Владимир Филиппов - 10 мифов Древней Руси. Анти-Бушков, анти-Задорнов, анти-Прозоров
Покопаемся в словарях. Что у нас первое под рукой? Словарь Даля. С него и начнём. Смотрим: «Чермный – червленый, багровый, темно-красный; мутного красного цвета; (рыжий). Воды чермны, яко кровь, Цар. Изыде же сын первенец чермен, Быт. Чермность, багровость, краснота. Небо чермнуется, церк. ведреет, проясняется. Чермнеть, становиться чермным; чермнеться, видеться таким. Чермнолесье сиб. краснолесье, хвойный лес: сосна, ель, пихта, лиственница, кедр и пр. Чермно-русый, рыжеватый волосом».
О какой красоте идёт речь? Где смог найти такое толкование этому слову господин писатель? Зато словарь Даля даёт не просто чёткое определение цвета, но и напрямую указывает, почему так звали не только князя Фёдора, но и ещё многих князей на Руси. Они просто были рыжими. Вот их отличительная особенность. А такая кличка легко прилипает и легка в определении.
Согласитесь, понятия рыжий и красивый совсем не одно и то же. Хотя бывают и здесь счастливые совпадения.
Что касается красоты, то и такие прозвища были. Рязанский князь Олег Ингваревич Красный, попавший к Батыю в лапы весь израненный, и долгие годы проведший в плену, получил своё прозвище именно за красоту, хотя и мужества и храбрости у него было предостаточно. Однако именно красотой он выделялся среди современников, за что и прозвище получил – Красный. Явно не Чермный. Да и отец Дмитрия Донского, московский князь Иван тоже был за свою внешность прозван Красным, но никак не Чермным.
Для тех, кто ещё продолжает сомневаться, приведём самый поверхностный и обыденный пример. Было на Руси в обиходе такое словосочетание, как «красная девка». Думаем, что оно обозначало, объяснять никому не нужно. Однако если следовать Бушкову, то всё должно быть иначе. Может быть, вы тогда что-то слышали про чермных девок? Мы никогда.
И как насчёт Красной площади, по Бушкову она что, должна быть Чермная площадь?
«История вопроса проста, как мычание».
«Я ничего не притягивал за уши, не выдергивал фразы из контекста и не перевирал смысла. Просто-напросто пытался в меру сил и умения дать другое толкование кое-каким «общеизвестным истинам». Не моя вина, что эти истины допускают двойное толкование» (А.Б.).
Надо сказать, что с поставленной задачей автор справляется умело.
«Путь к цели сложен, прихотлив и, пожалуй что, зигзагообразен». Вот в этом мы с ним согласимся, ибо такая трактовка, судя по её итогам, сомнения не вызывает. «В школе он был жутким двоечником», – это автор о себе. Но даже такое шокирующее откровение тоже к удивлению не приводит. Оно, конечно, само по себе не показательно и ненаказуемо, но создаётся стойкое ощущение, что автор до сих пор неисправим.
Прав А.А. Бушков – двоечником он был, двоечником и остался.
А теперь давайте перейдём непосредственно к разбору созданных им исторических мифов.
Также делает и открытия.
Пример первый. Наглядный.
Итак, князь Святослав. Христианин. Мученик за Веру. Посмотрим, какие улики накопал «детектив-любитель», чтобы обосновать подобную версию. А для этого слово предоставляется ему самому: «История, в самом деле, загадочная и грязненькая. Судите сами. После продолжавшихся два месяца схваток у болгарской крепости Доростол Святослав заключил с византийским императором Иоанном Цимисхием, в общем, довольно почетный мир. И поплыл с дружиной в Киев поздней осенью. Согласно летописям, русским стало известно, что у порогов печенеги устроили засаду…
И вот здесь что-то происходит! Что-то, навсегда оставшееся загадкой. Большая часть дружины с воеводой Свенельдом во главе уходит в Киев по суше, степью – и благополучно добирается до города!»
Сыщик взял след и ринулся вперёд. И давай давать общепринятым истинам иное толкование.
«Странностей выше допустимого. Почему Святослав не ушел в Киев степью? Означает ли уход Свенельда, что в русском стане произошел раскол? Почему печенеги столь упорно ждали несколько месяцев? В истории вроде бы не отмечены какие-то действия Святослава, внушившие печенегам непреодолимое желание за что-то отомстить князю…
Темная история. И потому ее не единожды назвали «заказным убийством». Полное впечатление, что Святослав прекрасно понимал: в Киев ему идти нельзя. Почему? Что там могло случиться?»
Пожимает маститый писатель плечами, чешет свою взлохмаченную голову, а ответа не находит!
Но раз вопрос задан, то надо искать ответ. Подключим всю свою эрудицию. А также письменные свидетельства как отечественных, так и зарубежных источников. Дело того стоит. Сами понимаете.
