Сергей Перевезенцев - Тайны русской веры. От язычества к империи.
Обращается автор и к исторической памяти, вспоминает великих русских князей, которые и создали столь великое государство — Всеволода Большое Гнездо, Юрия Долгорукого, Владимира Мономаха, Ярослава Мудрого… Именно в их времена Русь была столь велика, что другие народы ее страшились и радовались тому, что Русь от них далеко. Даже византийский император от страха посылает русскому князю великие дары: «И император царьградский Мануил от страха великие дары посылал к нему, чтобы великий князь Владимир Царьград у него не взял».
А главная причина, почему покорились Руси многие народы, — Божия помощь. Ведь русские князья не просто тешили свою воинскую славу в походах, но утверждали в них христианскую веру. И в этом автору «Слова» видится глубочайший смысл — Господь «покорял» «поганые страны» не просто русским князьям, но всему христианскому народу, прославившемуся своим благочестием: «То все с помощью Божиею покорено было христианскому народу, поганые эти страны».
Однако в этой хвалебной песне явно слышны ноты небывалой ранее горечи. Ведь столь красочное и поэтическое описание Русской Земли необходимо автору для того, чтобы показать, какая красота, какое могущество и какая вера оказались утраченными в результате татарского завоевания. И повествование плавно переходит в плач по погибшей Руси, нынешние дни которой автор «Слова» в древнерусском оригинале называет «дни болезнь крестияном».
Таким образом, в «Слове» впервые в древнерусской религиозно-философской мысли была сформулирована и выражена идея гибели Руси.
Необходимо отметить одну очень важную деталь, характерную для «Слова», — гибель Руси, в понимании автора, означает и гибель красоты. Красота, в сознании древнерусского человека, — это ведь не только эстетическая категория. Красота — это форма, которая обрамляет все Божие Творение, представляет собой совершенную целостность внешних и внутренних качеств того или иного явления. Следовательно, «многими красотами» прославленная, а ныне уже погибшая Русь представлялась автору «Слова» как своеобразный идеал, как воплощенное Божие создание, которое русские люди не смогли сохранить.
Здесь мы встречаемся с важнейшим впоследствии для всего русского самосознания признаком — представление об идеале непосредственно связано с понятием красоты как некой полноты и цельности. Иначе говоря, с одной стороны, идеал не может быть некрасив, а с Другой стороны, красота — это отличительный признак идеала. Впрочем, как показывает история философии, проблема соотношения идеала и красоты не имеет однозначного решения. Во всяком случае, эта проблема постоянно будет оставаться предметом размышлений для отечественных мыслителей.
И еще одну очень важную идею можно увидеть в этом кратком по объему памятнике русской религиозно-философской жизни — путь возможного спасения Руси. В самом деле, автор «Слова» не только воспевает «золотой век» Русского государства, но и предоставляет своим читателям образ того государства, которым должна стать Русь.
Основные принципы такой Руси вполне читаются — территориальное единство, экономическое могущество («бесчисленные города великие», «села дивные»), авторитетная и честная власть («князья грозные», «бояре честные», «вельможи многии»), столь же авторитетная церковь («сады монастырские», «храмы Божии»). В религиозно-философском плане важно то, что в «Слове» подчеркивается и природное единство Руси. И вся эта красота освящена христианской верой и Божией помощью.
По сути дела, в «Слове» сформулированы, так сказать, «вечные принципы», которые должны лежать в основе всякого государства. Следовательно, сам путь спасения лежит в реализации на практике этих принципов, в устроении самой Руси на этих «вечных основах». Таким образом, «Слово» представляет собой не просто «плач» по утерянному или «торжественный гимн в честь Родины», но и формулирует важнейшие задачи, которые должно поставить перед собой Русское государство в новой, трагической, исторической реальности.
СЕРАПИОН ВЛАДИМИРСКИЙ
Уже вскоре после татаро-монгольского нашествия у русского человека возникает потребность в осмыслении причин падения Руси. Одним из первых на эту тему стал говорить монах Киево-Печерского монастыря, а затем епископ Владимирский, Суздальский и Нижегородский Серапион (ум. 1275). Сегодня известно пять «Слов», что, скорее всего, составляет лишь малую часть его творческого наследия.
