Виктор Петелин - История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
После войны возник всё тот же трагический конфликт (он повторится и в 1993 году), между русскими писателями, вернувшимися с фронтов, и писателями интернационалистами-космополитами; на собраниях полемика шла только между ними, в печати резко осуждались «безродные» космополиты, порой критиковали и верно, но чаще предвзято, некоторых из них лишали престижной работы… К этому времени относится и дискуссия о псевдонимах; начал её М. Бубеннов, ответил К. Симонов, затем в дискуссию вмешался и М. Шолохов, резко осудивший К. Симонова, поддержавшего тех, кто скрывался за псевдонимами.
Но всё это «мелочи» по сравнению с тем, что произошло с приходом к власти Б.Н. Ельцина, его жены Наины Иосифовны и дочери его Татьяны Борисовны. Недавние публикации стенограмм телефонных разговоров, статьи и очерки об этом времени полностью раскрывают всю подноготную этого правления как сугубо сионистского, начиная от назначений на посты и кончая дележом всего могущественнейшего народного хозяйства по отдельным кланам во главе с Березовским, Гусинским, Фридманом, Чубайсом. Можно назвать ещё много фамилий, ухвативших жирные куски этого «вкусного пирога».
Недавно Александр Хинштейн опубликовал несколько материалов, а потом и книгу, из которых стало всем ясно, что жена и дочь больного и беспомощного Ельцина уговорили пойти его на второй срок президентства, что-то они не получили за первый, им нужен был второй срок… И «ты знаешь, – сказал Березовский Абрамовичу в самый напряжённый момент столкновения Березовского – Гусинского с Коржаковым – Барсуковым по поводу Лисовского, арестованного за 500 тысяч долларов, спрятанных в футляре из-под ксерокса, – на самом деле мне ситуация всё больше и больше начинает нравиться… Ну никогда ведь в такой наглой форме евреи о себе не заявляли. Никогда! Вот так вот, без всяких запятых. Это медицинский факт!» (Московский комсомолец. 2006. 21 июня).
И сейчас острой темой является тема патриотизма, любви к своему Отечеству, к своему народу, земле, небу, лесам и рекам…
Обратил на себя внимание, например, профессор Евгений Ясин, который в новой книге написал о необходимости решительно изменить русскую культуру, отказаться от традиционных русских ценностей и русского национального характера, русские должны быть другими. Перечисляя традиционные русские ценности: труд – удовольствие; размах, широта, склонность к масштабным делам; нестяжательство, справедливость, эмоциональность, порыв, вдохновение, нестандартность мышления, изобретательность, оригинальность, автор пишет:
«Несомненно, в российской традиционной системе ценностей есть много привлекательного. Сравнивая её, скажем, с латиноамериканской, можно увидеть ряд позитивных черт, в том числе и с точки зрения творческой. Несмотря на теневые стороны, стремление к совместной работе (кооперативность, артельность), труд в удовольствие, размах, нестандартность и оригинальность содержат большой продуктивный потенциал. Если не конфуцианское трудолюбие, то, может, они могли бы стать основой нашего чуда. Тем не менее в целом ценности традиционной русской культуры, в совокупности с сопутствующими отрицательными качествами, к которым она проявляет терпимость, непродуктивны применительно к современным условиям. Они отражают отношения и институты архаичного общества с иерархической структурой господства и власти, с аграрно-феодальной экономикой, когда природно-климатические условия и огромные пространства ещё оказывали большое влияние и на развитие хозяйства, и на человеческие характеры.
Успешное, хотя и противоречивое развитие капитализма в России перед революцией показывает, что либо традиционные ценности не препятствовали развитию, либо их сопротивление преодолевалось, либо они сами постепенно трансформировались. Средневековье отступало» (Ясин Е.Г. Модернизация экономики и система ценностей. М., 2003. С. 45).
Задача, по Ясину, очень проста: если вы хотите сохранить самобытность русской культуры, поменяйте кое-какие традиции, которые мешают развитию и процветанию страны, и всё будет в порядке.
В Государственной думе приняли ряд законов, которые снова предоставили руководителю всю полноту власти над рабочим человеком, превратили его в человека подневольного: скажи чуть слово против руководителя, и тебя выгоняют с работы и пр. и пр. Тут ничего нового не предложено, дескать, как были тысячелетними рабами, такими и оставаться, надо всего лишь «поменять кое-какие традиции». И профессор Ясин не оказался одиноким. Популярный артист и режиссёр Олег Табаков, выступая по телевидению, поддержал главную мысль профессора: надо бы нам поужаться как-то, а то уж слишком широкая натура у нас. Рабы не могут быть самими собой, они должны быть такими, как им укажут властители.
