Руслан Скрынников - Начало опричнины
Обзор книги Руслан Скрынников - Начало опричнины
Скрынников Р.Г.
Начало опричнины.
Введение
В историографии русского средневековья трудно найти сюжет, который бы породил столько разногласий и споров, сколько их породила история опричнины. Одни видели в опричнине плод больного воображения царя Ивана Васильевича, считали ее исторической случайностью. Для других опричнина была целенаправленной, обдуманной реформой, образцом государственной мудрости и выражением объективной необходимости. В самое последнее время появились крупные монографические исследования по истории опричнины, но и сейчас споры, вызванные ею, далеки от своего завершения. В общем виде не вызывает возражений тот факт, что бурные события опричнины явились лишь кратковременным эпизодом в длительном развитии России от феодальной раздробленности к абсолютизму. В конечном счете опричнина была вызвана к жизни столкновением между могущественной феодальной аристократией и поднимающейся самодержавной монархией. Само это столкновение, строго говоря, никакой загадки в себе не заключает. Загадку составляет вопрос, при каких обстоятельствах подобный конфликт, вообще говоря, обычный, мог привести к кровавой драме опричнины, к невиданному опричному террору, быстро переросшему начальные узкие рамки конфликта.
Вопреки весьма распространенному взгляду, опричная политика никогда не была последовательной политикой с едиными принципами, неизменными на протяжении всего ее существования. Развитие опричнины отмечено многими противоречиями и поворотами. На первом этапе опричная политика носит в основном антикняжескую направленность, свидетельством чему служит указ о казанской ссылке и массовая конфискация княжеских вотчин. Возвращение из ссылки опальных княжат, созыв Земского собора в 1566 г. и другие меры, связанные с полосой компромисса в истории опричнины, знаменуют конец первого этапа. Основным содержанием второго этапа опричнины, с политической точки зрения, явился грандиозный процесс о заговоре Старицкого, завершившийся казнью руководителей опричного правительства, земской Боярской думы и разгромом Новгорода. Главными жертвами массового террора опричнины в этот период были старомосковские бояре, руководители церкви, высшая приказная администрация, отчасти дворяне, т. е. те самые слои господствующего класса, которые составляли наиболее прочную, традиционную опору монархии. Последними жертвами опричнины были ее собственные творцы и вдохновители. В плане политическом опричнина в конечном итоге упрочила аппарат власти Русского централизованного государства. В плане социально-экономическом ее главными результатами были рост феодального гнета, усиление крепостнических тенденций, а также углубление хозяйственного кризиса, достигшего высшей точки после опричнины в 80-х гг. XVI века.
Настоящая монография представляет первую часть исследования автора по истории опричнины. В ней подробно исследованы политическое развитие страны, приведшее к опричнине, социальная структура опричнины, наконец, опричная земельная политика на первом этапе ее существования. Внутренняя история опричнины рассматривается в неразрывной связи с событиями Ливонской войны, оказавшей исключительное влияние на судьбы страны, ее экономику и жизнь народа.
Во второй части исследования, подготовленной автором к печати, рассматривается последний период в истории опричнины и ее отмена в 1572 году. Основное внимание здесь уделено раскрытию механизма опричного террора, выяснению вопросов о социальных и экономических последствиях опричнины и ее историческом значении.
Историография
В дворянской историографии проблема опричнины исследовалась преимущественно в плане оценки личности Грозного и его деятельности. Идеолог абсолютизма В. Н. Татищев оправдывал Грозного и опричнину, укрепившую «монаршеское правление», и с крайним осуждением отзывался о бунтах и изменах «некоторых безпутных вельмож»[1]. По мнению дворянского историка И. Н. Болтина, Грозный ликвидировал «самодержавные владения» вельмож[2]. С противоположной точки зрения рассматривал опричнину представитель родовитой аристократии князь М. М. Щербатов. Для него гонения на бояр были результатом самовластия Грозного, следствием низости его сердца и неосновательных подозрений против знати[3].
Н.М. Карамзин рассматривал опричнину с тех же позиций, что и М. М. Щербатов. В его глазах начало царствования Грозного было временем крупнейших успехов монархии и «славных деяний» царя. После смерти царицы Анастасии Романовой в душе Грозного произошла ужасная перемена[4]. Окружив себя злодеями-опричниками, царь безжалостно губил бояр, которые не сопротивлялись ему[5]. В опричнине Н. М. Карамзин видел некую психологическую загадку, а ее оценку сводил к нескольким моральным сентенциям.