В основе религиозно-философской концепции Серапиона Владимирского лежит идея величия человека, созданного Господом: «Господь сотворил нас великими…» И это величие проявляется в заповеди любви, заложенной в сердца людей Самим Господом как самой главной: «Владыки нашего самая важная заповедь — любите друг друга, милость имейте ко всякому человеку, любите ближнего своего как самого себя». И только любовью можно устроить нормальную человеческую жизнь: «Всегда пребывая в любви, спокойно мы Заживем!»
Если же люди смогут соблюсти Божии заповеди, то Господь дарует им и радостную жизнь на земле, и вечное спасение и жизнь в Царствие Небесном после смерти, ради которого, собственно говоря, и были созданы люди: «И милость Господня на нас изольется, и все мы в радости поживем на нашей земле, по уходе от мира сего придем радостно, как дети к Отцу, к Богу своему и наследуем Царство Небесное, ради которого Господом созданы были».
Однако люди не способны пребывать в Господней благодати и соблюдать Его заповедания. Не справляющиеся со многими искушениями люди впадают в грехи. Именно в нравственном оскудении русского народа, в забвении им христианских заповедей Серапион Владимирский видит главную причину нового, рабского, униженного положения Руси, завоеванной татарами. «Кто же нас до сего довел? — задает он риторический вопрос и дает ответ: — Наше безверье и наши грехи, наше непослушание, нераскаянность наша!» И Серапион с горечью и болью перечисляет грехи русского народа: ложь, клевета, грабежи, воровство, разбои, сквернословие, прелюбодейство, зависть, злоба, ненависть, жадность… Серапион Владимирский не останавливается на перечислении лишь этих нравственных греховных качеств. К грехам он относит и скверные и немилостивые суды, и неправедные лихоимства, безжалостное ростовщичество, т. е. социальные явления. Столь же греховным считает Серапион и возрождение языческих обычаев — колдовства, гаданий. А совсем тяжкое впечатление на него производит возрождение человеческих жертвоприношений: «Но вы еще языческих обычаев держитесь: в колдовство верите, и в огне сжигаете невинных людей, и тем насылаете на всю общину и город убийство».
По убеждению Серапиона Владимирского именно за эти прегрешения Русь и наказана Господом. В «Словах» Серапиона предстает яркая картина «казней Божиих», которым она подверглась, самым страшным из которых стало татарское нашествие. Причем, по мнению мыслителя, Господь заранее предупреждал русский народ о Своем гневе. Серапион перечисляет многие предзнаменования, случившиеся задолго до татарского завоевания: голод, мор и землетрясение, обрушившиеся на Русь в 1230 году, солнечное затмение 28 февраля 1206 года, затмение луны 3 февраля 1207 года, появление комет в 1223 и 1230 гг. Все эти природные явления и были предупреждениями Господними о греховности русского народа.
Как можно заметить, в религиозно-философских взглядах Серапиона Владимирского самую большую роль играет идея страха Божиего как наказания за грехи. Однако испытание страхом Божиим — это и путь к спасению. В своих проповедях он постоянно взывает к пастве, объясняя, что гнев Господень до тех пор будет обрушиваться на Русь, пока сами русские люди не покаются и не вернутся к Господу: «Молю вас, братья, каждого из вас: вникните в помыслы ваши, узрите очами сердца ваши дела, — возненавидьте их и отриньте, к покаянию придите». И чем искреннее раскаяние, тем быстрее Всемилостивый Господь простит русских людей и вернет им свое покровительство. И недаром Серапион уверен, что Господь «ждет нашего покаяния, миловать нас хочет, хочет избавить от беды, хочет от зла спасти!».
В этом смысле Серапион Владимирский четко осознает и формулирует задачи, стоящие перед Русью — необходимо покаяние, избавление от грехов, духовное возрождение, без которого невозможно преодолеть внутренние распри и объединить силы в борьбе с врагом.
В учении о страхе Божиим, которого придерживается Серапион Владимирский, вполне естественно можно усмотреть влияние византийской трактовки христианского вероучения. Однако русский мыслитель, в соответствии в реальной исторической обстановкой, вполне творчески подходит к некоторым христианским положениям. Так, когда он в одной из проповедей перечисляет заповеди Господни, он, видимо, совершенно сознательно не упоминает заповедь «люби врага своего» — в реальной жизни подобный призыв можно было рассматривать как предательство. Следовательно, для Серапиона главным оказывается не просто призыв к христианскому благочестию, но духовное укрепление русского народа в борьбе за возрождение Русского государства.
