в апреле 1917. Летом 1917 был комиссаром Черноморского флота, затем депутатом Учредительного Собрания, после разгона его скрылся. С 1919 снова в эмиграции во Франции – ив рассматриваемый здесь период жил в Париже. «Современным запискам» он отдал много души и постоянного труда; печатал там и серию своих статей «Пути России». Играл большую роль в культурной жизни эмиграции, всячески поддерживал русских писателей и поэтов. На какое-то время ему удалось даже создать «Русский театр» в Париже. «В смысле кипучести, разносторонности, неутомимости и бескорыстия его дел… Илье Исидоровичу в эмиграции не было равных»[463]. От эсерства он отошёл, став христианским демократом. Вместе с «созвучными» ему Г. П. Федотовым и Ф. А. Степуном стал издавать христианско-демократический «Новый Град». «Всё более тяготел в эти годы к православию»[464]. «В июне 1940 бежал из Парижа от наступающих немецких войск», но вернулся, в июле 1941 арестован и отправлен в Компьенский лагерь под Парижем, «по некоторым сведениям там крестился… В 1942 был депортирован в Освенцим и уничтожен»[465].
По собственно еврейским вопросам – самым значительным органом был, с 1920 по 1924, парижский еженедельник «Еврейская трибуна», выходивший одновременно на французском и русском языках при ближайшем участии М. М. Винавера и С. В. Познера. В нём печатались и многие уже упомянутые журналисты из других газет.
А из-за океана подавала свой голос созданная в 1910 в Соединённых Штатах газета «Новое русское слово», издателем которой с 1920 был В. И. Шимкин, а главным редактором (с 1922) М. Е. Вейнбаум. Он вспоминал: «Газету часто критиковали, и было за что; над ней подшучивали, и не всегда без основания. Но она пускала корни и завоёвывала читателя»[466]. (На ней теперь стоит: «старейшая русская газета в мире» – да если судить только по годам, то и на 2 года старше «Правды». А остальные повсюду – в разное время, по разным причинам – захирели.)
Русские газеты национального или правого направления – возникали в Софии, Праге, даже и суворинское «Новое время» продолжалось в Белграде как «Вечернее время», – но все они лопнули или быстро сходили на нет, не оставив заметного следа. (Издатель «Руси» в Софии был убит.) Парижское «Возрождение» под руководством Ю. Семёнова (однако не в короткие годы редакции Струве) «не гнушалось антисемитских выпадов»[467].
Уехавшие вскоре после прихода большевиков – и вообразить не могли, что за адская пляска разыгралась в России. Верить слухам казалось невозможно. Свидетельств из «белого» лагеря старались не слышать. Но вот русские демократические публицисты (кадетка А. В. Тыркова-Вильямс, высланная в 1922 социалистка Е. Д. Кускова, бежавший эсер С. С. Маслов) один за другим принялись, ошеломляя эмиграцию, сообщать печатно – что в Советской России быстро растёт народный антисемитизм: «Юдофобство одна из самых резких черт на лице современной России. Может быть, она даже самая резкая. Юдофобство везде: на севере, на юге, на востоке, на западе. От него не гарантирует ни уровень умственного развития, ни партийная принадлежность, ни племя, ни возраст… Даже принадлежность к еврейству не страхует от него»[468].
Такого рода утверждения были поначалу встречены среди эмигрантов-евреев, уехавших раньше, с недоверием: отчего бы так? В «Еврейской трибуне», в те первые годы, можно было прочесть возражение: «русское еврейство, взятое в целом, как национальная группа, пострадало от большевизма едва ли не больше всех прочих национальных групп России»; а что касается «банального отождествления евреев и комиссаров» – то его-то и распускает «чёрная сотня». От прежнего представления, что народ в антисемитизме не погрешен, а главный источник антисемитизма был царизм, теперь потекло к представлению, что русский народ и сам по себе носитель его. А значит, и подавление народного черносотенства – в заслугу большевикам. (Иные стали и прощать им даже капитулянтский Брестский мир. Вот в «Еврейской трибуне» в 1924 вытащен был и такой нафталинный аргумент: «русская революция 1917 г., трагически докатившаяся до Брест-Литовска, помешала куда более тяжкой и роковой измене Царского Села».)[469]
Но сведения подтверждались, а тут и в самом зарубежьи ясно проступили противоеврейские настроения значительной части русской эмиграции. «Союз Спасения России» (почитавший в. кн. Николая Николаевича) издавал листовки для СССР в таком духе: «Красной Армии. Семь лет евреи царствуют в Великой России…» – «Русским Рабочим. Вас уверяли, что вы будете хозяевами страны, что создадут «диктатуру пролетариата». Где же она? Кто у власти теперь во всех городах республики?..» – В СССР эти листовки, конечно, не попадали, но еврейскую эмиграцию пугали и оскорбляли.
