Лебедева Н.С. - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)
Обвинение утверждало, что все подсудимые в какой-то период времени объединились с нацистской партией для осуществления плана, который, как это было им известно, мог быть осуществлен только путем развязывания войны в Европе.
Относительно подсудимого Кейтеля было сказано, что он с 1933 года активно участвовал в заговоре.
В доказательство данного тезиса обвинение высказало следующее:
a) национал-социалистская программа сама по себе, то есть согласно ее точному тексту и смыслу, могла быть реализована только с применением насилия;
b) подсудимый Кейтель понимал это или должен был понимать;
c) зная это, он вместе с другими, в частности с некоторыми подсудимыми, участвовал в планировании агрессивных войн.
Я не хочу повторять то, что говорили здесь отдельные подсудимые во время дачи ими показаний...
Кейтель был кадровым офицером. В качестве такового он не мог быть членом партии. Офицерам запрещалась всякая политическая и партийно-политическая деятельность. Руководство вооруженных сил заботилось о том, чтобы не допустить влияния политики партии на вооруженные силы. Это относилось как к периоду до 1938 года, так и к позднейшему периоду. Гитлер сам подтвердил этот принцип, ясно сознавая, что не пришло еще время приобщать офицерский корпус к политике, не говоря уже о генералитете. Высшие офицеры по традиции и по профессии были «настроены националистически», как было принято говорить, и приветствовали выдвинутые Гитлером на первый план националистические пункты программы. Они рады были участию армии в осуществлении этой программы и без колебаний встали на сторону руководимого Гитлером правительства, когда оно объявило борьбу с Версальским договором и, в частности, с военно-политическими формулировками.
Нельзя не учесть и того, что осуществление национальных целей несло в себе опасность войны. Однако мне кажется, что Дело обстоит таким образом, что генералы усматривали опасность не в том, что Гитлер хотел добиться национальных целей путем агрессивной войны, а скорее в том, что осуществление их привело бы к санкциям со стороны бывших «держав-против-ников». Генералы ввиду их вынужденного абсолютного военного бессилия были далеки от мысли о подготовке агрессивной войны.
Я остановлюсь более подробно на этой проблеме, тесно связанной с возобновлением вооружения, несколько позднее... Сейчас важно отметить, что круги, к которым принадлежал подсудимый Кейтель (я добавляю в период между 1933—1938 гг.):
1) не соприкасались с партийной программой,
2) не имели связи с партийными кругами,
3) симпатизировали одной части партийной программы, которая соответствовала их национальной позиции,
4) не думали об осуществлении национальных пунктов программы путем агрессивной войны, так как с военной точки зрения это не имело бы перспективы.
Можно было бы возразить, что если даже сами генералы и не думали об агрессивной войне, то они все-таки поняли или должны были бы понять, что Гитлер намеревается, если не сейчас, то в ближайшем будущем вести агрессивную войну.
Обвинение считает возможным утверждать, что подсудимый Кейтель сознавал это с 1933 года. Утверждение обвинения следует считать опровергнутым. Го же самое относится и к утверждению о том, что он знал об этих целях из книги «Майн кампф», даже если считать, что она имелась у подсудимого. Поэтому здесь речь может идти только о том, знал ли Кейтель из других источников об агрессивных намерениях Гитлера. Что касается периода, предшествовавшего 1938 году, то получение таких сведений от самого Гитлера исключается, так как Кейтель говорил с ним первый раз только в конце января 1938 года.
Речи, произносимые Гитлером, так же как и прочими партийными руководителями, до этого периода были недвусмысленно направлены на сохранение мира. Оглядываясь назад, сейчас это можно назвать пропагандистской маскировкой противоположного намерения.
Если это было так, тогда такая маскировка успешно ввела в заблуждение не только миллионы немцев, но также и иностранные государства, настроенные по отношению к национал-социализму частично критически, частично враждебно...
Кейтель верил в мирные заверения. Он видел, что их правдивость подтверждается официальными предложениями о разоружении и договорами с Англией и Польшей. Он верил в это тем более, что, как уже было сказано, агрессивная война казалась ему невозможной.
