Валентин Янин - Я послал тебе бересту
И вот еще обрывок грамоты № 279, найденный на усадьбе «Е» в восьмом ярусе: «Поклон от старосте от Михале и от всех Пашезерчев к сотьскым, к Максиму, и ко Онании, и к Къст…».
Пашезерцы, жители села Пашозеро, доныне существующего в восточной части Ленинградской области на одноименном озере, из которого вытекает приток Свири река Паша, пишут в Новгород сотским, называя этих сотских по именам: к Максиму, к Анании, к Константину…
Сотские в Новгороде были важными персонами. Они ведали сбором государственных доходов и играли существенную роль в суде. Кое-что о них известно из летописи, а кое-что сообщили и берестяные грамоты. Всего в Новгороде было одновременно десять сотских. И наш Максим назван первым из этого десятка.
Пять берестяных грамот близко познакомили нас с владельцем усадьбы «Е» Максимом. Феодал, отдающий распоряжения сельскому старосте, владелец библиотеки, обладатель должности и титула сотского, человек, покупающий для своего кума и друга овес, виновник разорения Савелия, отец семейства (помните — «Поклон от Ларьяна ко свату моему Максиму»? Сватами могут быть только отцы взрослых детей). Что еще можно сказать о Максиме?
Выйдем за ворота его усадьбы, пересечем перекресток Великой, и Козмодемьянской улиц и войдем, как тысячу раз входил сам Максим, во двор его соседей, на усадьбу «И», которая — напомню — принадлежала посадничьему роду Онцифоровичей. Нет ли у них каких-нибудь вестей о Максиме?
Есть! Вот письмо, написанное его рукой. Посмотрите, так же нацарапано «от», те же «м», «ы», «д», «с», «к», что и в письме Максима старосте. Все буквы в обеих грамотах написаны, несомненно, одним человеком. Да и в слове «Максим» он делает ту же ошибку: «…от Маскима». Это найденная еще в 1955 году на усадьбе «И» в слоях середины XIV века грамота № 177: «Поклоно от Маскима ко попу. Дай ключи Фоми. А ты пошли Григорию Онефимова, чтоб… добиш… ат… е Фоме».
Вот он и попом командует! Новый штрих к его характеристике.
Что ж! Единственная грамота от Максима на соседней усадьбе особой погоды не делает. Ребятишки в древности могли затащить. Или поп зашел в гости к Юрию Онцифоровичу и выбросил полученное от Юрьева соседа и уже прочитанное письмо.
Но вот еще один документ — берестяная грамота № 370. Она найдена на усадьбе «И» в восьмом или девятом ярусе, то есть написали ее в те же годы, когда Якову захотелось развлечься интересной книжкой, а Савелий удирал на единственном коне из-под Копорья. Написали ее крестьяне-сироты, и содержит она слезные жалобы, о которых уже рассказано подробно в другом месте. Нашли ее при раскопках 1959 года. И замечательна она сейчас для нас тем, что начинается словами: «Поклон ко Юрью и к Максиму от всех сирот…».
Сироты писали не очень грамотно. Их письмо изобилует ошибками. Вот и вместо «Максиму» они написали «Миксиму». Но что это за Максим? Наш ли знакомый? Или его тезка, случайно оказавшийся в компании с Юрием?
Связь этого Максима с усадьбой «И» и Юрием Онцифоровичем дает возможность установить самым конкретным образом их взаимоотношения. Вот что рассказывает летопись под 1376 годом. Зимой в начале года новгородский архиепископ Алексей решил отказаться от своего высокого сана и удалился в один из монастырей под Новгородом, предоставив новгородцам поступать, как им заблагорассудится. Мы не знаем, что заставило обидеться владыку Алексея, но обиделся он, по-видимому, всерьез. Новгородцы «в скорби великой» гадали так и эдак, а потом надумали отправить послов к московскому митрополиту, чтобы и он включился в уговоры закапризничавшего архиепископа. Послы привезли Алексею митрополичье благословение, и тот вернулся в свой сан. И «рады были новгородцы своему владыке». В этом эпизоде для нас особый интерес представляют имена ездивших в Москву новгородских послов. Это были архимандрит Савва и «Максим Онцифорович с другими боярами».
Максим Онцифорович. Но ведь и Юрий тоже Онцифорович! Значит, сироты пишут братьям Онцифоровичам: «Поклон ко Юрию и ко Миксиму…». Выше мы насчитали десять представителей семьи Мишиничей-Онцифоровичей, имена которых запечатлелись в берестяных грамотах и в надписях на найденных при раскопках предметах. Максим Онцифорович, брат Юрия и Афанасия, — одиннадцатый.
Да, но из этого вовсе не следует, что наш Максим и Максим Онцифорович грамоты № 370 — одно и то же лицо. Один живет на усадьбе «Е», а другой связан с усадьбой «И». Мало ли на свете людей с одинаковыми именами? И разве люди с одинаковыми именами не могут жить по соседству? Конечно, находка в одном слое, но в разных местах огромного раскопа таких писем еще не доказывает тождества двух Максимов. А было бы неплохо, если бы наш Максим к тому же оказался бы еще и дипломатом да вдобавок братом прославленного посадника и сыном другого — еще более выдающегося деятеля новгородской истории!
