Сборник статей - Неизвестная война. Правда о Первой мировой. Часть 1
Следующая фаза в борьбе за передел мира и дележ «турецкого наследства» начинается с Балканских войн. Борьба шла, подчеркивает Маккормик, не столько за христианские ценности, сколько за выходы к морю, за порты, проливы, острова в Средиземном море, на Ближнем и Среднем Востоке и обладание политическим первенством. Россия энергично включилась в этот водоворот событий после поражения в русско-японской войне и первой русской революции 1905 года. Ее попытки выступить в качестве модератора и покровителя славян выглядели неубедительно и даже контрпродуктивно. Расчеты на поддержку России в националистически настроенных кругах Сербии сыграли свою роковую роль, ибо накануне сараевского убийства Россия была не расположена воевать (ее программа перевооружения находилась лишь в ранней стадии развития), а Германия напротив усмотрела в нем исключительно удобный повод для начала большой войны против Антанты и ее союзников для «броска на Восток». Для каждого непредвзято настроенного наблюдателя было понятно, что австрийский ультиматум Сербии после выстрела Гаврилы Принципа 28 июня 1914 г. в Сараево согласовывался в Берлине и был сформулирован таким образом, чтобы не дать никому «отвертеться» от войны.
По мнению Маккормика, Россию внезапное развитие вполне, впрочем, предсказуемых событий застигло если не врасплох, то в состоянии определенного ступора и неготовности к немедленному реагированию. Он рисует картину даже в еще более контрастных тонах: императорская Россия испытывала слишком большие внутренние трудности, чтобы сознательно провоцировать сербов на «подвиги» наподобие покушения в Сараево. Потрясенная рабочими волнениями, констатировал он, Россия «совершенно очевидно была беспомощна». Но долго подогреваемый протестом против «прусского засилья» народный подъем за вмешательство в сербско-австрийский конфликт вынудил в тот момент российское правительство поторопиться принять вызов. Этот вывод Маккормика был обращен в будущее, точнее будущим историкам, задающимся вопросом – что и кто был виноват в развязывании Великой войны.
Сергей Храмков
Мифы о Танненберге
В истории Первой Мировой войны Восточно-Прусская операция русской армии в августе 1914 года – событие, сильно искаженное исследователями, покрытое множеством легенд, кривотолков и глубоко ошибочных заключений. Это искажение происходило как заинтересованными лицами, так и не намеренно рядом историков, которые не критически принимали на веру «общепринятую» версию событий, сложившуюся за многие десятилетия. Все это вызывает необходимость более объективного изучения всей Восточно-Прусской операции, но в данной статье будет рассмотрена только часть ее, связанная с наступлением 2-й армии Самсонова, которая по «общепризнанному мнению» была уничтожена в сражении под Танненбергом.
За 100 лет вокруг этого события сложились мифы. Россия намеренно бросила на погибель неподготовленную армию Самсонова, ради спасения французских интересов. Другой миф – это сражение показало отсталость русской армии и гнилость царизма. Третий. В этой битве маленькая немецкая армия добилась победы над значительно численно превосходящей русской. Четвертый. Германскому командованию, благодаря гениальным действиям штаба и четко реализованному плану удалось повторить в XX веке «Канны» 216 года до н. э., в которых полководец Ганнибал окружил и разгромил превосходящие его силы римлян. Пятый миф. 2-я армия Самсонова была практически полностью уничтожена и пленена под Танненбергом, спаслись лишь немногие. И, наконец, шестой. Это поражение стало началом «агонии» русской армии, ее разложения на пути к полному краху 1917-го года.
В советской, как и в постсоветской историографии, сложилось прочное мнение, господствующее и в наши дни, что российское командование и руководство страны, в угоду Франции, находясь в финансовой зависимости от нее, не закончив сосредоточения армий, погнало войска в Восточную Пруссию, и тем самым безоговорочно принесло армию А. В. Самсонова в жертву. Что его 2-я армия чуть ли ни сознательно была брошена на заклание под Танненберг, где она, якобы, полностью была уничтожена и погибла за Французские интересы.