С. Литовцев писал: «В начале двадцатых годов эмигрантский антисемитизм носил прямо-таки болезненный характер – это была своего рода белая горячка»[470]. Да много шире: в первые годы после победы большевиков – осудительные и недоброжелательные выводы против евреев делали многие в Европе, «отождествление большевизма с иудаизмом стало общепризнанной модой современного европейского мышления. И было бы смешно утверждать, что лишь антисемиты проповедуют эту социально-политическую ересь»[471]. Может быть, д-р Пасманик в 1922 спешил с выводами? но писал он тогда так: «Во всём цивилизованном мире, среди всех наций и среди членов всех социальных классов и политических партий, укрепилась вера в то, что евреи играют решающую роль в возникновении и во всех проявлениях большевизма. Наш личный опыт доказал нам, что этого мнения придерживаются не только отъявленные антисемиты, но и… представители демократической общественности… ссылаются на факты, т е. на роль евреев в большевистском движении не только в России, но и в Венгрии, в Германии и повсюду, где оно появлялось. При этом явные антисемиты не очень считаются с правдой. Для них все большевики – евреи и все евреи – большевики»[472].
Годом позже писал и Бикерман: «Волны юдофобии заливают теперь страны и народы, а близости отлива ещё не заметно»; «не только в Баварии или Венгрии… не только в государствах, частью или полностью образовавшихся из обломков великой прежде России… но также в странах, смутой пощажённых, а от России отделённых целыми материками и океанами… В Германию приезжали японские учёные знакомиться с антисемитской литературой: и на далёких островах, где евреев почти нет вовсе, заинтересовались нами… Именно юдофобия: страх перед евреем как перед разрушителем, вещественным же доказательством, пугающим и ожесточающим, служит плачевная участь России»[473].
И в совместной декларации «К евреям всех стран!» (1923) эта группа авторов писала тревожно: «Никогда ещё над головой еврейского народа не скоплялось столько грозовых туч»[474].
Сказать ли, что авторы эти, по своей чувствительности, – преувеличивали? сгустили несуществующие угрозы? Но тут уже как грозно, с нашим поздним знанием, прозвучало и предупреждающее упоминание об «антисемитской литературе в Германии».
«Мнение, что большевизм создан евреями», было уже столь распространено в Европе (и это было «среднее мнение французской и английской обывательщины», отмечает Пасманик), что его поддержал даже зять Плеханова Жорж Бато, высказав в своей книге[475], что евреи – вообще революционеры, по своей природе: «так как иудаизм проповедует идеал социальной справедливости на земле… то он вынужден отстаивать революцию». Пасманик приводит высказывания Бато: «В продолжение веков… евреи всегда были против установленного порядка… Это не означает, что евреи сделали все революции или что они были их единственными или даже главными авторами; они помогают революциям и участвуют в них»; «Можно с полным правом утверждать, как это делают многие русские патриоты, часто даже из среды очень передовых людей, что Россия теперь агонизирует под властью еврейской диктатуры и еврейского террора»; «Беспристрастное изучение мирового положения позволяет констатировать общее возрождение антисемитизма, направленного не столько против евреев, как личностей, сколько против проявлений еврейского духа»[476]. – Также и англичанин Илэр Беллок[477] пишет о «еврейском характере большевистской революции», а то и просто: «еврейская революция в России». И «кто жил в последнее время в Англии», добавляет Пасманик, «знает, что мнение Беллока не представляет собою исключения». Книги и того и другого «пользуются огромной популярностью в публике»; «заграничные публицисты доказывают, что все разрушительные идеи последнего столетия распространены евреями, благодаря именно иудаизму»[478].
