Норман Стоун - Краткая история Турции
Часть девятая
Турецкая республика
Османская империя имела еще один финальный момент, и он стал знаком событий, которые произойдут много позднее. Религиозный элемент всегда оставался значим для турецкого национализма, и Кемаль Ататюрк очень внимательно следил за тем, чтобы не оттолкнуть его. Он воевал, чтобы свергнуть султана, но и здесь сделал уступку: кузену султана, Абдул-Меджиду, первоначально было позволено оставаться во дворце Долмабахче в качестве халифа всех правоверных – в любом случае республика все еще оставалась очень слабой, а это по крайней мере давало возможность для маневра.
Однако Ататюрк, как можем теперь его называть, стремился к исключению ислама из общественной жизни, и первым его шагом стало устранение халифа, который был изгнан в 1924 году вместе с более чем сотней представителей султанской династии. По этому поводу было много толков, и в 1924 году был устроен политический процесс над некоторыми уцелевшим деятелями младотурков, которые особенно возражали против конца халифата и принижения религии; другие младотурки были отправлены в ссылку. Имело место также восстание курдов, подавленное с большим трудом. И все-таки престиж Ататюрка оставался таким, что никто не мог выступить против него, и он продолжал на деле формировать однопартийное государство.
Кемаль Ататюрк стал объектом культа, его статуи стояли в каждой деревне – как статуи Ленина – и он, похоже, не возражал. Продолжается все это до сегодняшнего дня, часто к недоумению иностранцев. Но Ататюрк стоит законно: современная Турция отличается от своих примитивных соседей, в ней женщины имеют равные права с мужчинами, а вестернизация является ее конечной целью.
В 1920-х и 1930-х годах многие реформы были еще впереди. Самая большая из них касалась языка: в конце 1928 года она за месяц отменила старый османский арабско-персидский алфавит, который, без сомнения, был поэтичным, но не мог использоваться как средство для установления массовой грамотности, которой Турция достигла с латинским алфавитом. Реформа языка включала также отмену арабского или персидского словаря, и хотя это было удобно в начале 1930-х – ни один сельский турок не понимал слов из него, – позднее дело зашло слишком далеко, приведя к такому искажению языка, что студентам сегодняшнего дня приходится изучать вчерашнюю классику воспроизведенной на ультрасовременном турецком языке. Даже конституцию пришлось перевести на новый язык, а потом конституция 1924 года была восстановлена после того, как в 1950 году избрали другое правительство.
Именно в этом контексте был распущен старый университет и для нового штата набраны тысячи иностранных преподавателей. До сих пор это разделяет оценивающих те события. Возникли иностранные стили и модели в образовании, архитектуре, медицине. Анкара очень быстро была отстроена как столичный город – с новыми красивыми зданиями в стиле «Баухауз», с широкими улицами, оперой, театром, государственной библиотекой и англоязычной школой. Хотя позднее она как столица была почти затоплена сельскими мигрантами, а жители Стамбула считали и продолжают считать ее бюрократически скучной, она все еще отлично работает и является подходящим местом для молодой семьи.
Символом нововведений стало требование Ататюрка, чтобы мужчины носили шляпы, а не фески или тюрбаны; он также не любил бороды. Между двумя мировыми войнами в стране наметился значительный прогресс, но одновременно появилась и некоторая волна угодливых публикаций. Возникло много подражаний Турции – в Афганистане и в Персии, а позднее даже повторение ее опыта Насером в Египте.
Ислам в это время оказался просто вычеркнут из жизни, как и все, связанное со старым режимом – неграмотность, бессмысленный консерватизм, бесконечная трата денег на обновление святых гробниц и тому подобное. Такая расточительность была запрещена вместе с различными религиозными братствами (тарикат), существование которых обуславливалось большим весом религии в жизни общества.
Частично сохранилось только братство мевлеви, исторически гораздо более терпимое и открытое – даже просвещенный министр образования 1940-х годов, Хасан Али Юсел, который обычно обсуждал западную литературу в кафе в Тандогане возле Ангарского университета, состоял в братстве мевлеви.
