Сергей Каштанов - Московское царство и Запад. Историографические очерки
Развиваемая Η. Е. Носовым теория механической выдачи жалованных грамот имеет внешнюю привлекательность потому, что она строится, казалось бы, на учете «объективных» экономических процессов: монастырь или светский феодал приобретал землю, а затем получал на нее жалованную грамоту. В своем разборе отдельно взятых грамот Η. Е. Носов фактически доказывает и без того ясный тезис о том, что сначала нужно было иметь землю, а уж потом происходила фиксация иммунитета. С этим никто не спорит. Но у Η. Е. Носова получается, что приобретение земли само по себе приводило к выдаче жалованной грамоты, являлось единственной причиной ее. С одной стороны, тут резко преувеличена роль жалованных грамот, ибо без них, выходит по существу, нет и самого иммунитета; с другой стороны, правительство изображается пассивным фиксатором экономических явлений, совершенно равнодушным к вопросу о том, кому и зачем оно выдает жалованную грамоту «по обычаю», «по традиции». Значит, роль жалованных грамот у Н.Е. Носова одновременно так преуменьшена, что на деле отрицается их конкретная политическая направленность.
Обусловленность выдачи жалованных грамот ростом феодального землевладения была далеко не прямолинейной. Если исходить только из представлений о зависимости выдачи иммунитетных грамот от приобретения феодалом земли, то не найдут объяснения, во-первых, повторные грамоты однотипного содержания на старые владения, выданные вне связи со сменой лиц на великокняжеском престоле или нарушением прав грамотчика местными властями, во-вторых, отсутствие в ряде случаев жалованных грамот на вновь приобретенные земли.
Η. Е. Носов считает неверным наше мнение, что каждая жалованная или указная грамота выражала собой определенный политический шаг правительства, была создана в ходе проведения определенной классовой и политической линии. Но ведь грамоты-то не рождались непосредственно из базиса, они появлялись через посредство правительства. Весь секрет в том, что Η. Е. Носов, разделив точку зрения С. Б. Веселовского, неизбежно должен был встать на его позиции в целом и признать, что без грамоты нет и иммунитета. Следовательно, в основе взгляда Η. Е. Носова на жалованные грамоты лежит преувеличение их «экономической» роли: наделение иммунитетных актов функцией создателей иммунитета, т. е. преуменьшение значения экономических процессов, определявших существование «обычного права» феодалов, которое составляло юридический фундамент писаных и неписаных иммунитетных привилегий.
Гиперболизация «экономической» роли жалованных грамот сочетается у Η. Е. Носова с полным игнорированием их политической роли: в самом деле, какую политическую роль могли играть грамоты, которые неизбежно или в силу заведенного обычая штамповали привилегии всех и каждого? Однако при отрицании политического значения жалованных грамот становится теоретически необъяснимым то обстоятельство, что сохранились жалованные грамоты не всем землевладельцам и отнюдь не на все земельные участки. Выход из этого положения оказывается для Η. Е. Носова, как и для В. И. Сергеевича, очень простым: сохранившиеся жалованные грамоты рассматриваются им в качестве случайного остатка того якобы огромного общего количества их, которое до нас не дошло[514]. Факт утраты ряда грамот служит в концепции Η. Е. Носова поводом для предположения, что все землевладельцы имели грамоты, и только стихийные бедствия (пожары и т. п.) объясняют неполноту дошедшего состава источников. Не отрицая фактов гибели жалованных грамот в XVI–XX вв., мы, однако, считаем необходимым ставить вопрос иначе, а именно – насколько закономерен имеющийся комплекс источников – и думаем, что вопрос этот нуждается в тщательном исследовании.
Из челобитной теории исходит Н.Е. Носов и в своем понимании того, каков должен быть научный метод изучения происхождения жалованных грамот. По Η. Е. Носову, единственным критерием истины служит тут сама грамота. Что в ней по этому поводу сказано, то и правильно. Как грамота сама объясняет свое происхождение, так оно и есть. Тот вполне понятный факт, что правительство никогда не объясняло и не стало бы объяснять в жалованной грамоте, почему ему важно ее выдать тому или иному влиятельному феодалу, Η. Е. Носов принимает за отсутствие политических соображений у авторов жалованных грамот. Поэтому конкретно-историческое исследование жалованных грамот Η. Е. Носов понимает как их конкретный пересказ. К чему же ведет метод Η. Е. Носова? Во-первых, к изолированному рассмотрению отдельно взятых грамот. При таком подходе все грамоты – более или менее «обычные», «заурядные»[515]. Кстати, что хочет сказать автор этим термином? Разве политические акты должны быть какими-то необычайными? У Η. Е. Носова эта декларация «обычности» отдельно взятых грамот означает отрицание значения сравнительного анализа формуляра грамот с целью выяснения неравномерности экономического развития разных областей феодальной Руси[516].