Известие о том, что часть своего войска Святослав отпустил по суше, нам сообщает В.Н. Татищев, который пользовался Иоакимовской летописью, до наших дней не дошедшей. Правда, сам Бушков к ней относится настороженно: «Вообще-то, Иоакимовская летопись давно признана компилятивным источником, составленным в XVII веке». В итоге получается так – Сан Саныч сведениям Татищева не доверяет, но в то же самое время делает их одним из краеугольных камней своей версии. Уже забавно. Странный подход к предмету.
Смотрим дальше. «Воевода его Свеналд советовал ему, что лучше идти на конех к Киеву, нежели в лодиях, понеже по Днепру около порогов стоят печенеги, и не послушав его Святослав, пошёл в лодиях» (В.Н. Татищев).
Что мы видим? Что воевода просто советует Святославу возвращаться на родину другим путём, но сам ни с какими войсками никуда степью не идёт. В чём же дело?
А дело в том, что в первой книге монументального труда Василия Никитича мы читаем про Святослава: «Он бо вся воя отпусти полем ко Киеву, а сам не со многими иде в лодиях».
Хорошо, часть войск князь отпустил, но где указано, что их ведёт в Киев Свенельд?
Отвечаем – НИГДЕ! Нет такой информации в природе, по крайней мере в письменных источниках. Поэтому когда С.М. Соловьёв говорил о гибели Святослава и отмечал, что «он остался зимовать в Белобережье, послав Свенельда степью в Русь, чтоб тот привел ему оттуда побольше дружины», то он просто приводил собственную версию развития событий.
Ещё раз отметим – в летописях сведений о том, что Свенельд повёл на Русь часть войска, нет. Зато есть информация совершенно противоположного свойства.
Рассказывая о последней битве князя-воина на Днепровских порогах, Устюжская летопись сообщает: «Свиндел же убежа з бою, и прииде в Киев к Ярополку, сыну Святославлю, и сказа ему смерть отцову, и плакались по нем со всеми людьми».
Такая же информация есть и в «Летописце, содержащем в себе Российскую историю», где указано коротко и ясно: «Свиндел же убежа с бою».
Всё. Никто никаких войск в Киев не водил, и заговоров в столице против своего князя не плёл. Косвенным подтверждением этому служит тот факт, что в большинстве летописных сводов приводится информация о том, что Свенельд появился в Киеве только после гибели Святослава. И сообщил Ярополку о смерти отца.
Вопрос закрыт, и один из двух постулатов, на которых держалась вся версия Сан Саныча о Святославе-христианине, рухнул. Сделаем лишь небольшое дополнение. Дело в том, что большая часть войск, которая ушла степью, не могла быть многочисленной, поскольку, как это видно из сопоставления сведений летописи и известий Татищева, она явно ушла на конях. А после нескольких месяцев яростных боёв под Доростолом конский состав в армии Святослава должен был значительно сократиться. К тому же на конях воевала именно княжеская дружина, а основная масса ратников сражалась в пешем строю. Потому и вывод напрашивается следующий – ушла не большая часть войска, ушла лучшая. Вполне вероятно, что именно это и стало одной из причин того, что на Днепровских порогах рать Святослава была уничтожена.
Но Сан Саныч хитёр, а потому он выдвигает второй постулат в пользу своей версии, и, как ему кажется, этот аргумент должен сокрушить все устоявшиеся стереотипы. А ссылается дотошный исследователь на книгу Марио Орбини «Славянское царство. Происхождение славян и распространение их господства», которая была издана в Италии в городе Пезаро в 1602 году. «В книге Орбини мне попалась прелюбопытнейшая строка: «После смерти Ольги правил ее сын Святослав, ШЕДШИЙ ПО СТОПАМ МАТЕРИ В БЛАГОЧЕСТИИ И ХРИСТИАНСКОЙ ВЕРЕ».
Каково?
А никаково. Будем разбираться и с этим заявлением.
Сначала нам казалось, что опровергнуть детектива-любителя будет достаточно легко: дело в том, что в самом первом переводе на русский язык эта фраза читается несколько иначе: «По смерти же ее, правил Государство сын ее Святослав, которыи последовал стопам матере своея в богобоязнстве и благочестии». Разница между двумя понятиями колоссальная.
Однако подловить Бушкова легко не получилось. Дело в том, что переводил книгу Орбини Савва Рагузинский-Владиславич, далматинец на российской службе, чьи познания в русском языке оставляли желать лучшего. А затем, по повелению Петра I сильно сокращённый вариант книги был издан в 1722 году под названием «Книга историография початия имене, славы и разширения народа славянского, и их цареи и владетелеи под многими имянами, и со многими Царствиями, Королевствами, и Провинциами. Собрана из многих книг исторических, чрез господина Мавроурбина архимандрита Рагужского». На всякий случай обратились мы к самому первоисточнику. Оказалось, что фразу, которой козыряет Бушков, Савва перевёл не совсем точно. Действительно, в итальянском издании 1601 года чётко прописано: «religione Christiana».