Ну что же! Так в самом деле и оказалось. Летом 1957 года на усадьбе «Е» была найдена еще одна берестяная грамота, начинающаяся словами: «Поклон от Маскима…». Я подчеркиваю: «От Маскима, а не от „Максима“». Это грамота № 290, сохранившаяся в обрывке. Самое интересное в ней — имя адресата и обращенная к нему просьба:
«Поклон от Маскима ко Гюргю. Бей чело батку…».
Максим пишет Юрию («Гюрги» — это древняя форма имени Юрий), просит его кланяться отцу. Это переписка двух братьев, детей Онцифора. Правда, найдена грамота № 290 в слоях первой половины XIV века, точнее — в прослойках с дендрохронологической датой: 1299–1340 годы, что дало основание А. В. Арциховскому написать: «Надо отказаться от искушения видеть здесь братьев Юрия и Максима Онцифоровичей. Стратиграфия этого не позволяет. Да и имя Гюрги слишком архаично».
Прориси грамот № 253, 177, 290. Три автографа Максима Онцифоровича.
Такой вывод, однако, слишком поспешен. Если мы сравним грамоту № 290 с грамотами № 177 и 253, то узнаем уже хорошо нам знакомый почерк Максима. Не было тезок Максимов. Был один Максим Онцифорович, сын и брат посадников, новгородский дипломат, он же владелец библиотеки, покупатель овса, сотский и разоритель Савелия. И порядочный чудак. Вряд ли он так последовательно ошибался, всегда называя себя «Маскимом». Скорее всего, он так именовал себя из чудачества или детским прозвищем, сохранив его до старости. Может быть, пытаясь в детстве первый раз написать свое имя, он старательно вывел «Маским». И возможно, его брат Юрий, будущий посадник, прозвал его так, что на всю жизнь Максим остался «Маскимом». Кто знает?
Генеалогическая таблица Мишиничей.
Стратиграфия находки — то есть ее дата, определяемая положением в культурном слое — не так уж противоречива. Если к началу 1380-х годов у Максима были уже взрослые дети, то родился он до 1340 года. Юрий Онцифорович в летописи упоминается впервые под 1376 годом, когда он был уже важным боярином и сопровождал архиепископа в Москву. Значит, и он появился на свет, скорее всего, еще в первой половине XIV века. Если даже письмо Максима Юрию написано и в пятидесятых годах XIV века, оно легко могло оказаться в чуть более раннем слое, будучи затоптано в грязь или же попав в небольшую яму.
И вот о чем еще нужно сказать. Мы уже знаем, что Онцифоровичам на Великой улице в пределах раскопанного участка принадлежали не одна, а две усадьбы: «Д» и «И». Теперь к ним прибавляется третья — усадьба «Е», которой владел в середине XIV века Максим Онцифорович, но среди обитателей которой был и человек, собиравший карельские дани и принадлежавший, нужно думать, к семье Максима. Ведь подавляющее большинство «карельских» писем найдено как раз на усадьбе «Е».
Напомню также, что именно здесь, на усадьбе «Е», найдены печать Афанасия Онцифоровича, брата Максима, и грамота, адресованная Афанасию и Юрию.
И еще. Выше уже упоминалась духовная грамота Орины, правнучки Юрия Онцифоровича. Это самый поздний документ семьи Онцифоровичей, написанный незадолго до падения Новгорода. До последнего времени о нем было известно по очень краткому упоминанию в одном историческом сочинении, изданном свыше ста лет тому назад. Предполагалось, что он безнадежно утрачен. Однако несколько лет назад В. И. Корецкий обнаружил в архиве копию этой духовной, снятую в конце XVII века. В ней подробно перечисляются земли, завещанные Ориной Колмову монастырю. В числе этих земель названа унаследованная ею от предков «волость на Паше». Вспомним, что к этой волости имел самое прямое отношение владелец усадьбы «Е» Максим, среди переписки которого обнаружено и берестяное письмо «от всех Пашезерцев».
Наше представление о посадничьей усадьбе с каждой новой грамотой усложняется, а картина этой усадьбы становится все более детальной. Три связанные друг с другом усадьбы на перекрестке Великой и Козмодемьянской улиц принадлежат одной семье. Здесь не только ведут счет доходам с вотчин и отдают хозяйственные распоряжения. Сюда не только идут письма об урожаях и ценах на рожь, оброках и тяжелой жизни вотчинных крестьян. Здесь, в этих усадьбах, контролируют государственные доходы, поступавшие и через сотского, и через карельского данника. Здесь решают вопросы войны и мира. Здесь, как нельзя нагляднее, видно, что управление крупной вотчиной и государством находится в одних руках. И это руки крупных бояр, владеющих Новгородом и Новгородской землей, как своей вотчиной.
