Александр Зимин - В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России
В начале мая 1586 г. в Москве произошли новые волнения[486]. О них известно по позднейшим источникам, трактующим события в антигодуновском духе. Согласно «Повести, како отомсти» (1606 г.), именно Борис «воздвиже ненависть на свою господию на князя Ивана Петровича Шуйского и единокровных его братии». Узнав об этом, множество «всенародного собрания московских людей» хотело «побити камением» Годунова и его сродников. Борис, испугавшись, предложил Шуйским, «дабы им с ними имети любовь сердечная» и действовать совместно. Иван Петрович и Василий Иванович Шуйские поверили Борису и объявили народу, что они не держат гнева на Годунова. Тем дело и кончилось. «По времени некоем» И. П. Шуйский отправился в свою вотчину в Суздаль. Здесь он был схвачен людьми Бориса и отправлен на Белоозеро. Были сосланы и братья В. И. Шуйского, причем Андрей — в Буйгород. Многих столичных «гостей» приказано было казнить посреди Москвы, а других сослать[487].
«Новый летописец» излагает события более подробно. Именно Борис «с своими советники держаше великий гнев на Шуйских, а инии же ему противляхусь и никако ж ему поддавахусь ни в чом; гости же и всякие московские торговые люди черные все стояху за Шуйских». Митрополит Дионисий хотел примирить враждующие стороны. В итоге «они же (стороны? — А. З.) ево послушавше… и взяша мир меж себя лестию». Выйдя от митрополита в Грановитую палату, где «стояху торговые многие люди», И. П. Шуйский сообщил о примирении с Годуновым. Тогда якобы двое торговых людей с горечью сказали: «Помирилися вы есте нашими головами, а вам, князь Иван Петрович, от Бориса пропасть, да и нам погинуть». Ночью они были схвачены. Борис подучил людей Шуйских (в частности, Федора Старого) «довести» измену на Шуйских, и в 1586/87 г. их «поймали», а с ними — Татевых, Колычевых (в том числе И. Ф. Крюка), Андрея Быкасова, Урусовых. Пытке подвергли и московских «гостей» Федора Нагая «с товарищи», но они ни в чем не признались. Шуйских с приставом кн. И. С. Турениным отправили в село Лопатничи, а И. П. Шуйского оттуда на Белоозеро, где он был удавлен. А. И. Шуйский сослан был в село Воскресенское, а затем в Каргополь, где также был удавлен. Князя Ивана Татева отправили в Астрахань, И. Ф. Крюка Колычева — тюрьму в Нижний, Быкасовых — по иным городам. Семь «гостей» во главе с Ф. Нагаем казнили в Москве «на Пожаре». Многих посадских людей разослали по тюрьмам «и на житье» в другие города[488].
Пискаревский летописец под 1585/86 г. рассказывает об опале на кн. А. И. Шуйского (вместе с П. И. Головиным): «И князя Андрея сослали в Самару, и тамо скончался нужно». «В ту же пору» казнили «гостей» Нагая и Русина Синеуса «с товарищи». Под 1586/87 г. сообщается об опале на И. П. Шуйского, которого сослали и постригли на Белоозере, и он «тамо скончася нужною смертью и положен в Кирилове монастыре 97-го»[489].
Один благожелательный к И. П. Шуйскому псковский летописец объясняет его опалу властолюбием Бориса, который «начат боярския великие роды изводити», причем «первое всех утуши сеном князя Ивана Петровича», а митрополита Дионисия отправил в заточение. Одновременно он «гостя большаго московскаго Голуба казни… И Борис, бояся их, что ему не быти в приближении у царя, того ради над ними тако умысли». Под 1584/85 г. сообщается, что митрополита Дионисия сослали в Хутынский монастырь, а архиепископа крутицкого — в Антониев-Сийский, «зане обличали его пред царем за некоторое неправедное убийство»[490].
По «Сказанию о Гришке Отрепьеве», в 1586/87 г. Борис «составляет собор лживой» на кн. Ивана Петровича, а также на князей Андрея, Дмитрия, Александра и Ивана Ивановичей Шуйских, в результате чего «разсылает их по городом в темницы и в заточение». Иван Петрович попадает на Белоозеро, где он 10 апреля 1589 г. был умерщвлен в тюрьме «огнем и дымом» кн. И. С. Турениным, выполнявшим приказ Бориса. Андрея ссылают в Буйгород, где позднее (8 мая 1589 г.) его по распоряжению Бориса убил Смирной Маматов. Василия и Александра отправили в Галич, а Дмитрия и Ивана — в Шую. Казнено было также в Москве семь «гостей». Многих «царских дворян, и служилых людей, и приказных, и гостей, и воинских людей… разослаша в Поморские городы, и в Сибирь, и на Волгу, и на Терек, и в Пермь Великую, в темницы и в пуста места»[491].
