Симона Ру - Повседневная жизнь Парижа в Средние века
Подручные и подмастерья на жалованье
В уставах ремесленных цехов XIII века они упоминаются не так часто, как ученики. Впрочем, порой о них говорят наряду с юношами на обучении, ибо все они подчиненные, подвластные мастеру. Тридцать три цеха посвятили им одну-две статьи в своих уставах. Ничего не сказано о типе договора, которым определяется их работа, но совершенно точно, что такой договор был: либо о сдельной работе, либо о недельном или годовом найме. Двенадцать ремесел упоминают о найме подручного, который не завершил работы по договору у предыдущего хозяина, и запрещают эту нечестную практику, порой приводя сумму штрафа, которым карается это нарушение (пять или десять су); штрафовали, наверное, и мастера, и провинившегося слугу, но только изготовители пуговиц уточняют, каким образом распределяется штраф: десять су с мастера и пять су с подмастерья.
Другая забота, нашедшая отражение в уставах, — наем квалифицированных работников, которые будут трудиться, соблюдая правила, установленные цехом. В целом, подручный заявляет о своей квалификации и обязуется «пребывать» в цехе, принося присягу перед старшинами; седельных дел мастера и шорники предусматривают штраф в пять су для тех, кто возьмет на работу мастерового, прежде чем тот принесет присягу. Эти требования касаются всех подручных, парижане они или нет, следовательно, никаких ограничений по найму провинциалов или иностранцев в XIII веке не существовало. Без сомнения, в ту эпоху бурного развития города ремесла оставались открытыми и принимали всех квалифицированных мастеровых.
В уставах практически нет никаких указаний на жалованье, надо полагать, что этот аспект отдан на полную волю мастерам. Если почитать уставы, то проблема заключалась в том, чтобы помешать увеличению жалованья, однако об этом не заявляли во всеуслышание. Намек на это проскользнул в уставе портных: в нем сказано, что подручные не могут требовать жалованья, превышающего то, какое они получают обычно. Изготовители ремней дают уточнение по этому пункту: нанятый на неделю получает плату на основании жалованья за первый день своего найма, а это дает понять, что некоторые подручные, начав работать за определенную плату в день, старались воспользоваться необходимостью окончить работу, чтобы потребовать более высокого вознаграждения. Ясно, что вопрос об оплате был одним из основных, но в нормативных документах он не рассматривается из-за невозможности или нежелания сформулировать и установить общее правило.
Зато продолжительность рабочего времени в уставах обычно указана. Существовало зимнее и летнее расписание, то есть сезон коротких дней и время длинных дней. В текстах они обозначены как «мясоед» и «пост», но эти слова не следует воспринимать буквально. Они показывают, что трудовой календарь приспосабливался к церковному. Ритм времени в XIII веке задавался религиозной жизнью; год был размерен праздниками, звоном церковных колоколов, отмечавших наступление ночи и дня. Трудовой день подстраивался под него. Начало и конец дня определялись как религиозными, так и светскими, прозаичными приметами: сигнал к дозору в городе, конец естественного освещения. Работа, как говорят изготовители шелковых тканей, начинается с восхода солнца, «когда рог дозора протрубит на одной из башен Шатле», и заканчивается, когда уже нельзя работать, не зажигая свечей. Другие ремесла принимают иные ориентиры: например, возможность отличить черную нить от белой. Волочильщики проволоки прекращают работу по вечерам в «пост» (летнее время), когда звонят на колокольне Сен-Мерри, то есть около восьми часов, а в «мясоед» (зимнее время) — когда в первый раз проходит дозорный сторож.
Подробности, касающиеся повседневной жизни, редко проникают в нормативные документы. Но некоторые туда просочились, когда головы мастеров, явившихся зарегистрировать уставы, были до такой степени заняты частными вопросами, что потребовалось их письменное изложение.
Изготовители сальных свечей посвятили две статьи работе подручных вне мастерской, там, где хозяин не может их контролировать, — один из редких намеков на распределение труда внутри мастерской. Подручные не должны изготовлять свечи у перекупщиков, потому что розничные торговцы подталкивают подмастерьев к тому, чтобы использовать в работе некачественные жир и сало. Продажа свечей плохого качества по одной цене с хорошими подрывала уважение к ремеслу и всем приносила вред. Свечники также напоминают, что слуга не может работать у какого-нибудь мещанина, пока не попрактикуется в течение шести лет у мастера или работая самостоятельно. Здесь в большей степени говорится о гарантии квалификации, чем об опасении подпольного производства.