Во-вторых, метод Η. Е. Носова ведет к отрыву исследования жалованных грамот от изучения других источников, способных пролить свет на происхождение грамот, т. е., пользуясь любимым выражением автора, «искусственно сужает источниковедческую базу» исследования иммунитета, провозглашая жалованную грамоту самодовлеющим источником[517].
В-третьих, метод Η. Е. Носова превращает внутреннюю политику правительства в отношении иммунитета в хаос механических и ничем не связанных между собой фиксаций феодальных привилегий[518].
Что же такое «иммунитет» по Η. Е. Носову? Автор нигде не формулирует своего определения этого института. А вместе с тем из текста статьи Η. Е. Носова вытекает, что «иммунитет» и «жалованные грамоты» суть однозначные понятия (например, автор пишет о нашей попытке считать «орудием» борьбы великокняжеской власти с удельными князьями «тот же феодальный иммунитет»[519], хотя у нас таким «орудием» признается не «иммунитет», а политика выдачи жалованных грамот). Отождествляя «иммунитет» с «жалованными грамотами», Η. Е. Носов не видит связи таким образом понятого «иммунитета» с коренными вопросами социально-экономической истории: «Нельзя согласиться с попыткой… свести проблему становления и развития вотчинного крепостного хозяйства XV–XVI вв. к проблеме развития феодального иммунитета, как якобы первопричины чуть ли не всей социально-экономической истории феодального землевладения и хозяйства рассматриваемого периода», нельзя «признать, что феодальный иммунитет – это и есть тот стержень, вокруг которого или, вернее, на котором в той или иной степени зиждятся почти все социальные и политические устои феодального общества в период его наиболее полного развития»[520].
«Первопричиной» всей социально-экономической истории феодального землевладения и хозяйств являются, как известно, изменения в производительных силах и в структуре феодальной формы земельной собственности. Η. Е. Носов подменяет вопрос о сущности иммунитета вопросом об его основах, искажая тем самым нашу точку зрения. При помощи этого искажения он пытается ликвидировать самую возможность определения иммунитета в качестве синтеза экономической и политической власти феодала в пределах его владения, основанной на определенной форме собственности, зависящей от уровня развития производительных сил.
На неубедительной посылке базируется и критика Н.Е. Носовым нашего стремления изучать жалованные грамоты как один из главных источников по истории крепостного права XVI в. Автор приводит высказывание А. Е. Преснякова, советовавшего в свое время С. Б. Веселовскому обратиться для решения этого вопроса к документам «вотчинного хозяйства», а также послушным грамотам[521]. Работа С. Б. Веселовского касалась источников XIV–XVII вв., наши работы, о которых пишет Η. Е. Носов, касаются первой половины XVI в. Η. Е. Носов оперирует общим понятием «XVI век»[522], т. е. подменяет вопрос об источниках первой половины XVI в. вопросом об источниках XVI в. в целом. Если же обратиться к составу источников первой половины XVI в., весь пафос цитирования А. Е. Преснякова пропадает, ибо от этого периода почти не имеется источников, указанных А. Е. Пресняковым. Причина нежелания Η. Е. Носова считаться с жалованными грамотами как с источниками по истории крепостного права кроется в его представлении о шаблонном характере нормативной части жалованных грамот. Н.Е. Носов некритически воспринимает мотивировочную часть жалованных грамот, зато он по существу отвергает нормативную их часть, не считает ее предметом исследования, ссылаясь на трафаретность формул. Это тезис С.Б. Веселовского. И Н.Е. Носов поверил ему не случайно. Шаблонность текста (кстати скажем, сильно преувеличенная исследователями) в глазах Η. Е. Носова – важное доказательство, во-первых, «юридического», а не политического происхождения жалованных грамот, во-вторых, единого уровня экономики в разных частях Русского государства XVI в.[523]
