Лев Фридланд - Высокое искусство
Надо помнить, что нас в данный момент интересует не любой вид усыпления, а наркоз, погружение в глубокий, непробудимый на период действия наркоза сон, хлороформенный или эфирный. Он отличается от слабого, спокойного сна, вызываемого обычными снотворными. Он имеет свои особенности, свои свойства. Эти свойства оказались во многом необыкновенными.
Работники лаборатории патологической физиологии Военно-морской медицинской академии на основе учения великого Павлова внесли и свою долю в дело разгадки сущности этих явлений. Еще на группе фактов была подтверждена ведущая роль головного мозга.
Так открылась связь между событиями, ранее представлявшимися непонятными.
Но отсюда возникает главный вопрос.
Какую практическую ценность имеет это открытие ученых для медицины? Удастся ли использовать эту новую особенность наркоза в качестве оружия в борьбе с болезнями?
Первые шаги
В военно-морской госпиталь доставили тяжело обожженного матроса. Пульс больного сильно частил, прощупывался с трудом. Сердце работало плохо.
Больному угрожало тяжелое осложнение – шок, главным признаком которого является падение кровяного давления, упадок сердечной деятельности. Нужно было опасаться и других серьезных осложнений.
Когда матроса привезли в госпиталь, наступил очень ответственный момент. Надо было надрезать пузыри, очистить пострадавший участок от кусков омертвевшей ткани и принять меры к тому, чтобы не допустить развития возможной инфекции, – сделать то, что у хирургов называется обработкой обожженной поверхности.
В чем была сложность положения? Не забудем, что матросу угрожал шок. Обработка ножом – лишняя травма для пострадавшего организма. Она способна лишь ускорить появление шока.
Тогда хирург дал больному наркоз и произвел обработку раны, не вызвав шока.
Наркоз пресек возникновение шока.
Чтобы объяснить причину успеха, надо ясно представить себе в данном случае картину шока.
Шок – это как бы болевой удар по нервной системе.
Таким ударом для нервной системы матроса явился огромный ожог. Шок выражается резче всего в нарушении и крайнем замедлении кровообращения. У доставленного в госпиталь больного обожженная поверхность выделяла массу сукровицы, называемой на медицинском языке серозным отделяемым. Это значит, что из крови выделялась жидкость, плазма; следовательно, кровь сгущалась, так как организм терял много воды. Сгущение крови еще более ухудшило работу сердца.
Из раны в кровь всасывались продукты распада тканей. Это в свою очередь ухудшало и без того тяжелое состояние больного.
Вот почему шок был почти неизбежен. Но наркоз предупредил его наступление. Наркоз, если и не остановил все реакции организма на ожог, на болевой удар, на всосавшиеся продукты распада, то значительно ослабил их.
Чтобы еще лучше использовать это свойство наркоза, хирург госпиталя продолжал усыплять матроса еще некоторое время и после обработки обожженного участка кожи.
Результатом врач остался очень доволен. И когда после этого к нему поступали такие же пострадавшие, он уже шел по знакомому и испытанному пути.
В клинику доставили маленькую пациентку. Это была девочка восьми лет. Ее привезли в состоянии начавшегося столбняка. Столбняк – болезнь ужасная, обычно неизлечимая, если вовремя не сделали предохранительного вливания антитоксиновой сыворотки.
Врач, в палате которого находилась маленькая больная, одновременно с запоздалым вливанием в вену столбнячного антитоксина стал лечить девочку наркозом. Дважды в день он усыплял ее гексоналом. Так продолжалось восемь дней.
В данном случае единственным средством борьбы со столбняком был наркоз: способ применения его на этой стадии болезни отличается от всех других способов, обычно ничего не дававших и не приносивших спасения. На девятый день прекратили лечение наркозом. Девочка была вне всякой опасности. Никаких признаков страшного столбняка не осталось,
Новые факты
Неожиданные свойства наркозного сна обнаруживали свою силу всё в новых и новых случаях, в таких, в которых еще недавно их участие и не предполагалось.
В списке болезней сейчас существует особое заболевание, очень тяжелое, – так называемый посттрансфузион-ный шок.
Переливание крови в XVI веке. (Старинная гравюра.)
