Казимир Валишевский - Бунт Стеньки Разина
Красота этой наложницы и ее знатное происхождение немало способствовали престижу Стеньки, возбуждая, впрочем, зависть среди его соратников. Этим, вероятно, объясняется неожиданный «жест», которым, согласно преданию, завершился роман с персидской царевной. В самый разгар пиршества, опьяненный вином и страстью, атаман бросил прекрасную персиянку в Волгу, оправдывая свой поступок желанием рассчитаться с любимой рекой, наградившей его властью, золотом, всякими богатствами; он, в свою очередь, пожертвовал ей лучшей частью своей добычи!
Приводя этот эпизод, Стрюис не говорит, что был его очевидцем; достоверность его тем более подозрительна, что такое же повествование включено в былину о Садке, новгородском госте.
Стенька, как и большинство ему подобных авантюристов, относился с пренебрежением ко всему, не исключая человеческой жизни; вся его карьера была лишь кровавой оргией. Можно допустить, что он убил и дочь Менеди-хана, — но при условиях не столь мелодраматических. Присвоив себе роль верховного судьи, он приказал, в другом случае, повесить за ноги женщину, уличенную в прелюбодеянии, и утопить ее соблазнителя.
Подобные эпизоды внушили астраханским воеводам желание поскорее избавиться от таких неудобных соседей; 4-го сентября казаки покинули Астрахань.
Подымаясь по Волге, Стенька, вопреки запрещению, заставил раскрыть ворота Царицына, поил своих людей водкой за счет жителей, сорвал откуп с царицынского воеводы Григория Унковского, подергав его предварительно за бороду, и направился, наконец, к Дону. Навстречу ему выехали послы, которых он отправил в Москву.
Стенька проникся в Астрахани сознанием своего значения и могущества; он и не подумал о том, чтобы выполнить только что принятые на себя обязательства. Не отослав, как обещал, оставленных ему двадцати пушек, он окопался между Кагальником и Ведерниковым, вызвал в новую резиденцию свою жену и брата Фрола и как бы поделил область войска Донского: в Черкасске верховодил по-прежнему Корнил Яковлев, под главенством же Стеньки Разина сосредоточилось до 2700 хорошо вооруженных казаков, покрытых легендарной славой персидского набега. Стоустая молва преувеличивала россказни о баснословно богатой добыче. Многие прибывали к Стеньке даже с отдаленных берегов Днепра: все эти искатели приключений ожидали новой экспедиции, план которой, по-видимому, еще не созрел в голове Стеньки.
В ожидании, чтобы заручиться расположением местного населения, он воздерживался от всяких грабежей и даже не мешал развитию торговых сношений между донской областью и Москвой. Он добивался лишь, чтобы московские купцы отдавали предпочтение Кагальнику перед Черкасском, что, впрочем, совпадало с выгодами торговцев. Черкасские казаки, конечно, косились на усиливающегося конкурента, угрожавшего им разорением.
Весной 1670 года Стенька Разин вывел их из затруднения. Он нагрянул на Черкасск с ватагой избранных головорезов, как раз в тот самый момент, когда Корнил Яковлев с почестями отсылал царского гонца, привезшего благосклонное послание. Стенька обругал гонца шпионом, подосланным не царем, а боярами, и приказал бросить его в воду вместе с несколькими казаками, протестовавшими против такого самоуправства.
Диктатура Стеньки
Корнилу Яковлеву было не под силу тягаться с таким соперником. Вся власть вскоре нераздельно перешла в руки Стеньки, который стал вводить новые порядки. Считая попов агентами московского правительства, он наметил, между прочим, любопытную попытку ввести гражданский брак. В Черкасске сгорело несколько церквей. Казаки просили денег, чтобы отстроить их. Новый вождь позаимствовал уловку от одного из древнейших героев былинного эпоса, Дуная Ивановича: «зачем вам церкви? к чему нужны попы? Чтоб венчать вас? Поставьте жениха и невесту под деревом, попляшите вокруг них, — вот вам и свадьба!»
Отпраздновав несколько свадеб по этому обряду, он поднялся по Дону до городка Паншина, где соединился с Васькой Усом, разорявшим тем временем помещичьи вотчины около Воронежа и Тулы. Вместе с этим подкреплением, у него набралось до 7 000 вооруженных людей, с которыми Стенька двинулся сухопутным путем к Царицыну.
