Александр Степанов - Порт-Артур (Том 2)
- Прежде всего стянуть сюда, к штабу, все оставшиеся резервы и казачью сотню, для того чтобы в случае прорыва мы имели под рукой силу. Это предохранит нас от японцев в первый момент, а затем можно будет с ними вступить в переговоры.
- Но Кондратенко требует помощи, он уверен, что сможет отразить штурм, если ему пришлют хотя бы два батальона. У тебя сколько осталось?
- Три батальона.
- Отправь на позицию два, а один пусть находится здесь.
- Не дам ни одного солдата!
- Почему?
- Не хочу подыхать раньше времени к тебе не советую! Мы старики и сами себя защитить уже не сможем, не говоря о твоей семье. Один батальон будет смят немедленно, и представь себе, что тогда произойдет!
- Это, конечно, так, но еще лучше японцев вовсе не допускать в город.
- Это не в наших силах!
- Кондратенко надеется...
- Охота тебе его слушать!..
- Смирнов ручается за успех!
- Бред сумасшедшего.
В дверь постучались, появился запыленный конный ординарец с пакетом от Кондратенко. Стессель вскрыл его трясущимися руками.
- "Огнем батареи литеры Б атакующие колонны были буквально сметены, блестящей контратакой моряков противник всюду отброшен за линию фортов в исходное положение. Для закрепления достигнутого успеха прошу выслать в мое распоряжение два батальона. Считаю, что юрод в безопасности. Кондратенко", прочитал генерал. - Слава тебе господи, - набожно перекрестился он. Отправить требуемые резервы.
- Надо еще проверить это сообщение. Кондратенко человек увлекающийся и часто видит не то, что есть, а что ему хочется, - сухо заметил Фок. - Надо подождать!
- Телефонограмма от генерала Белого, - доложил вошедший адъютант князь Гантимуров.
- "Все атаки отбиты, отступающих преследую огнем всех своих батарей.
Нахожусь на Орлином Гнезде. Артур вне опасности. Белый", - прочитал Стессель.
- Отправить резервы! Объявить в приказе благодарность морякам и артиллеристам, - распорядился уже успокоившийся Стессель. - Я буду у себя в штабе.
- Слушаюсь, - нехотя ответил Фок. - Черта лысого я отправлю батальоны до темноты, - бормотал он, когда Стессель вышел.
- Сорвалось! - мрачно прошептал Сахаров. - Черт бы побрал этих артиллеристов! На литере Б сидит Жуковский с Электрического Утеса... Белый знал, кого послать на эту батарею!
- Прошу помнить, что я сделал все зависящее, чтобы задержать резервы, напом, нил Фок.
- Уговор дороже денег, ваше превосходительство. Тем более что сегодняшняя обстановка может повториться еще не раз. Разрешите откланяться.
В тот же вечер, когда стемнело и небо покрылось густыми грозовыми тучами, по военной дороге, идущей вдоль линии укреплений, ехали верхом три генерала, Смирнов, Кондратенко и Белый, со своими ординарцами.
- Хотя вы. Роман Исидорович, и не считаете целесообразным разработку различных планов штурмов крепости, но сегодняшние атаки почти в точности повторили мой вариант номер восемнадцать. Только контратака была произведена фронтально, а не во фланг, как у меня, - обратился Смирнов к Кондратенко.
- Всего, ваше превосходительство, предусмотреть невозможно! Я хотя и незнаком с упомянутым вами вариантом, но тем не менее довольно легко нашел единственно правильное в наших условиях решение и контратака увенчалась успехом.
- Не помоги вам батареи Василия Федоровича, еще неизвестно, чем бы все кончилось!
- Я был твердо убежден, что артиллеристы и моряки не замедлят прийти на помощь пехоте, и, как видите, не ошибся.
- Боюсь только, что слишком много израсходовано снарядов. Вам, Василий Федорович, надо быть поэкономнее, стрелять только наверняка и не разбрасывать огонь батарей по нескольким целям.
- Указания вашего превосходительства мною будут приняты к неуклонному руководству, - отозвался Белый.
Наступил серый, холодный рассвет. После прошедшего ночью ливня густой туман затянул все ложбины сплошной молочной пеленой. Глухо раздавались одиночные ружейные выстрелы и тотчас же замирали в неподвижном воздухе.
Звонарев поднялся на бруствер батареи литеры Б и в бинокль оглядел горизонт. Вдали синели Волчьи горы, справа чуть проступал Дагушань, слева торчало Большое Орлиное Гнездо, а внизу все было скрыто медленно колыхающимися облаками. Даже расположенные в сотне саженей впереди окопы казались подернутыми дымкой. Стрелки во весь рост ходили вдоль своих окопов.
Кое-где еще догорали ночные костры. Все было спокойно.
