Влад Виленов - Тайны Императрицы Марии
Дело было так. 4 июня 1929 года полковник Хавилланд предпринял небольшой поход в самый отдаленный уголок своих владений — несмотря на немолодые годы, он был человек крепкий и закаленный и все изыскания на принадлежащих ему территориях всегда производил самостоятельно, не доверяя этого дела никаким агентам или управляющим. У него давно имелись подозрения на то, что самый недоступный его участок, расположенный в долине реки Унбойн-Крик, скрывает в своих недрах нефти больше, чем все окрестные месторождения. В сопровождении двух топографов, горного инженера и трех носильщиков-индейцев он отбыл из Эдмонтона на самом им сконструированном вездеходе. На исходе дня отряд остановился в небольшом поселке лесорубов под названием Этна. Пока индейцы и топографы разбивали лагерь на окраине Этны, Хавилланд отправился с одним из инженеров в ближайший кабак промочить горло. Но приятно провести время полковнику так и не довелось по той причине, что кто-то из многочисленных гостей этого заведения завязал с ним драку — причины этой драки выяснить впоследствии, как ни старались, не смогли. Полковник маленько пришиб грубияна, но ему и самому досталось от спутников потерпевшего. В конце концов вмешалась полиция и препроводила драчунов в участок. Полковника, впрочем, сразу отпустили, так как все окрестные земли являлись его собственностью, и ссориться с могущественным хозяином начальнику местной полиции было не с руки. Хулиганов же оставили в участке на ночь.
Рано утром экспедиция Хавилланда отправилась дальше и к полудню добралась до границ нужной территории. Дальше были крутые горы, и путешественники отправились пешком. Но не прошло и получаса, как произошло новое ЧП, на этот раз все было гораздо серьезнее. Когда изыскатели подобрались к перевалу, кто-то открыл по ним сзади беглый огонь из винтовок и уложил наповал обоих топографов и одного индейца. Полковник отделался легкой царапиной и тотчас бросился с двумя оставшимися индейцами в погоню за злоумышленниками, но тех и след простыл. Тогда они забрали тела погибших и возвратились в Этну.
Странное убийство подняло на ноги всю местную полицию. Сначала попытались разыскать тех типов, которые затеяли в кабаке драку вечером и которых полицейские отпустили утром, сразу же после отбытия экспедиции, но все было тщетно. Дебоширы, подозреваемые в убийстве людей Хавилланда, испарились, местные же о них ничего не знали, рассказали только, что те прибыли накануне из другого округа, вроде бы охотники из Атабаски. Полиции были известны только их имена — все трое оказались русскими. Но русских в Альберте пруд пруди. К тому же документы могли быть поддельными, что редкостью в тех местах не являлось. Как бы там ни было, а экспедиция полковника Хавилланда была сорвана, и он собирался отправляться домой, но прибывший со скоростью звука из Калгари окружной следователь попросил Хавилланда на денек задержаться. Пришлось полковнику снова заночевать в Этне, но на этот раз он почему-то не разбил лагеря, а поселился в местной гостинице. А ночью эта самая гостиница самим таинственным образом загорелась и к утру сгорела дотла. Самым странным в этой истории было то, что при пожаре удалось спастись всем постояльцам, и трезвым, и мертвецки пьяным, из огня даже выбрался немощный старик, проживавший под самой крышей этого деревянного строения, а вот полковник контрразведки, хоть и бывший, но все же специалист по выживанию в любых условиях, — сгорел! Полиция быстро установила, что причиной пожара был элементарный поджог — возле гостиницы были обнаружены две канистры из-под керосина. Самих же злоумышленников так никогда найти не смогли. Имена задержанных накануне русских тоже ничего не дали — предъявленные полицейским документы и на самом деле оказались фальшивыми, это было проверено по телеграфу в Главном полицейском управлении. На всякий случай полиция составила со слов свидетелей портреты подозреваемых и разослала эти рисунки во все концы страны, а также в соседние Соединенные Штаты. Несколько лет расследование топталось на месте, пока одного из подозреваемой троицы не обнаружили в Сан-Франциско, правда, в виде трупа. Он был застрелен при попытке ограбить частный банк «Пацифик» на Маркет-стрит. При нем не было никаких документов, и его настоящее имя опять^гаки выяснить не удалось. На том дело о загадочной смерти полковника Хавилланда для канадской полиции и закончилось. Но для Меррита оно только начиналось- Теперь англичанин ясно представлял себе, в каком именно направлении нужно действовать. След был хоть и давним, но горячим Меррит связался с одним из своих коллег в Сан-Франциско и попросил его как можно скорее отыскать в полицейских архивах дело о давнем ограблении банка «Пацифик», выслать ему копию, а особое внимание уделить наличию фотографии грабителя, сделанной полицией для опознания. Затем он обратился в Военно-морской архив в Севастополе и снял копии с учетных карточек и личных дел всех моряков, когда-либо служивших на «Императрице Марии». На другой день он получил документы из Сан-Франциско. Все остальное было делом техники и точного глаза.