Подсудимый фон Нейрат также неоднократно заявлял, что асе, что он знал о политике Гитлера до 5 ноября 1937 г., оправдывало его глубокое убеждение в том, что Гитлер, осуществляя свои политические цели, не хотел прибегать ни к насилию, ни к агрессивным войнам. Это убеждение фон Нейрата было поколеблено только выступлением Гитлера от 5 ноября 1937 г. ...
Обвинение ставит подсудимому в вину то, что он знал о таком намерении Гитлера или должен был знать о нем. Это звучит неубедительно, и я предоставляю Трибуналу решить вопрос, учитывая все обстоятельства, имел ли он возможность быть в курсе дела относительно истинных намерений Гитлера. Мне кажется, что подсудимый Кейтель имеет право претендовать на добрую веру в его неведение, если даже из других источников вытекает такая осведомленность или даже участие его в подготовке войны.
В качестве других источников в период с 1933 по 1938 год может быть принята во внимание деятельность Кейтеля в связи с вооружением и в комитете по вопросам обороны империи.
Обвинение в незаконном вооружении охватывает два момента, которые были объединены обвинением. Первое — тайное вооружение в нарушение Версальского договора и второе — вооружение в целях ведения агрессивных войн...
Кейтель воспринимал Версальский договор и особенно его военные формулировки как унижение Германии. Он считал долгом по отношению к своей стране содействовать устранению такого положения. Он был убежден в том, что Версальский договор вследствие невыносимых в военном и территориальном отношении положений должен быть когда-либо пересмотрен... На основании этого убеждения он, как немец и солдат, считал себя вправе на том служебном посту, который занимал в то время, рассматривать военные положения Версальского договора как невыносимые, то есть необеспечивающие эффективную оборону и ограничивающие возможности ее развития.
Не будучи сам к этому причастен, он при существующем положении вещей не считал несправедливым то, что Германия строила в Финляндии подводные лодки не для себя, а с целью приобретения опыта и обучения специалистов, что она финансировала конструкторское бюро в Амстердаме для того, чтобы следить за прогрессом в области авиации и воспользоваться новшествами, не строя самолетов...
Учитывая освещенные здесь факты, Трибунал должен проверить и решить, действительно ли подсудимый Кейтель преступным образом нарушал военные статьи Версальского договора в духе предъявленного ему обвинения. Во всяком случае, обвинение не предъявило ему конкретных фактов в связи с данным пунктом.
Бесспорно то, что с 1933 года в империи началось вооружение. Подсудимый Кейтель признал это и заявил, что на постах, которые он занимал до 30 сентября 1934 г., он соответственно своим функциям участвовал в вооружении. Вооружение проводилось продуманно и организованно. Обвинение, собрав относящиеся к этому документы, в частности, представило документ ПС-2353, протоколы заседаний имперского комитета обороны. Однако в ходе представления доказательств общая картина периода с 1933 по 1938 год не была ясно обрисована. Обвинение представило доказательства ретроспективно и на основании последствий войны сделало заключение о мотивах вооружения. Одновременно на основании того неоспоримого факта, что это вооружение не могло быть осуществлено одним человеком, заключило, что здесь имело место общее планирование в целях ведения агрессивных войн.
В чем же заключается решающий признак вооружения или какой-либо другой подготовки не случай войны, на основании которого можно заключить, что эти мероприятия носят агрессивный характер, то есть неправлены не подготовку и ведение агрессивной войны? Само вооружение не дает еще права заключить, что существовало такое намерение. Наоборот, вооружение может и даже должно при подготовке к обороне и обеспечению безопасности выглядеть точно так же, как и в случае подготовки к агрессивной войне.
В конце концов важно установить, было ли в связи с названными мерами высказано намерение о планировании агрессивной войны или же убеждение в подготовке к агрессивной войне основывается на оценке характера и объема проводившихся мероприятий...
В связи с этим особенно в отношении подсудимого Кейтеля как военного нужно учитывать, что до вступления на пост начальника ОКВ 4 февраля 1938 г. он не занимал руководящих постов, поэтому не мог играть решающей роли в вооружении...