Ощутимых результатов эти предложения пока не дали, от православия и католицизма люди не отказываются, протестантскую веру русские не приемлют, а уж об иудаизме и говорить нечего, исповедуют его только евреи.
Напрасно «ревизоры национальных ценностей» (Г. Фёдоров в «Литературной газете») призывают «поменять кое-какие традиции», отказаться от русских ценностей, как «низко продуктивных».
Россия и прежде всего русские в основном победили фашистскую Германию, а перед этим воспитали целое поколение людей, мужественных и прекрасных, которые с таким героизмом били врага, напавшего на нашу страну. Напомню в связи с этим лишь слова генерала Стрельцова из романа М. Шолохова «Они сражались за Родину»: «И какой же народище мы вырастили за двадцать лет! Сгусток человеческой красоты!.. в быту скромные, простые ребята, не сребролюбцы, не стяжатели, не карьеристы… Любому врагу и вязы свернём и хребет сломаем!» (Шолохов М.А. Собр. соч.: В 10 т. М.: Советский писатель, 2005. Т. 8. С. 74—75).
А в заключение вернёмся к началу нашего разговора – о русском национальном характере, о том, что так полно и глубоко отразилось в русской литературе ХIХ и ХХ веков, – жизнь и характеры русского народа во всей их многогранности и широте, а всё это жестоко отрицалось в тех же 20-х годах, как только совершилась Октябрьская революция. Иван Майский опубликовал статью «Ещё раз о культуре, литературе и Коммунистической партии» (Звезда. 1925. № 1), в которой утверждал, что в русской литературе много, бесконечно много «людей слабых, больных, сомневающихся, с душой «Гамлета Щигровского уезда»: Онегин, Чацкий, Лаврецкий, Лиза из «Дворянского гнезда», Рудин, Нежданов, Пьер Безухов, Андрей Болконский, Анна Каренина, Вронский, князь Нехлюдов, Обломов и целый ряд других – ведь это лучшие фигуры нашей классической литературы, фигуры, которые с любовью выписывались художниками, в пользу которых художники стремились «заражать» читателя. И в их пёстрой толпе почти ни одного действительно здорового, сильного человека! Лишь изредка мелькнет фигура иного закала, как старик Болконский в «Войне и мире», или Базаров в «Отцах и детях», или Елена в «Накануне», и снова всё тот же безвольный, размагниченный человеческий хлам.
И так изображались не только люди дворянской и интеллигентской среды, в тех же тонах рисовалось и крестьянство. Тургенев дал нам пресловутых Хоря и Калиныча, а когда Л. Толстому понадобилось изобразить деревенского мужичка, он нарисовал какого-то «богоносца» не от мира сего в лице Платона Каратаева». «Безвольный, размагниченный человеческий хлам» увидел Иван Майский (настоящая его фамилия – Штейман) в образах, воплощающих в себе лучшие черты русского национального характера. И ничего другого! Иван Майский не понял характеры русских писателей и столь же упрощённо и враждебно их истолковал, точно так же, как Чириков истолковал в 1909 году пьесу Шолома Аша: у нас разная природа, разная душа, разные идеалы, разный национальный характер. Не надо нам навязывать ни того, ни другого, ни третьего…
М.А. Шолохов, сказавший впервые об этом, не антисемит, как и пишущий эти строки, но нам больно за Россию, попавшую вновь в капкан, как в 1917 году, получше стало в середине 30-х годов, потом война, но и сейчас нам больно, что находятся критики, литературоведы, экономисты, философы, которые, не понимая творческого замысла писателя, художника, композитора, навязывают своим читателям ложные, фальсифицированные трактовки образов русской литературы, русской музыки, национальной школы художников.
Действительно, золото и пресса – явления великие, замечательные, на них многое можно купить, министерские должности, красивую женщину, прослыть автором популярной книги, «золотым голосом» России, не имея на то никаких оснований, можно не сходить с телеэкранов и стать знаменитым юмористом, можно завоевать общественное мнение и победить на выборах… Многое можно… Но совершенно нельзя Высоцкого, Окуджаву, Пастернака представить себе гениальными писателями и увековечивать их память в Москве и Переделкине. Да, они талантливы, писали, пели, снимались в фильмах, были популярны, но они не открыли новых путей в искусстве ни в содержании, ни в форме. Страдали? А кто в то время не страдал…
