Режи Буайе - Средневековая Исландия
И напоследок давайте упомянем еще одну любопытную синтаксическую конструкцию, связанную с обрядом blót на староисландском языке не говорили «он пожертвовал лошадь богу», но «он пожертвовал бога лошадью» — hann blótaði guð hesti (где слово guð находится в винительном падеже, а лошадь — hestr — в дательном). Следует понимать, что глагол blóta (в данном контексте «жертвовать», здесь — в прошедшем времени) буквально переводится как «усиливать», «увеличивать мощь», и этой цели достигали с помощью принесения в жертву лошади — идеальный способ доказать, что эта жертва была задумана как действие, и, как следствие, являлась весьма динамичным обрядом.
♦ Homo religiosus scandinavicus
И последнее относительно исландца и его религии. Публичное, общественное совершение великих обрядов, особенно сезонных, о чем мы уже неоднократно говорили, носило законодательный или юридический характер. Существовала тесная связь между политическими и религиозными мероприятиями, и даже после христианизации (ограничимся наиболее наглядным примером) сессия альтинга начиналась с обряда освящения, о деталях которого мы ничего не знаем. Иными словами, уже упоминавшийся нами здесь сейд мог восприниматься в значении «религия» или «религиозная практика», а также как «обычай». Например, сейд совершали на празднованиях Йоля не только в религиозных целях, но и для поддержания духа солидарности и ощущения общности, характерного для исландцев. Мы часто обращались здесь к песне Речи Высокого из поэтической «Эдды». Давайте перечитаем строфу 50:
Сосна, у дома
возросшая, сохнет,
корой не укрыта;
и человек,
что людям не люб, —
зачем ему жить!
О личной набожности исландца можно сказать много интересного.
Во-первых, похоже, что человек поддерживал отношения с божеством, к которому он питал особую привязанность или которое было традиционно связано со всем его семейством (так, например, в ряде семей, проживающих на востоке Исландии, практиковали особое поклонение Фрейру). Существование личных отношений в этом более чем коллективном мире выглядит несколько неожиданным, потому что они сосредоточены на конкретном человеке. В таком случае исландец называл возлюбленного бога fulltrúi, то есть «тот, кому полностью доверяешь», несколько напоминая тем самым взаимоотношения христианина с его святым покровителем. Исландец постоянно носил при себе амулет своего бога — некоторое число подобных предметов известно, и они упоминаются в нескольких сагах. Амулет бога Фрейра, например, играет важную роль в Саге о жителях Озерной долины. Подобная связь выглядит тем более странной, что, как мы уже говорили, не сохранилось ни одной молитвы, обращенной к конкретному богу. Однако, возможно, что в силу традиции do ut des, о которой мы уже упоминали, возникало нечто вроде более или менее молчаливого соглашения: если ты мне предоставляешь это, я сделаю то-то в твою честь. И таким образом мы возвращаемся к тому, что является фундаментальной основой мира исландца: к идее договора, контракта.
