Ричард Бёртон - Книга мечей
В Англии малая шпага впервые появилась в XVIII веке; лишь после 1789 года она перестала быть почти всеобщим во Франции оружием в делах чести. Я считаю, что изменение épée de combat (боевой шпаги (фр.) и рапиры произошло по причине существования распространенного предрассудка о том, что трехгранный клинок слишком опасен для честной дуэли, что нанесенная им рана не заживает, кровоточа внутрь тела, и почти всегда приводит к смерти. Однако эта «малая шпага» [234] оставила нам наследника в лице нашего старого штыка, только пазы стали мельче, а грани поднялись выше. Клинок № 6 — предположительно экспериментальная шпага из мастерских Клингенталя, датируемая 1810–1814 годами, является любопытной попыткой добавить режущей силы четырехгранному колющему лезвию; но поскольку углы очень остры, удар вряд ли будет иметь какой-либо эффект. Клинок № 7 — это усовершенствование последнего, поскольку имеет больше проникающей силы. Недостатком обеих этих шпаг является то, что они имеют тенденцию проворачиваться вокруг своей оси и соскальзывать плашмя в направлении наименьшего сопротивления.
Есть и другие способы облегчить клинок, помимо выдавливания желобов. Любимой модой XV и XVI веков, золотого века меча, было украшать клинок гравировкой, что давало свободу руке украшателя. Предполагалось также, что нанесенная таким оружием рана опаснее, поскольку туда попадает воздух. Как будет позже показано, некоторые восточные и средневековые сабли делались полыми и внутрь них помещались секции, из которых при приведении в действие особой пружины выбрасывались в стороны небольшие боковые лезвия.
На примере немецкого меча, находящегося в Музее артиллерии, Париж, видно, как три клинка расталкиваются пружиной, которая нажимается в рукояти, из которых получается что-то вроде большой и длинной гарды, в которую можно поймать шпагу противника и сломать ее. Еще одна редкая форма — клинок патерностер, на лезвии которого находятся выемки, позволявшие верующему пересчитывать число своих «пустых повторений» даже в темноте (рис. 129).
Как было показано, именно материал определяет тупость или остроту угла между двумя пластинами, встречающимися на вершине, чтобы сформировать лезвие. Существует множество разновидностей такого fil. Оптимальный угол, формируемый углами сопротивления (сорок градусов) и входа (девяносто градусов), уже отмечался. Кроме этого, существует еще лезвие зубила, по большей части применяемое как раз в инструментах, и лезвие-выступ, или двойной склон, которое можно назвать лезвием рубки: более тупой угол используется в тех лезвиях, которым предстоит перерубать свинцовые прутья и тому подобные предметы, имеющие большое сопротивление.
Заточка лезвия меча обычно бывает прямой. Исключения в основном следующие. Волнистая режущая поверхность проявляется во фламберге, он же «пламенеющий меч» [235]. Лучше всего этот принцип воплощен в прекрасных малайских крисах. Кажется, цель этого — увеличение протяженности режущей поверхности. Волнообразную форму хорошо демонстрирует железный кинжал (конца XIV или начала XV века), находящийся в собрании Ньюверкерке; похожие предметы оружия, поднятые со дна Темзы, можно найти в Британском музее; множество их и в коллекциях на континенте. Часто волнообразная форма сменяется зазубренной: таким несуразным приспособлением снабжено множество индийских сабель. Западнее его присутствие отражает благородный зазубренный штык, теоретическое multum in parvo, равно бесполезный для рубки мяса и топлива. Чем-то похожим является лезвие с зубцами, встречающееся на арабских, индийских и других восточных предметах оружия. Наиболее глубокие зубцы были у так называемых «сокрушителей мечей» (Ы^е-ёрёеэ), по большей части XV века.
Сложно объяснить чем-либо, кроме личных причуд, смысл зубцов или выемок на лезвии (кинжал XIV века (рис. 137). В заключение можно привести лезвие с крюками, со шпорами или со штырями, проекции которых обычно находят во фламбергах или двуручных мечах с волнистым лезвием.
Крюки на лезвии могут быть как с одной стороны, так и с обеих; целью их применения был захват клинка противника. Как правило, концы крюков направлены к острию; некоторые бывают направлены горизонтально, но лишь немногие направлены в обратную сторону — к рукояти, ведь такая форма приводит к тому, что меч противника соскользнет на предплечье владельца меча.
Острия различаются не меньше, чем лезвия. Естественная форма острия — это продолжение и постепенное схождение различных линий твердого тела, коническое, пирамидальное, или многогранное, сходящееся к общей вершине. В японском лезвии линия лезвия загибается вверх, чтобы встретиться с линией задней части. Если требуется больше силы, то острие срезается, формируя, как и лезвие, сложный угол между сорока и девяноста градусами: таким образом оно готовится к столкновению с твердыми телами; чем более тупой угол, тем сильнее острие.
