Главные люди опричнины. Дипломаты. Воеводы. Каратели. Вторая половина XVI века - Володихин Дмитрий Михайлович
Очевидно, в 1567 году он и попал в опричнину, где удостоился боярского чина {164}. Как видно, без протекции со стороны Алексея Даниловича Басманова-Плещеева тут не обошлось. По разрядным записям опричного похода под Вязьму (весна 1568-го) видно: положение Плещеева-Очина начало понемногу восстанавливаться — он уже первый воевода сторожевого полка, а затем и воевода в Вязьме {165}. По всей видимости, за очередной взлет по службе Захарию Ивановичу следовало опять-таки благодарить родню: Басмановых. И они в конечном итоге вывели воеводу на высоту, которой до опричнины у него не было. В 1569 году его отправили во главе отряда опричников отбивать Изборск вместе с земской ратью М. Я. Морозова; эта непростая воинская задача была выполнена. Но и тут все вышло не слава Богу у Захария Ивановича: земских воевод и татарских мурз за изборскую победу наградили от имени царя золотыми монетами, а опричным военачальникам их не дали. По всей видимости, Иван IV был недоволен местническим столкновением среди них {166}. В том же году, во время калужского похода опричного корпуса, З. И. Плещеева-Очина расписали первым воеводой передового полка, но затем перевели на должность второго воеводы большого полка — видимо, подстраховывать менее опытного Ф. А. Басманова — Плещеева. {167}
Родня же и свела Захария Ивановича в могилу: очевидно, его коснулась общая опала 1570 года на Плещеевых: имя опричного боярина попало в синодик казненных. {168}
Дорог ли был «подарок» боярина Басманова опричной армии? Захарий Иванович — воевода хоть и опытный, однако же неудачливый и, по всей видимости, безыскусный. Его поражение в 1559 году поставило в тяжелое положение самого Алексея Даниловича и его войсковую группировку на Ливонском фронте. Но Басманов поддерживал родню даже и в тех случаях, когда ему приходилось терпеть от нее неприятности. Захарий Иванович получил по службе больше, чем стоили его способности и заведомо больше, чем он мог претендовать по знатности.
Но его-то Бог не уберег, как Ивана Дмитриевича Плещеева Колодку…
Брат Захария Ивановича, Андрей Иванович Плещеев-Очин, не располагал ни сравнимым опытом, ни такой же энергией, однако добился высокого положения в опричной военной иерархии за счет тех же родственных связей. До опричнины его имени разряды почти не знают. В феврале 1560 года, после взятия Алыста, его посадили там вторым воеводой {169}. Это сравнительно незначительный укрепленный пункт, и честь, оказанная Андрею Ивановичу, — невелика. Во время большого осеннего похода 1567 года, окончившегося у Ршанского яма, он — «дворянин в стану» у государя {170}. Для серьезных воеводских назначений это, конечно, негусто. Тем не менее Андрей Иванович их получает!
В 7076 (не ранее зимы 1567–1568) году его поставили возглавлять отряд «из опришнины в Одоеве»; при «сходе» с армией И. Д. Колодки Плещеева он должен был подчиниться последнему и «ходить за людьми по вестям» в большом полку. Позднее, в 1568 году, он расписан воеводой большого полка, т. е. главным начальствующим лицом в корпусе трехполкового состава под Мценском (туда перешел, по всей вероятности, и его одоевский отряд) {171}. Любопытно, что В. Б. Кобрин, имея все эти данные, все-таки сделал вывод: «Четвертый из братьев (сыновей И. Г. Плещеева-Очина. — Д.В.) Андрей большой роли не играл» {172}. Но ведь Андрей Иванович сыграл роль одного из опричных «главнокомандующих»! Может быть, он не добился получения думного чина, но в войсках он достиг наивысшего положения — старшего воеводы в самостоятельном полевом соединении. Кто ему это дал? Неужели этот невеликий военачальник без особых заслуг перед престолом мог на что-то претендовать сам по себе? О, нет. И его вытащил наверх боярин Басманов вместе с прочей родней.