Официальная версия событий изложена в посольских делах. Еще до опалы Шуйских Е. Ржевскому и З. Свиязеву, отправившимся в Польшу 20 января 1587 г., предписано было говорить относительно казни «земских посадцких людей», что они «поворовали были, не в свойское дело вступилися, к безделником пристали… А ныне мужики все, посадцкие люди, по-старому живут, а и везде то ведетца: лихих казнят, а добрых жалуют». Далее в инструкции послам говорилось: «А буде взмолвят, за что ж в Кремле городе в осаде сидели и сторожи крепкие учинили?.. того не бывало: то нехто сказывал не гораздо, безделник: от ково — от мужиков в осаде сидеть? А сторожи в городе и по воротом, то не ново, издавна так ведетца для всякого береженья». В июне 1587 г. появляются упоминания о Шуйских. После смерти Грозного царь Федор пожаловал И. П. Шуйского «великим жалованьем». Тем временем «братья его князь Ондрей Шуйской з братьею учали измену делать, неправду и на всякое лихо умышлять с торговыми мужики… а князь Иван Петрович, их потакаючи, к ним же пристал и неправды многие показал перед государем. И государь нашь ещо к ним милость свою показал не по их винам, памятуя княж Иванову службу, опалы своей большой на них не положил: сослал их в деревни, а брат их большой, князь Василей Федорович Скопин-Шуйской, слово до него не дошло, и он у государя, живет по-старому при государе на Москве, ныне съехал с великого государева жалованья с Каргополя»[492].
Ни в одном из приведенных источников нет даже намека на причину «измены» Шуйских. Ее раскрывает Хронограф редакции 1617 г. Оказывается, в 1585/86 г. И. П. Шуйский, митрополит Дионисий «и прочий от больших боляр и от вельмож царевы полаты, и гости московския, и все купецкия люди, учинишя совет и укрепишася между себе рукописанием, бити челом» царю Федору, чтобы тот вступил во второй брак «царского ради чядородия». Борис же князя И. П. Шуйского отсылает «в дальния отокы», повелев его уморить; Дионисия сводит с престола; опале подверглись митрополичьи и княжеские советники[493]. Лаконичные данные Хронографа несколько дополняют иностранцы.
Согласно Петрею, «московские власти и простой народ и приняли намерение отправить в монастырь великую княгиню, выбрали вместо ее сестру князя Флора Ивановича Zizlphouschis (Федора Ивановича Мстиславского. — А. З.), родственницу великого князя, самого знатного рода в стране, и хотели ее выдать за него замуж». Но Борис уговорил патриарха, и тот не разрешил развод. Невесту тайно вывезли из дома и постригли в монастыре. Хотя позиция митрополита, очевидно, изложена неверно, основа рассказа весьма правдоподобна. Польский посол М. Гарабурда в апреле 1586 г. сообщил князьям Ф. И. Мстиславскому и И. П. Шуйскому о тайных переговорах Годунова и А. Щелкалова с Империей, и те потребовали у правителя объяснений по этому поводу. По словам посла, тогда якобы была «почти вся земля расположена к королю». Ссылаясь на Годунова, Н. Варкоч в 1589 г. писал, что заговорщики (душеприказчики Грозного) «сгруппировали вокруг себя многих мещан и купцов, чтоб внезапно напасть на Бориса… Борису донес об этом один немец, член их союза. И тогда Борис… напал на них, перебил и сослал..». Речь шла, конечно, о событиях 1586 г. в прогодуновской трактовке. По Флетчеру (1589 г.), И. П. Шуйский «лишен жизни в монастыре, куда был сослан». Пишет он и об «отдалении» от Двора кн. А. Куракина и В. Ю. Голицына[494].
В письме от 1 января 1587 г. К. Радзивиллу витебский воевода С. Пац сообщал, будто «младший Шуйский, воевода смоленский (В. И. Шуйский. — А. З.), по слухам, якобы сносился с панами литовскими и приезжал на границу под видом охоты». Когда его вызвали в Москву и предъявили обвинения, он оправдался, но поссорился с Годуновым, и в схватке они ранили друг друга. Затем Шуйский, сговорившись с А. Щелкаловым, напал на двор Годунова в Кремле, а Борис перебил 80 нападавших. В письме от 4 января С. Пац сообщал, что «Шуйский вместе с А. Щелкаловым убил Б. Годунова»[495]. Недоразумений в этих слухах много. Представляется, что Пац мог перепутать и Андрея с Василием Шуйским (последний отделался сравнительно легким испугом, а князь Андрей был убит). Наконец, Д. Горсей писал, что, найдя предлог, И. П. Шуйскому «объявили царскую опалу и приказали немедленно выехать из Москвы на покой. Он был захвачен стражей под началом одного полковника недалеко от Москвы и удушен в избе дымом от зажженного сырого сена и жнива»[496].
Ход событий можно представить следующим образом. Около 5 мая 1586 г. Андрей Иванович Шуйский отказался отправиться «на берег» воеводой передового полка — «сказался болен». Очевидно, он посчитал это назначение для себя «невместным». Ведь в октябре 1585 г. он был в таком же походе воеводой большого полка. Около 14 мая Кремль оказался в осаде. Движущими силами восстания в столице на этот раз были посадские люди во главе с верхушкой купечества — «гостями». Шуйские решили использовать бездетность царицы Ирины и нанести сокрушительный удар по Годуновым. Заручившись поддержкой митрополита Дионисия и епископа Крутицкого Варлаама (Пушкина), а также верхов московского посада, они обратились к царю с челобитьем о разводе с Ириной и новом браке «чадородия ради». Прецедент был: Василий III по этой же причине развелся с Соломонией Сабуровой, дальней родственницей Годунова[497]. Борису, как и в 1584 г., удалось добиться ликвидации волнений. Он опять воспользовался тем, что феодальная знать (в данном случае Шуйские) испугалась размаха народного движения. Боярство вновь забыло свои распри и примирилось, о чем торжественно объявил И. П. Шуйский. Зачинщики движения из числа «гостей» Ф. Нагай и Голуб «с товарищи» были казнены, другие посадские люди разосланы по тюрьмам и вывезены из столицы.