Ременники упоминают о свадьбе подмастерья, потому что регламентируют возможность трудиться для его супруги. Либо она принадлежит к ремеслу и тогда ничто не мешает супругам работать вместе, либо ей следует выучиться ремеслу у своего мужа и тогда в уставе уточняется, что мужу придется «держать рукодельню» в течение года и одного дня, то есть стать мастером.
Сукновалы сочли полезным записать уточнения по поводу полуденного обеда в летнее время. Обед подают на стол хозяина, но подмастерье может поесть в другом месте, в кругу семьи или с другими ремесленниками. Этот момент отдыха был долгожданным перерывом в долгий летний день. Сукновалы говорят, что слуги должны возвращаться с обеда, не слишком задерживаясь и не дожидаясь друг друга. Возможно, что на момент составления устава мастера-сукновалы столкнулись с требованием наемных рабочих увеличить время отдыха, и эта проблема была связана с обедом вне дома мастера.
Одна деталь в уставе мельников говорит о кодексе вежливости: когда мельник берет в откуп одну из мельниц на Большом мосту через Сену, он должен пожертвовать пять су «товарищам на выпивку» — явное указание на важность совместного застолья. Единственный цех, сообщающий кое-какие подробности о ритуалах и традициях внутри общины, — тот, что открывает реестр Этьена Буало, то есть цех булочников.
Новоиспеченный мастер (закончивший четырехлетнее обучение) должен совершить ритуал, описываемый в тексте устава. Он берет новый глиняный горшок, наполняет его орехами и вафлями, потом отправляется к дому мастера булочников, управляющего цехом, разумеется, в сопровождении всех слуг, подмастерьев и мастеров, присутствующих при церемонии. Придя к дому, он должен вручить горшок мастеру со словами: «Мастер, я отслужил свои четыре года». Тогда мастер должен спросить у «казначея», то есть человека, который собирает штрафы и внутрицеховые выплаты, верно ли это. Получив утвердительный ответ, мастер дает горшок с орехами и вафлями новому ученику и приказывает ему швырнуть горшок в стену его дома. После чего все входят в дом мастера булочников, который выставляет «вино и закуску», — это угощение оплачено всеми участниками. В следующих статьях показано, что этот ритуал очень важен, а присутствие на нем обязательно. Всех членов общины созывал мастер булочников, он же, наверное, собирал деньги; те, кто не мог присутствовать лично, всё же платили свой взнос. Что же до невнимательных или непокорных булочников, которые не приходили и не платили, то их исключали из цеха, пока не расплатятся. В наше время уже трудно постичь смысл разбивания горшка о стену дома и значение этих орехов и вафель, можно уловить лишь общую направленность: ритуал закрепляет свободу нового мастера, его освобождение из-под чужой профессиональной опеки.
В одной статье этого устава говорится о жезле, на котором годы ученичества отмечены зарубками, что, возможно, проверяется во время церемонии разбивания горшка. Если этот жезл утерян, булочник-ученик должен уплатить казначею двенадцать денье или подарить ему каплуна. Наконец, в последней статье устава, где говорится о выборе старшин или контролеров, упоминается о людях, которые работают вместе с булочником: его подручных или учениках. Они веют зерно, просеивают муку, месят тесто, и каждый вид деятельности имеет свое профессиональное название.
Мастера, присяжные и смотрители
Это элита, занимающая важные посты в мастерской или общине.
Чтобы держать рукодельню или лавку, мастер должен отвечать тем же требованиям, что и при найме ученика: обладать профессиональными навыками и определенными доходами, то есть владеть достаточным имуществом или деньгами, чтобы снять или купить дом, который будет одновременно местом жительства и работы; ремесленные общины порой указывают, что они всё это проверяют. Однако в XIII веке получение звания мастера еще не требовало от кандидата исполнения дорогостоящего «шедевра». Только шорники прямо указывают на работу, изготовляемую по завершении обучения, прочие лишь отмечают, что профессиональные навыки подлежат проверке. Так, портные говорят, что для того чтобы начать работать самостоятельно, мастеровой должен уметь хорошо шить и кроить. Изготовители шелковых тканей доверяют цеховым смотрителям проверить, может ли кандидат работать «без посторонней помощи», то есть овладел ли он всем циклом производства. У булочников присвоение звания мастера сопровождалось особой церемонией, и весьма возможно, что и в других цехах существовали ритуалы такого рода.