Прапорщик сошел вниз и, доложив обстановку на фронте Жуковскому, отпросился на Залигерную, где у него остались вещи. По пути рядом с ним брели с ночных работ на передовых позициях команды саперов. Навстречу тарахтели запоздавшие кухни и провиантские повозки.
Звонарев уже подходил к самой Залитерной, когда сзади раздалось несколько глухих взрывов, а за ними частая ружейная стрельба. Движение по дороге сразу ускорилось. Быстрее зашагал и прапорщик. Перестрелка нарастала. Скоро все слилось в один сплошной гул. Несколько беспорядочных орудийных выстрелов ворвалось в этот хаос звуков.
Добравшись до Залитерной, прапорщик кинулся на наблюдательный пункт. С горы было видно, как сверкали огни выстрелов в еще полутемных низинах.
Полоска огней быстро приближалась к чуть заметной Китайской стенке. Вскоре из тумана начали появляться сначала одиночные стрелки и матросы, затем группы, и наконец показались быстро отходящие цепи русских. Было очевидно, что начался новый штурм. Прапорщик устремился на батарею и впопыхах едва не сбил с ног Борейко.
- В чем дело? - спросил Борейко.
- Атака, японец уже поднимается на Залитерную, скорее огонь!
- К орудиям! Картечью! - закричал поручик. - Ты отправляйся к правому флангу, а я буду на левом, - наспех распоряжался он.
Артиллеристы, еще не вполне очнувшиеся от сна, полуодетые, босые, суетились около орудий.
- Наводи прямо в гребень, бей без команды, но не суетись. Слышали, черти полосатые?! - вопил во всю силу своих легких поручик, стоя на одном из траверсов батареи.
У левых орудий на взводе стоял Родионов. Тут же вертелся без особого дела Блохин. Едва успели зарядить пушки, как впереди показалась первая японская цепь. Один за другим прогремели выстрелы, и картечь с визгом и воем понеслась навстречу врагу, сметая все на своем пути. Но тотчас появилась новая цепь, за ней еще и еще. Стрельба стала неровной.
- Вашбродь, японец заходит слева! - закричал вдруг Родионов.
- В ружье! - рявкнул Борейко. - Стрелять лишь правыми орудиями!
Артиллеристы бросились разбирать винтовки, готовясь принять в штыки обходящие цепи.
- Не горячись, целься верхнее, - спокойно покрикивал Звонарев. - Бери цели во фланг.
Но солдаты сами старались изо всех сил. Их лица были красны от натуги, рубахи промокли от пота. Оглядываясь по сторонам, они в то же время быстро ворочали пушки в нужном направлении.
Обойдя батарею с тыла, японцы с криком "банзай" кинулись в штыки.
Борейко, размахивая саблей, первый с ревом бросился на них. Началась рукопашная схватка. Сперва артиллеристы оттеснили врага, но затем начали отходить перед численно превосходящим противником. Орудийная стрельба прекратилась. Все взялись за ружья. Огромная фигура Борейко возвышалась над всем побоищем. Он крошил направо и налево, рядом с ним орудовали Родионов, Кошелев и Лебедкин. Вдруг шашка поручика разлетелась в куски от удара об японский штык. Борейко отскочил назад и, нагнувшись, схватил гандшпуг-саженный, окованный железом дубовый брус, и, размахивая им над головой, опять ринулся на японцев. Первый ряд их был буквально сметен, остальные в ужасе отступили назад. Тогда Родионов и Лебедкин, вооружившись банниками, бросились за своим командиром. Этим страшным орудием они дробили головы, ломали руки, сбивали с ног. Японцы дрогнули и побежали, артиллеристы ринулись за ними. К ним на помощь подоспели стрелки, и враг был окончательно отброшен.
Едва успели устранить эту опасность, как обозначился обход справа.
Звонарев с несколькими солдатами открыл по ним безуспешную стрельбу из ружей. Японцы быстро приближались и вскоре вновь сошлись в штыки. В это время прапорщик увидел, как с батареи литеры Б в тыл врагу ринулись на выручку Залитерной второй и третий взводы. Впереди бежал, нелепо размахивая шашкой, Жуковский. Фуражка у него свалилась, но он ничего не замечал.
Солдаты быстро обогнали капитана и врезались сзади в цепи наступающих. Блох, ин с группой солдат кинулся за ними. Японцы смешались и бросились назад.
- К орудиям! - закричал Борейко. Сам став за наводчика, он дал выстрел картечью по отступающим; за ним открыли огонь и остальные пушки, довершая разгром противника.
Отброшенные назад к Китайской стенке, японцы были здесь атакованы с флангов подоспевшими стрелками и моряками, которые отрезали им путь отступления. Началось беспощадное избиение окруженных. На пространстве квадратной версты несколько тысяч русских в белом и японцев в зеленом в одиночку и группами дрались врукопашную. Ни японская, ни русская артиллерия не осмеливались обстрелять это побоище, до такой степени все перемешалось.