Посттрансфузионный – значит наступающий после переливания крови. Чем он вызывается? Известно, что люди по составу своей крови делятся на четыре группы. У каждого человека кровь только одной из этих групп. Переливание можно производить только тогда, когда лицо, у которого берут кровь для переливания, и лицо, которому кровь эту переливают, принадлежат к одной и той же группе крови. Иначе – неизбежен посттрансфузионный шок. На заре применения крови для переливания, когда не умели определять группы крови да и не знали, что эти группы существуют, такой шок был явлением очень частым и опасным. Теперь он встречается гораздо реже, только как исключение, и в более слабой форме. Выработаны хорошие способы, парализующие вред этого осложнения и даже предупреждающие возможность его появления.
Но при колоссальной распространенности, которой достигло теперь переливание крови, подобные осложнения даже в более слабой форме крайне нежелательны. Они всё же являются большим злом. С ними надо бороться. И врачи ищут новых способов борьбы.
Но что такое посттрансфузионный шок с интересующей нас точки зрения? Это реакция сыворотки крови на посторонние красные кровяные шарики, внесенные переливанием.
Так по крайней мере думали раньше. Павловское учение дает другое, верное объяснение возникновению посттрансфузионного шока. Заключается оно в следующем. Несовместимая кровь является ненормальным раздражителем для воспринимающих нервных окончаний, заложенных в стенках кровеносных сосудов. Здесь возникают неправильные патологические импульсы, идущие в большие полушария головного мозга и нарушающие там нормальную работу клеток мозговых центров. Неправильная работа мозговых центров влечет за собой расстройство физиологических процессов в организме, в тканях и органах: расстройство дыхания, обмена, сердечно-сосудистой деятельности.
Это и дает картину посттрансфузионного шока.
В шестом номере медицинского журнала «Хирургия» за 1945 год можно прочитать об очень любопытных фактах, описанных доктором Хромовым. Сто переливаний, проведенных им с соблюдением всех требуемых правил, дали шестнадцать процентов очень легких посттрансфузионных осложнений. Затем Хромов сделал еще сто переливаний, но уже другим больным. И тут оказалось, что осложнения совсем исчезли. У этой второй группы посттрансфузионный шок отсутствовал.
Загадка перестает быть загадкой, если добавить, что переливание крови второй группе больных происходило в состоянии их наркозного усыпления. Те неприятности, которые, безусловно, угрожали многим из них, были предотвращены наркозом.
Наркоз вызвал охранительное торможение в мозговых клетках.
Неудивительно, что некоторые врачи, руководствуясь накопленным опытом, даже не зная о работах Галкина по изучению механизма действия наркоза, производили перед переливанием крови впрыскивание пантопона или морфия, – погружали больных в сон. Эти врачи ощупью выходили на новую, но многообещающую дорогу.
В связи с этим следует рассказать об интересном событии, имевшем место во время войны на Ленинградском фронте.
В мае 1943 года в один из медсанбатов доставили раненого, находившегося в очень тяжелом состоянии. Его немедленно положили на стол и приступили к операции. В этот момент обнаружилось опасное падение кровяного давления. И тогда хирург решил, не прекращая ни на минуту работы, сделать больному переливание крови тут же на операционном столе, во время самой операции. Но вдруг выяснилось, что консервированная кровь требуемой группы, кровь второй группы, которая нужна была раненому солдату, вся израсходована. Тогда немедленно дали свою кровь двое врачей. У них как раз была кровь той же второй группы. У каждого из них спешно взяли по 350 граммов крови и получившуюся огромную для одного переливания дозу, в 700 граммов, влили раненому.
И операция, и переливание прошли удачно, без осложнений. Раненый чувствовал себя хорошо. Через несколько дней состояние больного было удовлетворительным, и его решили эвакуировать в тыл. Но солдат был бледным, малокровным, и врачи пришли к заключению, что следовало бы произвести ему еще одно переливание крови. Как и полагается, опять определили группу его крови. И тут врачи ахнули. Они не верили своим глазам. У раненого оказалась не вторая группа крови, а третья. Произошел исключительно редкий случай: ему влили нечаянно на операционном столе кровь второй группы и влили целых семьсот граммов!