Это абсурдное мнение не состоятельно не только потому, что никакой зависимости России от Франции тогда не было, но и потому что России совершенно был не выгоден разгром Франции и повторение сценария Франко-прусской войны 1870–1871 годов, после которого Германия всеми силами могла обрушиться на Восточный фронт. Таким образом Россия, спасая свою союзницу Францию, спасала также и себя, так как не желала оставаться одной против трех враждебных держав. Тактическое поражение России в Восточной Пруссии явилось одновременно ее огромной стратегической победой, так как был сорван план Шлиффена-Мольтке. А его крушение означало также и крах германских военных усилий, направленных на достижение молниеносной победы.
Но возникает вполне справедливый вопрос: не слишком ли дорого обошелся России этот стратегический успех, который, по общепринятому мнению привел к катастрофе 2-й армии Самсонова под Танненбергом, и после которого, якобы началась агония русской армии, закончившаяся в результате ее разложением, крушением монархии и поражением России в Первой мировой войне. Здесь следует отметить, что на протяжении уже 100 лет, как в западной, так и в отечественной советской и постсоветской историографии поражение армии Самсонова под Танненбергом без таких эпитетов как «сокрушительный разгром», «чудовищная катастрофа» и «полное уничтожение», практически не упоминается. Потери всегда объявляются огромными, одних только пленных 90 тысяч. А в некоторых случаях число потерь доводят и до 160 тысяч. Германское оперативно-тактическое искусство и командование, устроившее русским грандиозные «Канны XX века» представляется образцовым.
Однако справедливости ради следует заметить, что еще в 20-е годы, ряд советских военных специалистов в «Кратком стратегическом очерке войны 1914–1918 гг.» дали вполне объективные и взвешеные оценки сражения под Танненбергом. «Немецкая военная литература неправильно старается придать самсоновскому поражению вид шлиффеновских рецептурных «Канн». В общее мнение Европы делается попытка вбить идею о всегда победоносном способе действия Гинденбурга, как некогда в нас вбивали идею о победоносном «косвенном» боевом порядке Фридриха великого… Ниже мы увидим, что между ганнибаловскими Каннами и гинденбурговским Танненбергом нет никакого ни по форме, ни по идее сходства»[140].
Но такие оценки присутствовали лишь в работах узких специалистов, в академических трудах, предназначенных в качестве пособий для высших военно-учебных заведений и выходивших ничтожно малым тиражом.
В современной отечественной историографии начинают появляться работы подвергающие сомнению утверждения о полном разгроме или уничтожении 2-й армии и дающие более взвешенные и объективное описание сражения под Танненбергом.
Одним из мифов этого сражения, является представление о том, что небольшая германская армия сокрушила и уничтожила значительно превосходящую численно русскую. При этом почему-то нигде не упоминаются цифры численности сторон к началу сражения. Но знать численность противников при Танненберге необходимо, хотя бы «потому, что часто эту операцию представляют, как гениальную и героическую борьбу маленького тевтонского Давида с громадным славянским Голиафом»[141]. Некоторые восторженные исследователи видят в этом сражении блистательный пример победы меньшинства над большинством, благодаря гениальному маневру, повторившему в XX веке великую победу Ганнибала под Каннами. Порой делаются совершенно потрясающие открытия, согласно которым 2-я кадровая армия была разгромлена войсками немецкого ополчения – частями ландвера. Однако точные цифры, приводимые офицером, служившим в штабе 2-й армии Богдановичем П. Н. говорят совершенно о другом. К началу сражения немцы имели в пехоте 166700 солдат против 124830 русских, а соотношение в дивизиях было следующим:
11 дивизий и 4 бригады немцев против 10 дивизий и стрелковых бригад русских, 40 пехотных полков и 3 егерских батальона против 36 полков и 4 стрелковых. В артиллерии 134 немецкие батареи против 83 у русской армии (из них по тяжелым батареям соотношение было 31 против 6 в пользу немцев)[142].
Надо также учитывать и то, что в цифру 166700 немецких солдат и офицеров не входят добровольческие части ландвера, которых в германской 8-й армии было много. Точное число их определить не представляется возможным, но приблизительный подсчет дает цифры в 10–20 тысяч, таким образом, общая численность германских войск могла доходить до 175–185 тысяч. Что касается частей ландвера, то их совершенно не стоит воспринимать как второразрядные воинские формирования, так как они были хорошо организованы, мобильны и вооружены на должном уровне, отлично знали местность. Поэтому они как нельзя лучше были приспособлены к боям в условиях леса, особенно это касается частей сформированных из наиболее воинственного во всей Германии прусского населения.