Сперва Меррит тщательно изучил рисунок, сделанный канадскими полицейскими с предполагаемого убийцы Хавилланда в 1929 году. В деле он фигурировал под именем Ивашкина Петра Сидоровича. Как явствовало из протоколов дела об убийстве, человек с такими инициалами в Канаду никогда не въезжал и не являлся подданным этой страны, следовательно, имя это было фальшивым Но фотография человека, убитого 8 января 1932 года в перестрелке с сан-францисскими полицейскими, дала расследованию ускорение, довольно значительное. Англичанин сравнил рисунок канадской полиции и фото, сделанное американскими криминалистами с трупа грабителя, и установил, что это на самом деле одно и то же лицо. Затем он стал пересматривать фотографии матросов с «Императрицы Марии», и ему улыбнулась удача. Мнимый Ивашкин оказался судовым электриком Назариным Иваном Петровичем, уроженцем села Беляевка Одесской губернии. Из документов этого самого Назарина выяснилось, что он служил на «Императрице Марии» с самого начала, то есть с июня 1915 года, и вплоть до ее трагической гибели 7 октября 1916-го. Назарин участвовал во всех боевых походах «Императрицы Марии» и после катастрофы был спасен, после чего его направили для прохождения дальнейшей службы на крейсер «Кагул», а в 1920 году в числе экипажа этого крейсера он покинул Россию и эмигрировал во Францию. Дальнейшая судьба Назарина по документам не прослеживалась. Однако и того, что исследователю удалось узнать, вполне хватало для продолжения работы. Теперь необходимо было выяснить, что же именно связывало Назарина и Хавилланда, отчего бывший русский матрос так разозлился на бывшего британского полковника, что не пожалел сил на то, чтобы лишить его жизни. Имея на руках данные по делу об убийстве Хавилланда, Меррит мог предполагать все что угодно, но он почему-то был уверен в том, что убийство британского шпиона напрямую связано с судьбой «Императрицы Марии». И не потому, что в причастности к диверсии Хавилланда был уверен Прохнов. Следует напомнить, что англичанин очень скептически относился и к дневнику немца, и к его гипотезе. Но, будучи не только ученым, но и весьма трезвомыслящим человеком, также скептически он относился и к самим своим соотечественникам как к союзникам… Изучая историю международных отношений с давних времен, Меррит сделал некоторые выводы относительно патологической вероломности британских политиков и потому вполне мог допустить, что они способны пойти на все, чтобы лишить своих союзников нежелательного им самим козыря в лице новейших дредноутов, которые после победоносного завершения войны с Германией и Турцией русские могли повернуть против кого угодно, но в первую очередь — против самой Британской империи. Ведь каждому известно, что интересы этих двух империй пересекались везде, где только можно. Даже кайзер Вильгельм накануне войны искренне удивлялся, указывая на противоестественность союза, именованного Антантой: ну что общего, в самом деле, имеется у России с Англией, которая всегда ставила палки в колеса своему нынешнему союзнику? Прав был кайзер — союзникам всегда доставалось от своенравной Британии, ради собственных выгод способной пойти на откровенную гнусность. Меррит прекрасно знал, как отзывался известный английский государственный деятель лорд Дерби в своих речах в палате общин в середине XIX столетия о своих соплеменниках: «Мы обманываем самым бессовестным образом дружественные нам нации. Мы настаиваем на точном соблюдении международных законов, если это соответствует нашим выгодам, в противном случае мы забываем о них- История права собственности на море, которое я позволю себе назвать бесправием, представляет собой неизгладимый пример безмерного эгоизма и алчности британского народа». Другой британский политик, уже нашего века, сэр Вильям Эддингтон, в той же палате общин приводил прямые примеры. «Трудно найти на земном шаре нацию, — говорил он своим слушателям, — которую Англия политически и морально не окутала бы цепями рабства в угоду своей ненасытной алчности и безграничному эгоизму. Если нам не удается осуществление британских планов хитростью, то мы сами готовы выступить, и предлог для разрыва найти нетрудно. В этих случаях англичане никогда не стеснялись. 200 лет тому назад, когда потребовалось сокрушить мирную Голландию, один английский адмирал прямо заявил: «Что там говорить о предлогах? Все, что так нужно нам в настоящее время, это торговля, которой владеет Голландия. Вот вам и достаточный предлог для войны».