Коран перевели на турецкий, и призыв к молитве также теперь звучал на турецком, а не на арабском. На публике Ататюрк соблюдал чрезвычайную осторожность, но частным образом (на самом деле Отец Турок даже излишне любил выпить) он говорил, что абсурдно бедуину VII века диктовать мельчайшие детали личной жизни современного человека. Религиозные консерваторы ненавидели его реформы, но не могли высказываться открыто. Их время должно было прийти позднее, и они говорили на языке гонителя и тоном гонимых – как кто-то выразился о папе Пие IX, когда его церковь лишили монополии на контроль за образованием в Италии в середине XIX века.
Еще в одном Ататюрк соблюдал осторожность. Евреи, армяне и греки все еще играли в экономике роль, непропорциональную их численности: греки контролировали половину фондовой биржи. В 1920-х годах, когда мир делал усилия, чтобы вернуться к свободной торговле и стабильным валютам 1914 года, национальные меньшинства все еще были крайне важны. Однако когда с кризисом 1929 года международная торговля и капиталовложения рухнули, осталось не слишком много альтернатив государственному вмешательству. Республиканцы вынуждены были установить заградительные пошлины и начать строить новые национальные отрасли промышленности; в этом они получили помощь Советов.
В 1929 году Сталин изгнал Троцкого, но еще не был достаточно могущественным, чтобы просто убить его, как это произошло позднее. Турки согласились принять Троцкого, и он четыре года жил на острове Буюкада (в отвратительном доме, построенном для Иззета-паши[59], одного из заговорщиков против Абдул-Гамида). Его появлению, похоже, сопутствовало получение займа в размере 8 миллионов золотых рублей и строительство нескольких текстильных фабрик, в том числе в Кайсери, где местная элита была ярко республиканско-националистического окраса. Этот город расположен в почти безжизненном центре страны; сейчас здесь развито самолетостроение и мебельная индустрия, а также имеются определенные трудности с нахождением выпивки. Старая армянская церковь все еще действует, как и большая, явно греческая школа, но старые районы снесены, и на их месте вырос бетонный массив, который окружает старинные прекрасные постройки сельджуков.[60] Официальный визит советской делегации в 1933 году был отмечен появлением в перестроенном Измире площади Ворошилова, названной в честь советского генерала.[61]
В те годы, если вы включали радио, то слышали только западную классическую музыку; в обыденной же жизни присутствовали футбол и бойскауты, хотя скаутами руководил министр образования. Турецкий оперный певец Семиха Берксой стал знаменит в Европе, и в целом турки были хорошо представлены на международной сцене. Ататюрк умер в 1938 году, крайне уважаемым. Но время шло, и его легенда, конечно, была поставлена под сомнение, как произошло с похожей фигурой де Голля во Франции. Оба они воспользовались кредитом, даваемым их уровнем власти; оба без всякой необходимости преследовали достойных, но слабовольных людей; обоих можно обвинить в авторитарном навязывании прямолинейных решений там, где желательны были бы более эволюционные. Но все равно они сохраняют ощущение величия.
Последователи Ататюрка заметно не дотягивали до его уровня. Начнем с того, что они начали сворачивать республиканские обычаи, и полиция стала вызывать возмущение из-за ее стремления ограничивать людей по мелочам. Во время войны, хотя большую ее часть Турция оставалась нейтральной, экономика страны очень сильно пострадала от нехватки товаров и инфляции, так как множество молодых людей оказалось под ружьем.
Существовала сильная враждебность к национальным меньшинствам, и в 1942 году были приложены усилия, дабы заставить их раскошелиться для закрытия финансовых дыр. Но все-таки этот налог на собственность или varlik vergisi оказался менее жесткой версией дискриминации меньшинств, которая широко распространилась во многих странах Европы этого периода. Его введение оказалось грубой ошибкой. Несколько крупных фирм из-за этого потерпели банкротство, возникла даже такая норма, как выплаты налога по категории «D» (то есть дёнме), обозначающая снижение налога после обращения еврея в ислам. Появился черный рынок и спекулянты.
Этот налог был отменен в начале 1944 года, но он разрушил репутацию Турции. Еще больший урон нанес отказ тогдашнего президента Исмета Инёню присоединиться к союзникам в 1943 году, когда Черчилль специально попросил его об этом. Инёню был чрезвычайно осторожен и боялся (может быть, правильно), что если он присоединится, то появится возможность освобождения Советским Союзом и захвата страны коммунистами.