Следует отметить одну, возможно еще более интересную, подробность. Комментаторы не раз отмечали фразу, которая нередко встречается в дошедших до нас источниках. В ней говорится о конкретном человеке следующее: он не жертвовал богам, hann trudi a sinn eiginn matt ok, megin, он верил в свои собственные силы и способность добиться успеха или победы. Комментаторы упорно считали эту формулировку проявлением скептицизма, даже безбожия, необычного для древних времен. Более углубленные исследования позволили понять истинное значение этого выражения и лучше понять религиозные представления средневекового исландца-язычника. Мы уже кратко говорили об обрядах, связанных с рождением человека (см. Этапы жизни и сопровождавшие их основные обряды, глава 4). При этом мы отмечали, что новорожденный посвящался дисам, богиням судьбы, или переходил под их опеку. Совокупность описанных выше действий не позволяет усомниться в том, что ребенок оказывался в религиозной среде, в которой действовали великие обожествленные силы природы: Солнце, Небо, Мать Земля и очистительная Вода. Вне зависимости от деталей очевидно, что новый человек не входил в сообщество просто так. Его принимали в сообщество людей при помощи различных действий, несущих глубокий сакральный смысл, которые вписывали ребенка в религиозный контекст, открывали для него мир священного. Он приходил в мир осмысленно; он не был лишним, он обладал собственным священным смыслом, он был носителем божественной искры. Отсюда вытекает знаменитая диалектика судьбы, чести и мести, о которой мы снова будем говорить, когда обратимся к рассмотрению саг (см. Саги, глава 6). Здесь же будет достаточно подчеркнуть это «участие в священном», которое проявляется в том, что человек чувствует себя способным превзойти богов, если так можно выразиться, и верит в себя, то есть в собственные способности, в свою удачу и умение добиваться успеха, так как все это является следствием тех божественных сил, которыми наделен он сам. То есть формулировка, с которой мы начинали, вовсе не является признаком скептицизма, напротив, в ней следует видеть акт неявно выраженного религиозного поклонения!
Магия
Все, о чем говорится в этой главе, свидетельствует о том, что в целом языческая религия исландцев была буквально пронизана магией, придававшей ей основной колорит; этот вывод следует и из изучения мира северных народов. Мы уже говорили: наука, знание и абсолютно все, что мы могли отметить в вопросе о религии скандинавов, в той или иной степени связано с эзотерикой или оккультными тайнами.
♦ Душа
Исландцы знали пять разновидностей «души», что говорит о богатстве и глубине их восприятия загробной жизни и потустороннего мира. Оставим за рамками нашего рассмотрения душу sál (сопоставимую с английской soul), по всей видимости, являющуюся понятием, заимствованным из христианского вероучения и не имеющим прямого отношения к рассматриваемой нами здесь теме, равно как и душу önd, являющуюся дыханием и имеющую соответствия во всем индоевропейском мире.
Остаются фюльгья (fylgja), хама (hamr) и хуг (hugr). Фюльгья примерно эквивалентна нашему ангелу-хранителю и является охраняющим человека духом, который повсюду сопровождает его (следует за ним — глагол fylgja). В то же время она представляет собой образ судьбы, и всякий, кто увидел свою фюльгью, знает, что вскоре умрет! Общение с загробным миром происходило при участии колдуна, вызывавшего этого духа. Иначе говоря, фюльгья является нематериальной частью каждого из нас. Хама (Hamr) намного интереснее. Она представляет собой в буквальном смысле «внутреннюю форму», которой обладает каждый из нас: согласно подробным и глубоким эзотерическим представлениям, изложенным, например, в Саге о людях из Озерной Долины, хама способна покидать свою телесную оболочку, бросая вызов пространству и времени, и молниеносно перемещаться на значительное расстояние или в обе стороны во времени для того, чтобы удовлетворить желание своего хозяина, внешнюю форму которого хама принимает, если только не преобразуется в облик символического животного. Речь идет о разновидности магического полета, присущего шаманству; эта операция требует, разумеется, выполнения соответствующего обряда, о котором нам известно крайне мало. Не исключено, что эти обряды имели саамское (лапландское) происхождение, и ими владели все скандинавы, что объяснило бы факт их частого упоминания в Исландии. Третья разновидность души, хуг (hugr), является северной формой anima mundi (лат. душа мира), известной во множестве других культур. Она пронизывает весь мир целиком, но достижима для каждого либо посредством осознанной просьбы, либо вследствие рефлекторных действий, таких, как чихание, зевота, частый зуд и т. д. В таком случае говорят об одержимости хугом, в результате которой можно узнать что-нибудь интересное, получить предостережение, помощь и т. д. Очевидно, что подобные практики не даются даром любому, их надо уметь настойчиво добиваться и правильно использовать.
♦ Мир двойников