Когда рассматривается только лезвие, как в случае шлагера и палаша, меча правосудия — орудия палача, острие очень широкого тонкого лезвия закругляется. Такое положение вещей, как будет видно, касается ранних кельто-скандинавских мечей, по ошибке именуемых англосаксонскими.
В крайних вариантах режущих лезвий разнообразие еще больше. Широкий кривой меч ашанти, дахома и бенина, убийственных деспотических режимов западной межтропической Африки, заканчивается завитком. Такова же и форма китайского меча-сабли, оружия преступников. Древне- персидский меч, часто по ошибке именуемый турецким, заканчивается острием за расширением лезвия. Цель этого — добавить рубящему удару силы. Центр тяжести оружия смещается кверху, но это не имеет неприятных последствий, поскольку оружие служит только для единого удара, и защитных действий от него не требуется. Эта особенность получила причудливое развитие в турецком ятагане, который мы видим на каждой картине XVI века и который ныне столь редко представлен в наших музеях. Конец его постепенно развился до чудовищных размеров; длина его была урезана из соображений удобства, а гарда почти исчезла, поскольку функция защиты была переложена на щит. Эта исключительная форма распространилась широко на восток и на запад. Некоторые из непальских мечей имеют на конце двойной изгиб. Его переняли также и китайцы, которые, как они обычно делали в своем оружии, сократили его до простейшего выражения: головка имеет форму чаши, рукоять обмотана шнуром, а гарда является небольшим металлическим овалом, которого явно недостаточно для защиты кисти руки (рис. 145). Еще один замечательный пример «туранского клинка» — это замечательный меч-дао [236] племени нага с юго-востока Ассама. Это толстый, тяжелый, широкий меч, имеющий восемнадцать дюймов в длину, со скосом там, где должно было быть острие, носимый на поясе в деревянных полуножнах, дао использовался как для того, чтобы убивать, так и для того, чтобы копать. Турецкая форма получила распространение также в Европе и Америке, где стала одной из многочисленных разновидностей абордажной сабли. Туранское лезвие хорошо представлено в восточной геральдике [237]. Форма его напоминает форму охотничьего рога, а портупея висит на двух подвязках — напоминание о далекой древности. Краски преобладают — пурпурная, красная и черная на fasce tenné («на полосе») или зеленая с серебром. Описания очень четки и техничны; к примеру, Абу эль-Махасин так отмечает «ранк» (эмблему) Анука, сына Абдуллы эль-Ашраты: «покрытие было составлено из круга серебряного цвета, поперек него линия зеленого цвета, над которой меч красного цвета… Это был красивый ранк, и женщины города наносили его татуировкой себе на запястья». Ранк получали от эмира вместе со знатным званием.
Перед тем как покончить с обсуждением острия, я должен вкратце отметить «вилочное», или раздвоенное, лезвие — любопытный предмет, заслуживающий исчерпывающего исследования. Греки, очевидно, выводили свои χελιδών или χελιδόιος ξίφος, а латиняне — свои «bidens» от раздвоенных зубил, столь распространенных в Египте. Как мы еще увидим, был в Ассирии и действительно имеющий форму вилки меч; такой же формой обладает и множество индийских кинжалов.
Хелидонская сабля имеет две различные формы. В одной из них пластины сковываются вместе и разделяются на третьей или четвертой секции возле конца. Мистер Лэтэм имел хороший образец: длина вилки в нем, однако, превышала длину той части, где лезвие было едино. В коллекции принца Уэльского (Кенсингтон) находится меч с двумя лезвиями, где вилка имеет только восемь дюймов в длину; кроме того, он интересен еще и тем, что лезвия его зазубрены. В другой форме, строго хелидонской, вилка вертикальна, и один зуб ее находится над другим. Какой смысл этого при рубке — сказать сложно, но меч этот личный и особенный. Мне известен только один исторический клинок такой формы — зу'ль-фикар («повелитель разрубания»), оружие, врученное Мухаммеду архангелом Гавриилом, а далее Мухаммедом — своему зятю Али бин-Али Талибу, который разрубил им череп Мархаба, огромного воина-еврея из крепости Хайбар. Оно появляется среди оружия князей Зейди, владык Сана'а в Эль-Йемене, на юге Аравии: ближе к нам его можно увидеть в турецкой интерпретации, на примере клинка около двадцати футов в длину, привезенного доном Хуаном Австрийским от турок из Лепанто [238]. Возможно, такой честью это оружие обязано тому, что упомянуто в числе «ахади», или традиционных высказываний апостола ислама: «нет более смертоносного для врага меча, чем зу'ль- фикар, и более храброго юноши, чем Али».