Жители этого города покорно раскрыли перед ним ворота. Башня, в которой засел градоправитель Тимофей Тургенев, была взята приступом; несчастного воеводу протащили, с петлей на шее, до Волги и зверски утопили. Стенька Разин открыто выступил в своей новой роли. Он наметил сотоварищам грандиозный план: подняться по реке, захватить попутные города, расправившись с воеводами, как с Тургеневым, взбунтовать окрестное население, — и пойти на Москву, чтобы положить там конец правлению бояр, врагов народа и царя.
Бунт
Но Стенька Разин самообольщался: он не располагал ни способностями, ни воинским дарованием, ни пониманием своей задачи, необходимыми для достижения намеченной цели. Вскормленный, возвеличенный разбоями, он обречен был остаться разбойником. Подняв широкое народное движение, он не сумел ни направить его, ни обеспечить ему дальнейшее развитие.
Узнав, что Прозоровский послал сильный отряд из Черного Яра и что, в то же время 5000 стрельцов из Москвы спускаются по реке к Царицыну, чтобы захватить его между двух огней, Стенька применил прием обычной казацкой тактики: он бросился навстречу врагу, приближавшемуся с севера, настиг его у острова Денежного, в семи верстах от Царицына, отбросил к городу, где стрельцов встретили пушечными выстрелами, и частью истребил, частью забрал их в плен. Московский военачальник Иван Лопатин и его помощники разделили участь Тургенева. Уцелевшие стрельцы немало удивились, узнав, что Стенька вовсе не сражается против царя, — а выдает себя за его защитника от гнусной боярской камарильи.
Астраханские стрельцы также не выдержали натиска и сдались без сопротивления. Стенька Разин, соблазнившись возможностью разграбить Астрахань и установить в ней в широком масштабе пародию на правительство, испробованную в Черкасске, отбросил первоначальный план — подняться по Волге и идти на Москву, ослабленную войной с Польшей. Вместо этого он повернулся спиной к дальнейшим успехам и бросился к низовьям, на южную торговую столицу.
Казацкое правительство
Князю Прозоровскому доставил весть о поражении спасшийся командир отряда астраханских стрельцов князь Семен Львов. Прозоровский поспешил укрепить город. Но население его было взбудоражено тревожными слухами и предзнаменованиями. Митрополит Иосиф, жестоко пострадавший от казаков Заруцкого, всполошился. Среди стрельцов обнаружилось опасное брожение; 15 июня они с угрозами потребовали уплаты просроченного жалованья. При помощи духовенства Прозоровскому кое-как удалось их успокоить. Через неделю Стенька Разин появился под стенами города. Два дня спустя, после попытки завязать с осажденными переговоры, он пошел на приступ.
Астрахань была защищена стенами в четыре сажени вышины и в полторы сажени ширины, снабженными башнями и 460 пушками. Но стрельцы убили лейтенанта Фому Бойля, помощника капитана «Орла» Бутлера, командовавшего артиллерией, — и пушки не помешали казакам влезть по лестницам на укрепления. Собор вскоре наполнился московскими офицерами и чиновниками, бежавшими от начавшегося избиения. Прозоровского принесли тяжело раненного пикой. Митрополит успел лишь причастить мужественного воина, с которым его связывала тесная дружба. Заперли тяжелую, из кованого железа дверь храма; но в окна сыпались пули, убившие в числе других, ребенка на руках матери и продырявившие чудотворную икону Казанской Божией Матери. Наконец, дверь поддалась, и, переступив через тело стрелецкого сотника, героически преградившего доступ в церковь, казаки ринулись на еще живого Прозоровского и связали как его, так и остальных московских агентов.
Расправа не замедлила: Стенька прошептал несколько слов Прозоровскому, воевода отрицательно покачал в ответ на его предложение головой, — и тотчас же казаки потащили умирающего на колокольню, откуда сбросили его на крепостные стены. После произведенного для видимости допроса остальные пленники были умерщвлены, большею частью тут же, на соборной паперти. В монастыре св. Троицы, где их похоронили, один монах насчитал 441 труп.
За побоищем последовало всеобщее разграбление, причем не были пощажены не только присутственные места и дома богатых москвичей, но и индийские и бухарские базары.
Стенька Разин превратил Астрахань в казацкий город, разделив жителей на тысячи, сотни и десятки, под начальством избранных есаулов, сотников и десятников, организовал «круг» и сделал вид, будто хочет восстановить древнее вече. Однажды утром население погнали за город, на „большое поле, принять присягу на верность царю, атаману и казачьему войску, с клятвой выдавать «изменников». Двое священников отказались от присяги; Стенька велел утопить одного из них, а другому — отрезать руку и ногу. Он приказал сжечь все бумаги архивов и канцелярий, заявив, что поступит так же в Москве и даже в самом дворце царя. При неграмотности казаков эти бумаги были излишни.