С. Б. Веселовский сообщает, что А. И. Плещеев-Очин «пережил царя Ивана», — не выдавая источника, откуда он взял эту информацию {173}. В синодике казненных его имени нет, но и в разрядах после 1568 года оно также не встречается: опала на Плещеевых, по всей видимости, выбила его из воеводской «обоймы». Отличиться на поле боя и проявить полководческие способности этот воевода не успел — в отличие от того же И. Д. Колодки Плещеева.
Был этот человек бледным пятном в ярком семействе Плещеевых. С ними вместе он поднялся высоко. С ними вместе пал. Но остался столь же незаметен в падении, каким был и на взлете.
Иван — еще один младший брат Захария Ивановича Плещеева-Очина, «ветерана» грозненских войн, — отличался не меньшим военным опытом. Разряды отмечают «именные» его службы с первой половины 1550х годов. Он добился высоких назначений задолго до опричнины: сидел наместником в Чернигове и Почапе, с начала 60х годов выходит на воеводские посты в крепостях и полевых соединениях. Ему пришлось неоднократно участвовать в боевых действиях — на казанском направлении и, более всего, на литовско-ливонском фронте {174}. Логично было бы предположить, что для опричного боевого корпуса это был весьма ценный подарок — военачальник и администратор, неоднократно проверенный в деле.
Но… логика опричного военного строительства ставила командный опыт на второй-третий план. В этом можно было убедиться на многочисленных примерах, представленных выше. С Иваном Ивановичем она сыграла злую шутку: в опричнине он не обрел служебного возвышения, скорее, можно говорить о… понижении статуса. В опричнине он первое время ходил в головах — несмотря на то, что давно миновал этот уровень армейской иерархии. И только один-единственный раз его поставили первым воеводой небольшого отряда опричников на Великих Луках — в 7077 (вероятно, 1569) году {175}. Синодики казненных отмечают его гибель вместе с Захарием Ивановичем. По реконструкции Р. Г. Скрынникова, казнь Ивана Ивановича произошла в декабре 1569 — январе 1570 года {176}. Очевидно, его «потянули» за собой более высокопоставленные опричники его же семейства — Алексей Данилович Басманов-Плещеев, обвиненный по «новгородскому делу», а также брат, Захарий Иванович Плещеев-Очин.
Вот парадокс! Выше уже говорилось об опричнине, что она была поистине общим делом семейства Плещеевых. Иван Иванович, дельный человек, обязан был перейти туда на службу вне зависимости от того, до какой степени это соответствует его статусу в армейской иерархии. Интересы рода требовали! Плещеевы шли во власть родом. Один тянул всех. Все подтягивались к одному, дабы выступать в любой борьбе единой сплоченной силой. Таков был естественный обычай служилой знати того времени. Один человек — ничто, род — всё!
Еще один представитель семейства, Н. И. Плещеев-Очин, занимал по сравнению с иными членами рода более скромное положение. Он был в 1569 году всего лишь третьим воеводой в отряде «из опричнины», ходившем отбивать Изборск вместе с земским корпусом М. Я. Морозова. Тем не менее Никита Иванович, уповая на выдающееся положение родни, в этом походе бил челом «в отечестве о счете» на окольничего В. И. Колычева-Умного, представителя другого великого опричного рода. Ему сопутствовал успех: удалось добиться права идти в поход «без мест» и получить «невместную грамоту» {177}. Когда семейство Плещеевых потеряло высокие чины и лишилось нескольких видных своих представителей из-за опалы на боярина А. Д. Басманова-Плещеева, у него был серьезный враг — влиятельные Колычевы-Умные, которые могли подтолкнуть падение конкурентов. Никита Иванович, однако, благополучно пережил опричные казни ближайших родственников. Для него служба в опричном корпусе вообще оказалась малозначительным эпизодом. Отчасти ему повезло: он был, по всей видимости, намного моложе, чем его старшие братья Захарий и Иван Ивановичи, простившиеся с жизнью вместе с А. Д. Басмановым-Плещеевым. Поэтому он не достиг высокого положения и оставался в опричнине фигурой незаметной; по этой же причине, вероятно, и уцелел.