В «Истории» Н. М. Карамзина собран громадный фактический материал, приведены многие источники, относящиеся к истории опричнины. Но в его труде исторический прогресс отождествляется с укреплением самодержавия. Вся концепция проникнута консервативно-охранительным духом. Написанная пером талантливого художника, «История» Карамзина оказала сильное влияние на работы последующих историков от М. П. Погодина и Н. Г. Устрялова до Д. И. Иловайского[6].
Историческая концепция Н. М. Карамзина встретила решительные возражения со стороны декабристов, отвергавших попытки исторического оправдания самодержавия и заявлявших, что история народа принадлежит самому народу, а не царю. В историографии дворянских революционеров тиранство Грозного и его опричников подверглось осуждению[7].
Буржуазное направление в русской историографии сложилось к середине XIX века. В трудах буржуазных историков была поставлена проблема закономерности русского исторического процесса. К. Д. Кавелин рассматривал опричнину в плане завершения борьбы между государством и «вельможеством». В опричнине царь пытался «создать служебное дворянство и заменить им родовое вельможество»[8]. По мнению К Д. Кавелина, деяния Грозного имели глубокие объективные причины[9]. С. М. Соловьев, как и К. Д. Кавелин, видел главную закономерность истории России XVI века в переходе от княжеских отношений к государственным. Опричнина завершила длительную борьбу государственного начала с родовым, олицетворявшимся аристократическим боярством[10]. Борьба царя с боярством была связана с усилением служилого сословия. «История» С. М. Соловьева имела для своего времени выдающееся значение. С. М. Соловьев анализирует историю как закономерный процесс. Но в его концепции развитие государственных форм выступает как главная пружина исторического процесса.
С критикой концепций С. М. Соловьева выступили историки-славянофилы. К. С. Аксаков отвергал самую возможность сопротивления боярства самодержавию и старался доказать исконное единство власти и «земли» в допетровской Руси[11]. Историческая схема славянофилов имела сугубо реакционный смысл.
Революционные демократы рассматривали борьбу монархии с боярством в плане укрепления государства. В. Г. Белинский считал, что Грозный довершил уничтожение уделов[12].
А. И. Герцен обличал кровавый произвол опричнины, но в то же время писал, что тирания Грозного оправдывалась государственными целями[13]. Н. Г. Чернышевский отмечал тесную связь самодержавной власти с дворянством и резко критиковал С. М. Соловьева за его оценку деятельности Ивана IV[14]. Революционные демократы подходили к раскрытию исторической закономерности с совершенно иных позиций, нежели представители буржуазной историографии.
Буржуазно-дворянские историографы второй половины XIX в. К. Н. Бестужев-Рюмин и Е. А. Белов оправдывали борьбу Грозного с боярством. По мнению К. Н. Бестужева-Рюмина, опричнина была важным шагом к развитию понятия государства[15]. Е. А. Белов утверждал, что с помощью опричнины царь «отвратил от России опасность господства олигархии ее», уничтожил связи княжеской знати с ее прежними уделами и т. д.[16]. Противоположного взгляда придерживался Н. И. Костомаров, считавший опричнину учреждением бессмысленным и бесполезным, результатом деспотизма и тирании нервного царя[17].
Крупнейший представитель буржуазно-либеральной историографии В. О. Ключевский дал схему опричнины, отмеченную печатью эклектизма. Опричнина, по его мнению, была порождением основного противоречия политического строя Московского государства, противоречия между абсолютной монархией и аристократическим персоналом государства, правящим боярством. Не умея ни поладить, ни расстаться, обе стороны попытались разделиться, выражением чего и явилась опричнина. Царь не имел возможности сокрушить неудобный для него правительственный строй и стал истреблять отдельных подозрительных лиц, действуя как не в меру испугавшийся человек. Опричнина была направлена против лиц, а не против порядка, и в этом состояла ее политическая бесцельность. В конечном счете она оказывается явлением чисто случайным, плодом чересчур пугливого воображения царя и т. д.[18]. Интересно, что В. О. Ключевский, анализируя социальные особенности опричнины, определял ее как дворцовое хозяйственно-административное учреждение и усматривал в ней «пародию удела». Попытка анализа социально-политических противоречий общества в работах В. О. Ключевского имела положительное значение. Однако В. О. Ключевский полностью игнорировал классовые противоречия, как основу социальной структуры государства, и утверждал будто политика самодержавия отвечала интересам всех сословий, сотрудничавших во имя общего дела.
